Что касается нашей морской и военной разведок, то существовало сравнительно мало важных сведений, которыми бы мы не располагали. Мы знали, что в случае нужды германцы могут мобилизовать 5 миллионов человек и попытаются раздавить Францию. Мы также прекрасно знали, что наш флот мог состязаться с любым флотом мира.
Когда наша контрразведка завязала серьезную борьбу с германским шпионажем, работа в Скотленд-Ярде приняла совсем другой вид. Работники Особого отдела, которые были определенным символом власти, использовали ее с большой секретностью. Мы работали по плану уголовного розыска. Мы занимались расследованием всевозможных дел и не скрывали своей деятельности. Для внешнего мира мы были полицейскими чиновниками, которых знали все неприятельские агенты. Они на нас смотрели как на простых чиновников и не подозревали, что мы являемся отделом разведки.
В 1914 году германские тайные агенты предполагали, что они были преданы одним из своих. Я могу теперь в первый раз точно указать, каким образом удалось Особому отделу Скотленд-Ярда «накрыть» этих способных и опасных разведчиков. Слабость германской разведки в Англии была результатом тевтонской любви к стандартизованной организации. Если бы германцы лучше оплачивали своих агентов и предоставляли им немного больше личной инициативы, то нам было бы, безусловно, труднее проникнуть в их шпионскую сеть.
Мы раскрыли разветвления германской разведывательной системы с помощью факторов, на которые когда-то указал знаменитый французский криминолог Бертильон, как на предпосылки успеха уголовных розысков: 50 % потения, 10 % вдохновения и 40 % везения.
После смерти Эдуарда VII представители почти всех стран мира приехали в Лондон на похороны. Одной из наиболее выдающихся фигур был кайзер Вильгельм II. Он имел с собой значительный штат офицеров, конюхов и охраны, в том числе одного человека, которого мы знали как очень активного работника разведки. Я его буду называть граф X.
На его взаимоотношения с представителями германской колонии в Лондоне обращалось внимание и раньше. Граф X., блестящий, превосходный лингвист, был видным представителем непосредственного окружения кайзера. Наблюдение за ним требовало бесконечно много такта и сдержанности.
После королевских похорон значительное число германских офицеров отправилось осматривать достопримечательности Лондона. Однако граф X. не пошел со своими коллегами-офицерами. У одной конторы на улице Черинг-Крос Род он подцепил некоего человека, которого мы давно подозревали в шпионаже, и, не подозревая, что три опытных чиновника следили за каждым его шагом, некоторое время беседовал с ним.
Затем граф X. прошелся — по всем лондонским мостам и наблюдал за движением войск у казарм. Он нанес визит Вульвическому арсеналу и всем конечным пунктам лондонского трамвая. В 7 часов вечера он закончил обход «достопримечательностей» и встретился со своим подозрительным другом около кафе «Рояль». На протяжении всего этого длинного, сложного маршрута с графа X. не сводили глаз три человека.
Наконец, фигура X. скрылась в здании гостиницы.
Работники Особого отдела решили ждать выхода графа из гостиницы до 12 часов ночи. Агенты распределили между собой посты: один стерег у заднего подъезда гостиницы, а два других выбрали подходящие пункты, откуда они могли наблюдать, сами оставаясь незамеченными. После долгого и томительного ожидания агент, стоявший у черного подъезда гостиницы, переодетый и притаившийся, заметил, как граф украдкой проскользнул мимо него и быстро вскочил в проходящее такси. Агент стремительно бросился к своим товарищам и подал условленный сигнал.
Тройка наблюдателей наняла такси, но за это время выслеживаемый оказался уже довольно далеко и скрылся в водовороте уличного движения. Однако агентам снова повезло, так как у Кембриджского цирка образовался затор, и они догнали свою добычу. На одной из улиц граф вышел из автомобиля, и преследователи заметили, что он вошел в парикмахерскую. Для стрижки или бритья час казался довольно-таки неурочным, и работники Скотленд-Ярда стали наблюдать за выходами из парикмахерской. Граф X. пробыл в парикмахерской свыше часа и около полуночи вышел через боковую дверь. Граф проворно пошел по бесконечно длинной Каледонской улице, преследуемый по пятам агентами.
К их досаде, он вскоре сел в проезжавшее такси. Но счастье пришло им на помощь и в этот раз. Один из преследователей заметил, что из только что остановившегося такси выходит пассажир. Агенты заняли его место и продолжали слежку.
Граф X. вернулся в гостиницу.
На следующий день рано утром были получены инструкции: власти не намерены были возбуждать какое-либо дело. Дальнейший надзор стал бесполезным. Граф на следующий день получил разрешение вернуться в Берлин со своим коронованным хозяином, ничего не зная о том, что он был предметом тщательного наблюдения.
Тем не менее, выслеживание, произведенное работниками Особого отдела, имело чрезвычайно важные последствия, которые тогда никто из нас не мог предвидеть. Скромная маленькая парикмахерская на Каледонской улице была лондонским отделением берлинской разведки. Ее владелец, немец, родившийся в Англии, был способным посредником германской шпионской сети. Он имел постоянную контору и был в деловых сношениях с континентом. Это подсобное ремесло служило ему прикрытием. Каждую неделю в адрес парикмахерской приходило с полсотни писем. Во внешних конвертах содержались другие, закрытые внутренние конверты, в которых находились распоряжения для различных разведчиков, оперировавших в разных частях Англии. На наружном конверте была германская почтовая марка, печать и название какой-нибудь невинной фирмы. Работа парикмахерской заключалась в том, чтобы наклеивать английские марки на внутренних конвертах и опускать их в Лондоне в почтовый ящик. Письма, таким образом, направлялись во все стратегические пункты страны, большей частью в портовые города.
Теперь каждое секретное письмо, направленное ее агентом, вскрывалось и прочитывалось задолго до того, как попадало в руки «парикмахера» на Каледонской улице. Письма списывались и фотографировались. Неудивительно, что впоследствии берлинская разведка была потрясена нашей осведомленностью.
В 1913 году в Дувре военные власти арестовали одного человека по обвинению в фотографировании некоторых фортификационных сооружений и гавани. Арестованный страстно протестовал против, как он называл, произвольных действий военных, утверждая, что он обыкновенный турист и снимал виды просто на память. Он допускал, что поступил, может быть, неосторожно, но, дескать, не имел ни малейшего намерения совершить какое-либо преступление. Негодующий турист дал свой лондонский адрес. Очевидно, военные власти поддались его шумным увещеваниям и заверениям и отпустили его.
В это время были получены интересные сведения относительно передвижений одного выдающегося агента германской разведки. И до этого мы знали, что он находится где-то в Англии. Разведчик был известен как один из наиболее опасных и наиболее скользких экземпляров этой угреподобной братии.
В Лондон было немедленно послано распоряжение взять «туриста» под наблюдение и ожидать дальнейших инструкций. Адрес, данный им, оказался ложным. Я знал, что напал на след способного разведчика. После моего доклада в Скотленд-Ярде я получил распоряжение найти и доставить немецкого шпиона.
Прежде всего, я направился в маленький магазин, расположенный в Сохо. Известно, что в каждом лагере имеются изменники. Одного из них я нашел и в лагере немецкого шпионажа. Я дал этому субъекту описание недавно задержанного туриста, и мой информатор согласился, что это и есть разыскиваемый нами мастер-разведчик. Новообретенный помощник дал мне адрес, и я поехал по данному адресу на такси.
Нетрудно представить мое разочарование, когда, приехав на место назначения, я узнал, что нужный мне человек выехал пять минут назад. Дальнейшее осторожное, расследование дало мне в руки нить, которая привела меня в Западный Кройдон. Туда я отправился поездом. На станции я почему-то взглянул на только что остановившуюся пролетку извозчика.
С экипажа сошел седок. Было темно, но я заметил, что у него большая черная борода и усы и что он носит роговые очки.
Было ли это интуицией или тем, что мы называем особым везением, но что-то таинственное и подозрительное, чувствовавшееся в этом бородатом иностранце, навело меня на мысль о том, что он является именно тем разведчиком, которого я ищу. Я колебался в течение одной или двух минут.
Я уже прошел было около 20 метров, когда внезапно решил взяться за бородача; но кто колеблется, тот проигрывает. Когда я бросился назад к станции, то с огорчением увидел хвост поезда, исчезавшего во мраке ночи и увозившего (хотя в ту пору я в этом не был уверен) знаменитого капитана Штейнгауэра. Мною была упущена прекрасная возможность арестовать опытнейшего шпиона германской разведки.
