- Он только приходит проверить, как скоро прикончат меня его пилюли. Или его политика. Словно мне есть дело до того, ушел ли Фокс в подполье или охотится на цыплят-тори.
- Тебе видней.
Для человека своей комплекции Чарльз передвигался весьма проворно, успев нацепить шляпу и перчатки, и приготовился отбыть. Напоследок он неловко остановился у кровати, обдумывая, как бы поделикатнее уйти, в то время как под окном раздался цокот копыт.
- Скажи, что я не желаю его видеть, - раздраженно буркнул Джошуа. - Скажи, пусть пичкает своими пилюлями свою глупую женушку.
- Успокойся, - произнёс Чарльз. - Да, чуть не позабыл. Тетушка Агата шлет тебе свои приветствия и советует принимать подогретое пиво, заправленное сахаром и яйцами. Она говорит, это тебя излечит.
Раздражение Джошуа достигло предела.
- Тётушка Агата - мудрая старая дура. Скажи ей, что последую её совету. И да, передай, что приберегу ей местечко рядом со мной.
Он закашлялся.
- Да пребудет с тобой Господь, - поспешно сказал Чарльз и бочком выскользнул из комнаты.
Джошуа остался в одиночестве.
После отъезда Росса он провел в одиночестве немало часов, но почти не замечал этого до того, как слег месяц назад. Теперь оно его тяготило и отравляло сознание мечтами. Для активного человека, смысл всей жизни которого состоял в движении, это болезненное, тусклое и прикованное к постели существование вовсе не было жизнью. Ему оставалось лишь размышлять о прошлом, а прошлое отнюдь не всегда - самая приятная пища для размышлений.
Он не переставал думать о Грейс, своей давно преставившейся жене. Она была его светочем. Пока она была жива, всё шло хорошо. Рудник, который он открыл и назвал в честь жены, приносил щедрый доход; с гордостью и надеждой был отстроен этот дом; родились два сильных сына. Покончив с глупостями юности, Джошуа остепенился, пообещав себе соперничать с Чарльзом во многих смыслах. Свой дом он строил с мыслью, что когда-нибудь его ветвь Полдарков станет на ноги не менее прочно, чем основная ветвь дома Тренвитов.
Вместе с Грейс исчезла его удача. Дом был достроен лишь до половины, а рудник истощился. Со смертью Грейс у него исчезло желание тратить на всё это деньги и усилия. Здание кое-как закончили, но многое осталось неосуществленным. Затем пришлось закрыть Уил-Вэнити, а маленький Клод Энтони умер.
Он слышал, как доктор Чоук с его братом разговаривают у парадной двери; смутно раздавался раскатистый бас брата. Глубокий голос Чоука звучал мерно и напыщенно. Джошуа кипел от злобы и бессилия. Какого черта им понадобилось сплетничать у порога его дома? Несомненно, они обсуждают его, кивают головами и говорят, что вот, мол, чего еще следовало ожидать. Он дернул звонок возле кровати и раздраженно ждал, когда наконец раздастся шарканье тапочек Пруди.
Наконец, в дверном проеме показалась нескладная и смутно различимая Пруди. Джошуа близоруко сощурился в тусклом свете.
- Принеси свечи, женщина. Ты хочешь, чтобы я умер в темноте? И скажи тем двум старикам, чтобы проваливали.
Пруди сжалась, как предвестник несчастья.
- Вы имеете ввиду доктора Чоука и мистера Чарльза?
- А кого же еще?
Она вышла, и Джошуа снова разозлился, поскольку приглушенный разговор велся где-то недалеко от его двери. Он огляделся в поисках трости, решив сделать еще одну попытку встать и выйти к ним. Но тут вновь прозвучали слова прощания и послышалось цоканье копыт по булыжникам в сторону ручья.
Это был Чарльз. Что же касается Чоука...
Раздался громкий стук хлыстом в дверь, и вошел доктор.
Томас Чоук был из Бодмина, практиковал в Лондоне, но женился на дочери пивовара и вернулся в родное графство, купив небольшое имение рядом с Солом. Это был высокий неуклюжий человек с громовым голосом, соломенно-серыми бровями и беспокойными губами. В кругу мелкопоместного дворянства лондонская практика сослужила ему хорошую службу, все считали, что он в курсе современных методов лечения. Чоук практиковал на нескольких шахтах графства, и как со скальпелем в руке, так и на охоте придерживался одного и того же подхода: "всё или ничего".
Джошуа считал, что Чоук - профан, и несколько раз подумывал позвать доктора Прайса из Редрата. Только тот факт, что он верил доктору Прайсу не больше, чем доктору Чоуку, его удерживал.
- Ну-ну, - произнес доктор Чоук. - Так у вас были посетители, а? Мы несомненно чувствуем себя лучше, раз даже приняли брата.
- У меня есть неулаженные дела, - ответил Джошуа. - Это и явилось целью визита.
Доктор Чоук пощупал пульс больного своими крепкими пальцами.
- Покашляйте.
Джошуа с ворчанием повиновался.
- Наше состояние всё то же, - сообщил доктор. - Болезнь не прогрессирует. Вы принимали пилюли?
- Чарльз вдвое толще меня. Почему бы вам им не заняться?
- Вы больны, мистер Полдарк, а ваш брат - нет. Я не даю рекомендаций, пока меня об этом не попросят. Чоук откинул постельное белье и начал щупать опухшую ногу пациента.
- Он же просто как гора, - проворчал Джошуа, - даже ноги свои увидеть не в состоянии.
- Ой, да ладно. Ваш брат ничем таким не выделяется. Я хорошо помню, что в Лондоне...
- Ох!
- Тут болит?
- Нет.
Чоук снова пощупал, чтобы убедиться.
- Налицо явное улучшение состояния нашей левой ноги, но еще слишком много жидкости в обеих. Если бы мы могли заставить сердце ее откачать. Я хорошо помню, как в Лондоне меня вызвали к жертве драки в таверне в Вестминстере - он поссорился с итальянским евреем, который выхватил кинжал и вонзил его по самую рукоятку в живот моему пациенту. Но слой защитного жира оказался настолько толстым, что, как я обнаружил, острие даже не повредило кишечник. Здоровенный малый. Напомните, пускал ли я вам кровь, когда был здесь в последний раз?
- А то как же.
- Думаю, в этот раз не будем. Наше сердце склонно к возбуждению. Контролируйте себя, мистер Полдарк. Уравновешенное поведение помогает организму вырабатывать надлежащие соки.
- Скажите, вы видели кого-нибудь из Чайноветов? Чайноветов из Касгарна? Я спросил брата, но он ответил уклончиво.
- Чайноветов? Я вижу их время от времени. Полагаю, они в добром здравии. Я, конечно, не их врач, дружески мы не общаемся.
"Нет, - подумал Джошуа. Миссис Чайновет об этом позаботилась".
- Я чувствую, Чарльз что-то скрывает, - сварливо сказал он вслух. - Вы видели Элизабет?
- Дочь? Она в добром здравии.
- Имелась договоренность в отношении Элизабет между мной и её отцом.
- Интересно. Я ничего не слышал об этом.
Джошуа приподнялся на подушках, почувствовав угрызения совести. Сегодня было уже поздновато задумываться об этих давным-давно спящих планах, но он любил Росса и в долгие часы своей болезни начал задаваться вопросом, что ему следовало бы сделать больше, и получше печься об интересах сына.
- Думаю, может, я пошлю завтра Джуда, - пробормотал он. - Попрошу Джонатана меня навестить.
- Сомневаюсь, что мистер Чайновет будет свободен - на этой неделе квартальная сессия мировых судей. Ах, вот желанное зрелище!
Враскорячку вошла Пруди Пайнтер с двумя свечами. В желтом свете виднелось её потное красное лицо с копной черных волос.
- У вас осмотр, да? - хрипло прошептала она.
Джошуа раздраженно повернулся к врачу.
- Я уже говорил вам раньше, Чоук, пилюли я проглочу, Боже, помоги мне, но микстуры и отвары не стану.
- Я хорошо помню, - тяжело вздохнул Чоук, - когда я еще будучи молодым человеком практиковал в Бодмине, один из моих пациентов, пожилой джентльмен, сильно страдал от болей при мочеиспускании и камней...
- Не стой там, Пруди, - рявкнул Джошуа служанке, - выйди.
Пруди перестала чесаться и неохотно вышла из комнаты.
- Так вы думаете, что я иду на поправку, а? - спросил Джошуа, до того как доктор смог продолжить. - И как скоро я встану на ноги?
- Хм. Небольшое улучшение, я бы сказал. Вы будете на ногах еще до возвращения Росса. Регулярно исполняйте мои предписания, и вы обнаружите себя исцеленным.
- Как ваша жена? - злорадно спросил Джошуа.
Поскольку его снова перебили, Чоук нахмурился.
- Хорошо, спасибо.
Тот факт, что пухлая, картавая Полли, хотя и вполовину его моложе, к приданому не добавила наследника, являлось причиной постоянного недовольства доктора - пока она сама оставалась бесплодной, он никак не мог убедить женщин не покупать пустырник и другие настойки у странствующих цыган.
***
Доктор ушел, и Джошуа снова остался один. На этот раз до утра. Он мог, упорно дергая шнур колокольчика, позвать неохотно откликавшихся Джуда или Пруди, пока те не пошли спать, но потом не оставалось никого. Да и до этого времени они притворялись глухими, по мере того, как его болезнь становилась всё более явной. Джошуа знал, что слуги проводили большую часть каждого вечера за выпивкой, а как только они достигали определенной степени опьянения, ничто не могло их стронуть с места, да и у него уже не было сил гонять их, как в старые времена.
