Рязанский идол. Фотография и прорисовка.
Г.К. Вагнер выдвинул оригинальное предположение – якобы капитель венчала отельно стоящий «богородичный столп». Однако все аналогии такому странному проявлению Богородичного культа находятся весьма далеко от Руси, да и там, мягко говоря, не типичны.
Боголюбовская «капитель» (фотографии)
Четырехликое изваяние в XIX веке было встроено в ограду монастыря Рождества Богородицы, но объектом культа служило, судя по всему, задолго до этого – каменные лица пострадали, по предположению ученых, от многочисленных прикосновений и поцелуев. Вполне возможно, впрочем, что бесчисленные поцелую лишь закончили, зашлифовали дело рук христианских вандалов.
Боголюбовская «капитель» (реконструкция Г.К. Вагнера)
На мой взгляд, такая судьба указывает, скорее, на иное происхождение так называемой «капители». В стены церквей, монастырей, часовен очень часто вмуровывали почитавшиеся народом языческие святыни, идолов и чтимые камни – так, в 1788 хотели вмуровать в фундамент строящейся церкви знаменитый Синий Камень неподалеку от Боголюбова, под Переяславлем-Залесским. Вспомним и участь Гусятинского изваяния. На Рюгене, кстати, в стену церкви в Альтенкирхен вмуровано изображение безбородого усатого мужчины в шапке и с огромным рогом в руках – очевидная языческая святыня. Не была ли и так называемая «капитель» частью языческого идола, «приватизированной» церковью?
Мне, читатель, такое объяснение кажется более обоснованным, чем построения исследователей, возводящих для него то гипотетические притворы, то еще более гипотетические «столпы». Кого-то могут смутить круги-нимбы над головами «капители» – но русское искусство тех веков знает примеры оснащения нимбами заведомо языческих персонажей, вроде крылатых птице-дев, «вил».
Вмурованный в церковную стену идол из Альтенкирхен
У южных славян находим очень маленькие костяные четырехликие идолы – в Болгарии(Преслав), Македонии (село Чучер под Скопье). В Преславе идол найден в слоях Х века – не русский ли князь Святослав Храбрый, в те годы ходивший в Болгарию и посещавший Преслав, или кто-то из его дружинников потерял своего покровителя? Оба южнославянских «Свентовита» снабжены отверстием в районе «шеи» (видимо, для ношения на шнурке») и острием на конце (очевидно, для того, чтоб втыкать в землю на время обряда).
В общем, трех– и четырехликие изображения Божеств встречаются и за пределами Варяжского поморья, и довольно часто.
Не так давно Л.С. Клейн выдвинул версию о том, что божества славянского Поморья были-де обожествленными «феодальными правителями» этих народов. Оставляя за гранью обсуждения безответственное употребление термина «феодальный», хочется отметить – вряд ли возможно, чтобы обожествленные военные вожди становились верховными божествами, как Свентовит. Еще сложнее объяснить таким образом три головы Триглава, четыре – Свентовита, пять – Поренута и Поревита, семь – Ругевита.
Идол: а) болгарский; б) македонский
На мой взгляд, здесь можно объяснить все достаточно просто. Мы знаем о перечисленных богах от латинских монахов, а они вполне могли и не различать имя изображенного бога от... названия изображения!
В самом деле, в любом развитом культе – а культ балтийских славян, несомненно, был развит – существуют определенные каноны изображения того или иного божества, причем каноны различные. И часто тот или иной канон обретает особое имя – так, Аполлон мог быть Музагетом с лирой в руках, или Завроктоном, поражающим змея, Шива – пляшущим шестируким Натараджей или застывшим в позе лотоса Махайогином с двумя руками. Иногда имя давалось по месту главного храма того или иного образа Божества – Артемида Эфесская – или по наиболее заметной черте изображения – Аполлон Четырехрукий.
Гильфердинг упоминает, что балтийские славяне избегали всуе упоминать имена Богов, заменяя их атрибутами... Так, может, и тут – та же черта? Вместо имени Бога славяне произносили – особенно при чужаках-иноверцах «Триглав» – Трехголовый, или «Радигост» – Тот, Чей Кумир стоит в городе Радигосте. Чтоб далеко не ходить – вспомните богоматерь Владимирскую и богоматерь же Троеручицу. Аналогии достаточно близкие.
Полагаю, это наиболее близкое к истине решение вопроса. Не было никаких особенных богов балтийских славян, а были имена кумиров – и вполне могло быть так, что, скажем, Радигост и Свентовит изображали одного и того же Бога[32].
Подлинных же имен большинства из этих Божеств нам, боюсь, никогда не узнать. Просто, судя по некоторым моментам – например, название четверга «перундан» у полабов или городки с названием Perun на картах этих земель 1240 года, или очевидное сходство Яровита с восточнославянским Ярилой, или обозначение Радигоста в некоторых источниках Сварожичем – мы можем предполагать, что почитались на варяжском Поморье те же Божества, что и в прочих славянских землях.
Поэтому человеку, спрашивающему, где же на Руси «бог Свентовит» или «бог Радегост», смело отвечайте – точно там же, где и богини «Царица Небесная», «Матушка-Заступница», «Богородица», «Знаменье», «Владимирская» и «Умягчение злых сердец».
Поговорив о культе варяжской Руси, скажем кое-что и о воинском искусстве. О битвах и войнах здесь придется говорить постоянно – и уже немало было сказано – отметим только несколько деталей. Во-первых, отличительной чертой варяжской Руси была конница – не настолько развитая, как та, что пришлось заводить на землях Руси Киевской, чтобы выходить победителями из стычек с кочевниками. Например, жители варяжской Руси почти не использовали «заводных» коней – на каждого бойца приходился только один скакун (о красоте и статности варяжских скакунов немцы отзываются с придыханием), что, впрочем, не мешало им совершать долгие конные походы – ободриты, например, доходил в них до северной Италии. С другой стороны, на южных берегах тогда еще Венедского залива очень рано появляются шпоры, а потом и стремена. Свентовит на коне «сражался с врагами руянского народа», а, скажем, скандинавский Один на своем знаменитом Слейпнире только ездил. Если спуститься с небес на землю – всадников Арконы мы уже упомянули. Первый случай, когда датские корабли перевозили коней, датируется аж 1136 годом. Корабли рюгенских славян перевозили конницу еще в 1112 году – если не раньше.
Шпоры, стремена, детали упряжи балтийских славян
Оружие вендов не слишком отличалось от скандинавского – разве что больше внимания уделялось мечу, чем секире, и об этом мы еще поговорим, когда речь зайдет о варяжских ремесленниках. Поэтому, кстати, стоило бы говорить не о «скандинавских комплексах» там, где находят похожее на скандинавское оружие, а… ну, хотя бы о балтийских или циркумбалтийских. Отличить венда от скандинава по вооружению – задачка ничуть не легче, чем неподготовленному человеку по бешмету с газырями, бурке, папахе и шашке понять – владел ими, скажем, адыгеец-мусульманин, или православный славянин из терских казаков.
Более того, даже если у вас нашелся источник, рассказывающий о событиях, происходивших там, где нашли «скандинавское» оружие, слова «норманны» или «викинги» далеко не всегда гарантируют, что речь идет об этнических скандинавах.
Недавно я нашел в сети очень интересную за метку.
«Хотелось бы рассмотреть одно слово, которое традиционно считается германизмом в славянских языках, но неожиданным образом может оказаться балтославизмом в германских.
Речь идет о праславянском *vitędzь 'витязь', которое обычно считают заимствованием из прагерманского *wīkingaz (точнее, из его отражений в северозападногерманских диалектах, к которым относятся, например, древнесеверное _vнkingr – 'викинг').
Обращают на себя внимание следующие вещи:
1. Этимология, возводящая праславянское слово к прагерманскому, имеет как минимум один существенный формальный недостаток: германское *wīkingaz должно было бы дать праславянское +vicędzь. *t на месте ожидаемого *c обычно объясняют диссимиляцией свистящих аффрикат (чтобы разуподобить *c [ts] и *dz, *c «дезаффрикатизировали» в *t), но такое объяснение имеет явный характер ad hoc и не выглядит очень убедительным.
2. У праславянского слова есть «коллеги» в древнепрусском (_weiting – 'воин; представитель служилого дворянства' < *wītingīs) и литовском (_vy~tis – '1. витязь; 2. традиционное (восходящее к гербу Великого княжества литовского) изображение конного воина на литовском гербе'). Древнепрусское слово принято считать полонизмом или (чаще) тем же германизмом, насчет литовского слова мнения расходятся (одни считают исконно литовским словом, родственным глаголу _vэti – 'гнать', откуда и традиционный перевод изображения на гербе ВКЛ как «погони», другие – тем же полученным при прусском или славянском посредстве германизмом). Интересно, что в обоих словах находим тот же _t_, соответствие которого германскому _k – требует объяснения.
