Теперь это был Берлин. Было приятное время года. Немного холодно, но бодрило, а у Ирмы были прекрасные меха. Они попадут на ночной паром в Хук-ван-Холланде, а оттуда один день езды. Они посетят Штубендорф в Верхней Силезии и побудут гостями в замке, который казался романтичным для них обоих. В Берлине был Салон, концерты, и светский сезон шёл полным ходом. Да, можно было подумать о многих приятных вещах. Ирма сказала, как обычно: «Поехали». Но потом, нахмурившись, она добавила: «Послушай меня, Ланни. Я говорю серьезно, если ты сделаешь то, что опечалит меня, как ты уже делал, я никогда не прощу тебя до конца жизни!»
IX
Только ожидаемый приезд Робби в Лондон отложил их отъезд. Он прибыл, внешне спокойный, внутренне восхищённый своими успехами. Захаров согласился вложить миллион долларов в акции Бэдд-Эрлинг и дал Робби разрешение упомянуть об этом нескольким своим бывшим английским коллегам. Дени де Брюин взял акций на три миллиона франков и собирался создать синдикат из своих друзей. Также в дело вошла Эмили Чэттерсворт. И теперь Робби по просьбе Ирмы выложил перед ней своё предложение. Она сказала, что она не может согласиться на меньшее количество акций, чем купил какой-то старый греческий паук или волк или дьявол. Она написала своему дяде Джозефу, поручив ему спуститься в то хранилище, где держались её богатства. Оно размещалось глубоко под зданием одного из банков на Уолл-стрите. Его окружали защитные плиты из стали и бетона, а пространства между ними были заполнены поочередно водой и ядовитым газом. Место отвечало всем библейским требованиям, «где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут[27]». Из многих имеющихся крупных пакетов ценных бумаг мистер Джозеф Барнс должен был отобрать часть на сумму в миллион долларов, которые в течение текущего года принесли минимальные дивиденды. Он должен был их продать на рынке и заменить их привилегированными акциями Бэдд-Эрлинг плюс обычными в качестве бонуса.
Ирме не полагалось осуществлять полный контроль над своим состоянием, пока ей не исполнится тридцать. Но она выражала свои желания, и до сих пор попечители не считали нужным противоречить ей. Дядя Джозеф не мог найти какой-либо червоточины в деловой репутации ее тестя, или ошибки в ее желании содействовать состоянию родственников ее мужа. Конечно, умелая бывшая любовница Робби проследила за этим, и новость о действиях Ирмы распространилась среди ее светских друзей, а также среди Марджи, вдовствующей леди Эвершем‑Уотсон, и Софи, бывшей баронессы де ля Туретт, и всеми другими дамами с большими доходами и еще большими аппетитами. Все были готовы услышать об этой возможности обогащения. «Сын», — воскликнул энтузиаст, — «мы схватили мир за хвост!»
Он был удивлен, узнав, что Ланни снова собирается в Германию. Но почти ничего не сказал об этом, потому что был занят своими делами и не слишком интересовался делами других. Он воспринял это естественно, ведь его сын не решал себе навредить, чтоб другому досадить. Поездка не нанесёт никакого вреда Гитлеру и не принесет Ланни ничего хорошего. Робби воспринял запланированную поездку как признак возвращения здравомыслия. Он так и сказал молодой жене, подтверждая тем самым то, во что она тщетно пыталась поверить. «Поощряйте его заработать столько денег, сколько он будет в состоянии сделать», — сказал отец. — «Он найдет применение им, и это должно принести ему столько удовольствия, по крайней мере, как игра на фортепиано». Отец Ирмы сказал бы ей то же самое, если бы был жив. Ей очень его недоставало, и она была готова взять отца Ланни в качестве замены. Она рассказала ему о некоторых из своих проблем, но не жалуясь, а прося совета. И Робби, кто имел те же проблемы со слишком доверчивым идеалистом, помог ей понять его слабости. «Мы все мечтаем изменить мир, когда мы молоды», — объяснил он. — «Когда мы становимся старше, мы понимаем, что с этим трудно иметь дело, и в конце концов на нас лежат собственные заботы и заботы о тех, за кого мы несем ответственность. Социалистическая корь Ланни длится дольше, чем в большинстве случаев. Но будьте терпеливы с ним. Он должен излечиться».
«Я знаю», — ответила Ирма. — «Люди не позволяют делать себе замечания. Может быть, я кстати, тоже».
«Помните это», — добавил проницательный деловой человек. — «Ланни не сделает много денег, продавая картины, но это интеллектуальная и художественная деятельность, и она предоставляет возможность контактов с интересными людьми».
— Я знаю, Робби. Не подумайте, что я сожалею о своём браке.
— Вы понимаете, что я думаю об этом. Я всегда разрешал Ланни свободно следовать своим собственным путем, но я не терял надежды, что он может заинтересоваться моими делами. Я думаю, что подготовил его для этого. Теперь, вот новая возможность: если удастся привлечь его, я мог бы подтолкнуть его на самый верх за год или два. Вы знаете, какой у него сметливый ум.
«О, в самом деле!» — согласилась жена. — «И я была бы рада, если это можно было бы устроить. Но я никогда не смогу предложить это».
— Имейте это в виду, и, возможно, найдите возможность намекнуть. Я сейчас думаю, что он мог бы сделать для нас в Германии, если бы он только мог приподняться над своими политическими представлениями и научиться принимать бизнес как бизнес. Вы знаете, какие связи он имеет. И вы могли бы помочь ему, как Бьюти помогала мне так много раз.
Ирма покачала головой. — «Я боюсь, что это не пройдёт, Робби. Ланни ненавидит нацистов личной ненавистью».
— Он был слишком близко знаком с ними. Если бы он видел другие правительства Европы с самого начала, то он бы понял, что между ними нет никакой разницы. Они все давят своих оппонентов с жестокостью, потому что они их боятся. Но когда они уже наверху в безопасности, они становятся степенными, и их вряд ли можно отличить друг от друга. Через несколько лет нацисты все будут носить фраки.
«Я не могу спорить с Ланни», — сказала с сожалением молодая жена. — «Он читал гораздо больше, чем я, и он думает, что я просто тупая клуша».
«У вас есть гораздо больше влияния, чем вы предполагаете, и между нами, мы можем заинтересовать его самолетами». — Робби сказал это, а затем через мгновение добавил: «Дайте ему время. Вы знаете, что нет идеальных мужей».
Ирма кивнула. Между ними остались невысказанные мысли. Она выучила значение ее денег и поняла, почему Робби ценит ее так высоко, как жену. Но они оба были хорошо воспитанными людьми, который будут действовать в соответствии с тем, что они называют «здравым смыслом», но не говоря об этом словами.
КНИГА ВТОРАЯ: Неслышный раскат грома[28]
Глава пятая. Des todes eigen[29]
I
В Германии дороги гладкие и прямые, обсажены ухоженными деревьями, в том числе и фруктовыми. Было начато строительство новых дорог. Там были замечательные четырехполосные Autobahnen с перекрестками на разных уровнях. Ланни объяснил, что это были военные дороги, предназначенные для вторжения в приграничные страны. Он добавил, что они были построены на американские деньги, заимствованные Германской республикой, её землями и вольными городами. Ланни редко упускал возможность делать неодобрительные замечания о том, что происходит в Гитлерлэнде, а Ирма научилась их не комментировать, потому что, если бы она стала спорить, то Ланни сокрушил бы ее фактами и цифрами.
Ирма видела в этой стране только чистые, ухоженные улицы и дома, а также таких же людей, живущих в них. Все они казались сытыми и работавшими от рассвета до заката. Мирная и трудолюбивая страна, если бы все были такими. Адольф Гитлер выполнил буквально свое обещание предоставить работу для всех. Заводские трубы дымили день и ночь. Но об этом нельзя говорить, потому что Ланни скажет, что это подготовка к войне. Как можно так говорить, если никто к войне не готовится? И все эти штурмовики идут и поют военные песни! Ирма не знает слова песен, и это для нее достаточно, что люди молоды и красивы, хорошо одеты и счастливы, поют звонко и идут в ногу. Но об этом тоже нельзя говорить!
Ирма прожила всю свою жизнь в свободных странах, и ей трудно понять, что есть совершенно другие страны. За свои двадцать шесть лет на земле она никогда не видела актов насилия. Ей трудно понять, что такие акты часто совершаются. Да, конечно, она знает, что Робины были ограблены и лишены всего, и она не сможет зайти так далеко, чтобы подумать, что этот кошмар Ланни приснился, когда он увидел, как избивали кнутами старого Соломона Хеллштайна в одном из подземелий гестапо. Но Ирма находит причины, если не оправдания, для таких событий. Она знает, что Йоханнес Робин, несмотря на то, что был их другом и очень приятной компанией, был бессовестным Schieber, спекулянтом валютой Германской республики. По её мнению это резко отличалось от способа разбогатеть путем создания корпораций из предприятий коммунального хозяйства в манере позднего Дж. Парамаунта Барнса. А если упомянуть такие вопросы, как разводнение акционерного капитала[30] и построение пирамид из холдинговых компаний, то Ирма будет тупо смотреть на говорящего, возможно, думая, что он какой-то анархист. Потому что её учили, что на этих процессах были построены процветание и величие Америки.
