Разрабатывая важнейшие законы, императрица не забывала и еще об одной стороне своей деятельности — о народном образовании. К концу 1770-х гг. стало ясно, что теория воспитания, взятая на вооружение Бецким и предполагавшая изоляцию молодых людей от дурного влияния, себя не оправдала. К тому же созданные учебные заведения были лишь подступом к созданию системы народного образования. В связи с этим в начале 1780-х гг. Екатерина объявляет о создании Комиссии об учреждении училищ, во главе которой оказывается ее бывший фаворит П. В. Завадовский. В качестве главного консультанта по рекомендации императора Иосифа II приглашают известного австрийского педагога Ф. И. Янковича де Мириево. Комиссия выработала план создания двухклассных училищ в уездных и четырехклассных училищ в губернских городах. В них должны были преподавать математику, географию, историю, физику, архитектуру, русский и иностранный языки. Вновь создаваемые училища находились в ведении местных органов власти, которым поручалось следить за соблюдением множества нормативно-методических документов. Были изданы учебники и пособия, важнейшим из которых была книга австрийского педагога И. Фельбигера «О должностях человека и гражданина», изданная Бецким и отредактированная самой императрицей. Главная цель книги, как явствует из нижеследующих отрывков, — воспитание верноподданного: «Не должно нам никогда того желать, что званию нашему не пристойно, потому что и получить того не можно… Не терзались бы люди толь многими суетными желаниями, когда бы знали, что благополучие не содержится в вещах… Не состоит оно в богатстве, то есть в землях, многоценных одеждах, великолепных украшениях или в других вещах… Богатые удобно себе таковые вещи могут доставать, но чрез то они еще не суть благополучны… Истинное благополучие есть в нас самих. Когда душа хороша, от беспорядочных желаний свободна и тело наше здорово, тогда человек благополучен.
В государстве нет ничего полезнее и нужнее трудолюбия и прилежания подданных; ничего же нет вредительнее лености и праздности. «…» Труд есть должность наша и твердейший щит против порока. Ленивый и праздный человек есть бесполезное бремя земли и гнилой член общества…подданные должны иметь совершенную доверенность к вышнему разуму верховных своих начальников, на благость их полагаться и твердо уповать, что повелевающие ведают, что государству, подданным и вообще всему гражданскому обществу полезно и что они ничего иного не желают, кроме того, что обществу за полезное признают.
Между склонностями к добродетели и делами доброго гражданина считается особливо любовь к отечеству… Любовь к отечеству состоит в том, дабы мы почтение и благодарность являли к правительству, чтобы покорялись законам, учреждениям и добрым нравам общества, в коем мы живем, чтобы уважали выгоды отечества, употребляли оные к общей пользе и по возможности тщилися бы их сделать совершеннее…
…первая должность сына отечества есть не говорить и не делать ничего предосудительного в рассуждении правительства…
Всеобщее благополучие в государстве часто инако приобрестися не может, чтобы при том некоторые люди не почувствовали какого-нибудь отягчения, но всеобщее благо должно предпочитаемо быть частному».
Новые училища были бессословные, то есть в них принимали детей вне зависимости от их происхождения. Однако, поскольку располагались училища в городах, доступ туда крестьянских детей был практически закрыт. Но даже с учетом этого осуществленные правительством меры имели огромное значение. В стране появилась система народного образования, основанная на единых принципах. Значительная часть населения стала учиться одним и тем же предметам, по одним и тем же программам и учебникам.
Выпустив в свет жалованные грамоты дворянству и городам, Екатерина II, казалось бы, выполнила важнейший пункт своей политической программы (создание сословий) и могла почивать на лаврах. Слава ее как мудрой правительницы и законодательницы достигла к этому времени необыкновенных масштабов, а авторитет был непререкаем, ведь за время ее правления выросло целое поколение русских людей, не знавших иного государя. Но не таков был характер императрицы, чтобы успокоиться. Она понимала, что ее программа выполнена лишь отчасти, а следовательно, и до желаемого результата еще далеко. Все оставшиеся, отпущенные ей Богом годы жизни она продолжала интенсивно работать над проектами новых законов, не менее масштабными и значительными. Из-под ее пера вышли, наряду с проектами новой реформы управления, целые своды уголовного, полицейского, семейного, имущественного права, реализация которых должна была по сути изменить политический строй России, превратить ее в гражданское общество. Для их создания потребовались годы кропотливого и интенсивного изучения русского и западноевропейского законодательства, специальной литературы и прочего.
На это уходило много времени и сил, а императрица была уже совсем не так молода и энергична, как прежде. Не могла не волновать ее и судьба своего наследия, ибо она понимала, что только в преемственности политики — залог успеха. С грустью записывает она на клочке бумаги осенью 1787 г.: «Зиму 1787 и начало 1788 года употребить на составление главы о Сенате и Сенатскаго порядка, и Наказа. Сие учинить с прилежание[м] и чистосердечным радением. Буде же в сообщении и критики найдутся препятствии и скучные затруднении, либо лукавые, ту всю работу положить в долгой ящик, ибо не вемь (то есть не ведаю. — А. К.), ради кого тружусь, и мои труды и попечение, и горячее к пользе империи радении не будет ли тщетны, понеже вижу, что мое умоположение не могу учинить наследственное».
Но какого же рода законами намеревалась облагодетельствовать Россию Екатерина? Прежде всего, это основополагающие, фундаментальные законы о характере власти и управления. Российская империя управляется самодержавным государем, ибо самодержавие есть единственно приемлемая для этой страны форма правления, всякая иная была бы гибельна. «Основание самодержавия суть мудрость, кротость и сила. Мудрость избирает полезное общему доброму, кротость употребляет способы, споспешествующие оному же добру; сила и власть приводит то и другое в действительное исполнение». При этом «Императорская величества власть есть самодержавная, которая никому на свете о своих делах ответу дать не должно, но силу и власть имеет свои государства и земли по своей воле и благомнению управлять». Императорская власть имеет три рода «преимуществ». Во-первых, она принадлежит одной «особе», которая «есть освященная, понеже святым миром помазанно и короновано». Ей все подданные приносят присягу в верности, и она выше всех чином, достоинством, властью и имуществом. Второй род «преимуществ» связан с властными прерогативами императорской власти. Ей принадлежит законодательная власть, право заключать мир и объявлять войну, направлять за границу послов, «жаловать достоинства, чины и имения», а также право помилования. Наконец, в-третьих, только императору принадлежит право чеканки монет.
Казалось бы, зачем вообще нужно было определять суть самодержавия? Ведь самодержавие на то и самодержавие, чтобы власть государя была безграничной! Однако на деле безграничной ее и делало как раз отсутствие подобного закона. Появись он, и самодержавие, по существу, перестало бы быть таковым, поскольку оказалось бы ограниченным определенными рамками. Но Екатерина никакого противоречия тут не ощущала. Идеология Просвещения проводила четкую границу между самодержавием и деспотизмом. Это деспот правит, подчиняясь лишь собственным желаниям, а истинный самодержавный монарх подчиняется законам. Суть же самодержавия, по Екатерине, в единоличном правлении и неподотчетности государя никому, кроме Господа Бога.
Подданные Российской империи делятся на «три рода»; то есть три сословия: дворянство, «обыватели градские» и «обыватели сельские». Каждое из них, в свою очередь, подразделяется на шесть степеней в соответствии с данной каждому жалованной грамотой. И «со все[ми] жителей губерний империи всероссийских обходиться наравне, аки суть подданные императорского величества», и «Всероссийской империи всяких чинов и состояния людям суд и расправа да будет всем равна». Это основа справедливости, законопорядка: «Без суда и расправы да не лишиться никто ни чести, ни состояния, ни имения, ни жизни». Судить же можно только по закону, причем закон обратной силы не имеет, а на уголовные преступления устанавливается десятилетний срок давности. Наказанию подлежат только действия, поступки, но никак не мысли и слова. Неотъемлемым правом граждан является право на самоуправление и свободу вероисповедания.
Что же касается закона, то он должен быть справедлив, но не слишком строг, не «кровав», ибо «строгость законов есть верной признак, что та земля имеет потаенная немочь или по крайней мере слабость в установлении». И «когда закон кровав, тогда сумнение родится о власти, составляющей оной», ведь «кровавой закон доказывает недостаток законодательства и слабость во власти исполнительной». Закон должен прежде всего быть справедливым, а «судья должен судить по словам закона». Решение же судьи, «не сходное со здравым рассудком или не справедливое, не сходно и законам», причем «обычаи не имеют силу закона». Толковать закон следует в «простом, обыкновенном, общенародном смысле». При обнаружении разницы между двумя законами действует тот, который издан позднее. Если смысл закона непонятен, то надо вникнуть в причину его издания, сравнить с другими законами, а если и тогда «слова не имеют никакого назначения или же в простом смысле нелепы окажутся, тогда понимать их в смысле здраваго рассудка».
