Славные победители, бесстрашные воины, железнорукие,
с черепами твердыми, как камень,
неутомимые в боях и в пирах,
вы привыкли спать в постелях побежденных,
обладать прекраснейшими девственницами,
пить вино из черепов врагов…
Скандинавские саги. 1
До VIII века жители Западной и Восточной Европы мало что знали о Скандинавии. Римские географы считали ее островом. В середине VI века историк Иордан назвал Скандинавию кузницей народов, думая, что из этой загадочной северной страны вышли многочисленные германские племена, в том числе готы, разрушившие Западную Римскую империю. В VI-VII веках скандинавы медленно, но упорно накапливали опыт в судоходстве, ограничиваясь редкими набегами на побережья северных морей. Вначале они, по образному выражению скальдов[1], «бродили по голубиному пути», выпуская птицу, которая летела к земле и показывала таким образом путь судну. Чаще же всего их корабли рыскали вдоль берега, подстерегая свои жертвы в проливах, бухтах и заводях — wikings. От этого слова древние скандинавы и получили свое название «викинги»[2].
Для многих викингов корабль был основным жилищем. Во время дальних плаваний на палубе корабля, помимо экипажа и воинов, располагались их семьи, рабы, скот, домашняя утварь. Причалив к берегу, викинги вытаскивали корабль на сушу, и он становился домом.
За кораблем ухаживали как за живым существом. Его украшали разноцветными щитами воинов, на носу устанавливали вырезанную из дерева и покрытую позолотой голову дракона, так что издалека казалось, что по морю плывет чудовище с высоко поднятой мордой. По этим носовым украшениям суда викингов и получили свое название «драккар» — «морской дракон». Драккары достигали в длину 50 метров и вмещали до 200 человек. Их борта обладали большой упругостью и выдерживали сильные удары морских волн. Некоторые драккары были оснащены железными таранами; позднее на носу и корме появились деревянные площадки для стрелков.
С появлением паруса возросли маневренность и скорость скандинавских кораблей. В IX веке они стали совершать регулярные набеги на все побережье Западной и Восточной Европы, открыв «эру викингов». Рассказывают, что Карл Великий во время одного из походов в Саксонию[3] столкнулся с норманнским отрядом, который у него на глазах напал на франков и отбил добычу. Пораженный дерзостью неведомых разбойников, император воскликнул: «Если эти люди так себя ведут при моей жизни, то что же они сделают после моей смерти!»
Удивить грабежами и насилиями Европу того времени было нелегко: война и разбой были повседневными занятиями феодалов. Но ужас, внушаемый набегами викингов, носил в себе что-то иррациональное, перед чем у объятого страхом человека бессильно опускаются руки. Ежедневно в течение трехсот лет христиане Запада повторяли специально сложенную молитву «От неистовства норманнов упаси нас, Господи!». Только в ней они видели свое спасение и утешение от этого «Божьего бича».
Непобедимость викингов коренилась в их совершенной по тем временам воинской тактике (построение клином, перенятое затем западноевропейскими рыцарями) и их религии, предписывавшей мужчинам непреклонный фатализм и презрение к смерти. Вот некоторые правила из древнего устава викингов, которым руководствовался каждый воин:
Мир принадлежит тому, кто храбрее и сильнее.
Мы населяем море и в нем ищем себе пищу.
Бедный плывет за добычей, богатый — за славой.
Мы не спрашиваем, когда хотим взять чью-либо жизнь или имущество.
Я с колыбели обрек свою жизнь войне.
Ты, трус, еще не видал человеческой крови.
Мы не воруем, а отнимаем.
Мы не верим ни во что, кроме силы нашего оружия и нашей храбрости.
Мы всегда довольны нашей верой, и нам не на что жаловаться.
Такой взгляд на вещи не признавал иных добродетелей, кроме воинских. Викинг рождался уже посвященным богу войны, какое-то время наблюдал на разных широтах, как «луна делалась алой, глядя в волны, вспененные драккарами», и шел на корм акулам возле какого-нибудь незнакомого берега, где его настигла вражеская стрела или меч, чтобы вместе с богами снова предаться в Валгалле[4] яростным битвам и неистовым пирам.
Викинги приходили прежде всего пограбить: опустошали побережья, поднимались по рекам, набрасывались на богатые аббатства, иногда осаждали города. К ним часто присоединялись местные крестьяне, доведенные до отчаяния притеснениями своих господ. По преданию, самый страшный из викингов — Гастинг — был крестьянином из восточной Франции. Про него рассказывают, что он долго не мог взять один прибрежный город в Италии (это была Луна в Этрурии, но Гастинг думал, что он осаждает Рим). Тогда он пустился на хитрость, весьма напоминающую известный прискорбный случай из античной истории. Его посланцы сказали епископу этого города, что Гастинг умер, и просили разрешения внести его тело в церковь для отпевания. Нового Лаокоона[5] в городе не нашлось, и гроб был поставлен в церкви. Во время богослужения Гастинг внезапно выскочил из своего «троянского коня» и убил епископа. Другие викинги, прятавшие оружие под одеждой, стали избивать и грабить горожан.
Норманны бороздили северные моря во всех направлениях. География их плаваний поразительна. В начале XIII столетия скандинавский историк Снорри Стурулсон составил сборник жизнеописаний королей Севера. На страницах этой книги встречаются Йорвик (Йорк), Бьярмаланд (Восточная Прибалтика), Ньорвезунд (Гибралтар), Серкланд (Арабский халифат), Блаланд (Африка), Саксланд (Саксония или Германия), Хеллуланд (Новая Земля) и Миклагард — Константинополь. В IX веке викинги грабили побережья современной Голландии, Германии, Англии, Испании, Португалии, России, жертвами их нападений были Гамбург и Париж, Лондон и Лиссабон, Корунья и Севилья. В 859 году они прорвались в Италию и дошли до Пизы, совершив самый глубокий в географическом отношении рейд, а в 881 году овладели древней столицей франков Ахеном, где сожгли гробницу Карла Великого, как бы ответив таким образом на его недоуменное восклицание столетней давности.
Викинги создали свои королевства в Англии и Ирландии, но глубокие корни пустили на Западе только норманны, осевшие в 911 году вместе с их вождем Роллоном на севере Франции, в области, получившей от них имя Нормандия. В 1066 году потомки этих норманнов завоевали Англию. В это же время другие викинги утвердились в Южной Италии и на Сицилии, создав одно из самых своеобразных государств Средневековья. Во времена крестовых походов викингов увидели в Святой земле и в Византии (византийские императоры, правда, и ранее нанимали на службу отдельные отряды норманнов).
Северные мореплаватели первыми пересекли Атлантику, основав свои колонии в Гренландии и Исландии. Почти за шесть веков до Колумба викинги высадились на берегах Северной Америки. Современные археологические раскопки это подтверждают. В Музее викингов на острове Бюгой близ Осло можно увидеть подлинные норманнские драккары. В том, насколько они были совершенны и маневренны, убедились в начале прошлого века, когда на модели такого судна норвежская команда в штормовую погоду менее чем за месяц пересекла Атлантический океан. В 1964 году правительство США провозгласило новый праздник — день Лейфа Эйриксона, первооткрывателя Нового Света, бесстрашного конунга[6], приплывшего в начале IX века к берегам Америки из Гренландии.
К XII веку «эра викингов» закончилась, оставив по себе недобрую память и надгробные камни с эпитафиями этой эпохи, вроде надписи на камне в Эстерйётланде у Хёгбю:
Пять сыновей родил добрый Гулле.
Знаменитый Асмунд пал при Фюрисе.
Ассур нашел конец в Греции.
Хальвдан был убит на островной дороге.
Каре умер дома.
Мертв и Буи.
Казалось, викинги исчезли навсегда, как исчезли ранее готы, гунны и прочие орды, приводившие в трепет христианский мир. Европа стала забывать свой страх перед Севером. Но история редко обходится без воскрешения типов и характеров в духе Аватары[7] индуистских мифов. Через пять столетий викинги явились в других костюмах, с иным оружием, облагороженные цивилизацией, замкнутые в более тесном географическом пространстве, но одушевленные той же яростью разрушения.
2
Гейер[8] справедливо заметил: «История Швеции — это история ее королей». Действительно, в силу ряда причин королевский абсолютизм здесь не мог развиваться как бы независимо от воли монархов, подобно абсолютизму во Франции при Ришелье и в период несовершеннолетия Людовика XIV; взлеты и падения королевской власти в Швеции напрямую зависели от личных качеств ее правителей.
В 1521 году на шведский престол сел Густав I, основатель династии Ваза. Этот король, сделавший Швецию лютеранской страной, был сравнительно миролюбивым человеком и стремился решать внешнеполитические задачи дипломатическими средствами (при нем только в 1554 году шведы безуспешно осаждали русскую крепость Орешек). Его преемники выбрали другой путь.
