Но все эти частные меры, встреченные с восторгом Россией, были только преддверием тех коренных реформ, которыми ознаменовалось царствование Александра II. Прежде всего, настоятельнее всего представлялось решить вопрос о крепостном праве, которое, как всем было очевидно, являлось главным корнем всех других недостатков нашего склада. Мысль о необходимости освобождения крестьян, и притом с земельным наделом, преобладала уже во время императора Николая. Вся интеллигенция относилась к крепостному праву как к страшному и постыдному злу. Литература непрерывно продолжала в этом смысле славную традицию Радищева. Достаточно упомянуть имена Грибоедова, Белинского, Григоровича, Тургенева. Но настроение интеллигенции, которая была по преимуществу дворянской, не мешало тому, что когда вопрос в каком бы то ни было виде переходил на сословное обсуждение дворян, то в этой среде он встречал нередко отпор. Император Александр II, вступая на престол, был убеждён, что освобождение крестьян должно совершиться именно в его царствование. Таково было и общее настроение интеллигенции, и даже в самой крестьянской среде носилось смутное предчувствие близкой воли. Указы об ополчении в 1854 и в начале 1855 г. вызвали в целых девяти губерниях значительные беспорядки, так как крестьяне массами заявляли желание вступить в ополчение, считая службу в ополчении за переход к воле.
Вопрос представлялся, таким образом, неотложным. Когда государем было сказано в Москве слово о необходимости и своевременности освобождения крепостных, вся Россия охвачена была восторженными, радостными надеждами… И в 1856 г. был учреждён, а 3 января 1857 г. имел своё первое заседание особый секретный комитет под непосредственным ведением и председательством самого императора, задачей которого должно было быть рассмотрение постановлений и предположений о крепостном праве. В состав этого комитета входили: князь Орлов, граф Ланской, граф Блудов, министр финансов Брок, граф В. Ф. Адлерберг, князь В. А. Долгоруков, министр государственных имуществ М. Н. Муравьёв, Чевкин, князь П. П. Гагарин, барон М. А. Корф и Я. И. Ростовцев. Из них только Ланской, Блудов, Ростовцев и Бутков, управлявший делами комитета, высказались за действительное освобождение крестьян; большинство же предлагало только ряд мер для облегчения положения крепостных. Государь был недоволен ходом дел и назначил членом комитета великого князя Константина Николаевича. Между тем 18 августа поступило ходатайство дворянства трёх литовских губерний об освобождении крестьян, но с сохранением за помещиками права на землю. В ответ на это ходатайство 20 ноября последовал высочайший рескрипт, данный виленскому военному, гродненскому и ковенскому генерал-губернатору, в котором государь дозволил дворянству каждой из названных губерний учредить комитет, который бы выработал проект улучшений быта крестьян. В том же году такое же дозволение дано было дворянству с.-петербургскому и нижегородскому, а в следующем году – дворянам Москвы и других губерний.
8 января 1858 г. секретный комитет был преобразован в Главный комитет по крестьянскому делу, в состав которого вошёл ещё граф Панин, министр юстиции, а в марте того же года образован был в Министерстве внутренних дел под названием земского отдела центрального статистического комитета чисто административный орган, который играл важную роль во всём этом деле. В состав его вошли такие лица, как Н. А. Милютин, Я. А. Соловьёв, ревностные поборники идеи освобождения. Журналистика того времени также явилась энергичной союзницей меньшинства, и благодаря положительной воле государя благое дело, несмотря на оппозицию большинства в комитете, быстро пошло вперёд и даже приняло более широкие размеры, чем те, которые были поставлены в первоначальных рескриптах дворянству.
Вместо улучшения быта крестьян вопрос ставился о полном их освобождении, и 17 февраля 1859 г. объявлено было повеление об учреждении редакционных комиссий, которых председателем был назначен генерал-адъютант Ростовцев. В эти комиссии препровождались проекты, выработанные губернскими комитетами. Проект, выработанный редакционным комитетом, должен был поступить в комиссию, которая была составлена из графа Ланского, графа Палена и генералов Муравьёва и Ростовцева, где заведующим делами был Жуковский. Наконец, эта комиссия представляет проект с собственными соображениями в Главный комитет. Когда губернские комитеты представили наконец свои проекты в редакционные комиссии, из губерний два раза (в августе и декабре 1859 г.) призываемы были помещики, по два из каждой, для доставления необходимых сведений. Между этими последними оказалось много консерваторов, Главный комитет тоже охотно готов был затормозить дело, но решительная воля государя, потребовавшего, чтобы комитет окончил свои занятия к январю 1861 г., и влияние нового председателя его, великого князя Константина Николаевича, заменившего Орлова, быстро двинули дело вперёд. 28 января положения, выработанные редакционными комиссиями и прошедшие через Главный комитет, подверглись рассмотрению Государственного совета, принявшего их с некоторыми изменениями, в смысле уменьшения размеров крестьянского надела. Наконец 19 февраля 1861 г. последовал великий манифест, составляющий славу царя-освободителя, – манифест об освобождении 22-миллионного крестьянского населения из крепостной зависимости.
Освобождение помещичьих крестьян совершилось на следующих началах. Прежде всего объявлена обязательность для помещика наделить бывших его крестьян, кроме усадебной земли, пахатной и сенокосной в определённых в положении размерах. Такая обязательность для помещика отвести надел крестьянам ограничивалась лишь относительно мелкопоместных помещиков, помещиков земли Войска Донского, сибирских помещиков и владельцев частных горных заводов, для которых установлены особые правила надела. Во-вторых, рядом с такою обязательностью для помещика дать крестьянам наделы, объявлена обязательность для крестьян принять надел и держать в своём пользовании, за установленные в пользу помещика повинности, отведённую им мирскую землю в течение первых девяти лет (по 19 февраля 1870 г.). По прошествии же девяти лет отдельным членам общины предоставлено право как выхода из неё, так и отказа от пользования полевыми землями и угодьями, если выкупят свою усадьбу; само общество также получает право не принимать в своё пользование таких участков, от которых откажутся отдельные крестьяне. В-третьих, что касается размера крестьянского надела и соединённых с ним платежей, по общим правилам принято основываться на добровольных между землевладельцами и крестьянами соглашениях, для чего заключать уставную грамоту при посредничестве учреждённых положением мировых посредников, съездов их и губернских по крестьянским делам присутствий, а в западных губерниях – и особых поверочных комиссий. Такое добровольное соглашение ограничено только требованием, чтобы в пользовании крестьян оставалось земли не менее того количества, которое определяется в местных положениях, группирующих губернии, для определения в каждой из них размеров душевого надела, на три полосы; а затем, сообразно с количеством душевого надела, в местных положениях определяются и размеры повинностей, которые временнообязанные крестьяне до производства выкупа должны были нести в пользу землевладельцев. Эти повинности – либо денежные, либо определённые в виде оброка, либо в виде издельной повинности, барщины. До тех пор, пока временнообязанные крестьяне не выкупят своих земель и состоят в отношениях, повинных к прежнему землевладельцу, последнему предоставлена вотчинная полиция в сельском обществе временнообязанных крестьян. Положение, однако, не ограничивается одними правилами отведения крестьянам земли в постоянное пользование, но облегчает им возможность выкупа отведённых участков в собственность при помощи выкупной государственной операции, причём правительство даёт крестьянам в ссуду под приобретаемые ими земли определённую сумму с рассрочкою уплаты на 49 лет и, выдавая эту сумму помещику государственными процентными бумагами, берёт все дальнейшие расчёты с крестьянами на себя. По утверждении правительством выкупной сделки все обязательные отношения между крестьянами и помещиком прекращаются и последние поступают в разряд крестьян-собственников.
Так совершилась, мирным путём и без значительных потрясений государственного механизма, великая реформа, которая уже со времени Екатерины II считалась стоящей на очереди, но к которой всё-таки боялись приступить. Вместо 22 миллионов порабощённых людей создалось свободное крестьянское сословие со значительным самоуправлением в пределах общины и волости. Права, дарованные помещичьим крестьянам Положением 19 февраля 1861 г., постепенно были распространены и на крестьян дворцовых, удельных, приписных и государственных.
