Сладостная дрожь пробежала по телу Гавриила. Ему захотелось обеими руками охватить эту красивую девушку, оказавшуюся так близко возле него, и прижать ее к своей груди. И держать так долго-долго — до скончания веков… Боясь, что опасное желание станет непреодолимым, Гавриил резко отстранился от Агнес.
В то же мгновение ему почудился в лесу хруст сухой ветки; потом опять все стихло.
— Вы слышали что-нибудь?.. — спросил он у Агнес с сомнением в голосе.
— Мне послышалось, будто кто-то наступил на сухой сучок, — ответила девушка, поглядев в ту сторону, откуда раздался звук. — Может быть, это подкрадывается какой-нибудь хищный зверь?
И Агнес тут сама прижалась к груди Гавриила, о чем он только минуту назад мечтал.
Они прислушались. В лесу царила глубокая тишина.
— Наверное, ничего нам опасаться не следует, но все-таки я лучше пойду посмотрю, — сказал Гавриил. — А вы, фрейлейн Агнес, оставайтесь здесь. И не забудьте про пистолет, что я вам дал.
Он вытащил из дубинки-ножен меч и направился в ту сторону, откуда донесся шум.
— Габриэль!.. — воскликнула Агнес, вдруг охваченная страхом. — Не ходите туда!.. Там, за этой толстой сосной, прячется человек…
Гавриил посмотрел в указанном направлении.
А Агнес говорила все громче:
— Смотрите, смотрите, вон он, справа!..
В тот же миг из-за дерева, на которое показывала Агнес, выскочил некий человек в темной одежде и из длинноствольного пистолета прицелился в Гавриила.
Курок щелкнул, но выстрела не последовало.
Человек тотчас же повернулся и опрометью пустился бежать в глубь леса. Громко затрещал кустарник. Но у Гавриила ноги оказались побыстрее; через несколько десятков шагов он настиг беглеца и собирался было схватить его за шиворот, но тот с неожиданной ловкостью отскочил в сторону, остановился и повернулся лицом к преследователю.
Это был коренастый мужчина средних лет в изношенной, во многих местах порванной крестьянской одежде. В руках у него сверкнул кинжал с длинным клинком.
— Постой! — молвил он, тяжело переводя дух. — Не заяц же я, что ты меня так бессовестно травишь!
— А кто тебя заставлял удирать? — спокойно возразил Гавриил. — Или ты нас испугался?
— Ого! Да разве мне, старому человеку, с двумя молодыми справиться?
— Мы на тебя не нападали.
— Ну, кто это мог знать? — незнакомец переводил хитрые глаза с Гавриила на Агнес и обратно. — Я ведь подумал, что вы разбойники…
— Врешь, дружище, — в упор разглядывал его Гавриил. — Такого ты подумать не мог. Разве этот юноша похож на разбойника?
Агнес подбежала к ним. Увидев в руке у чужого человека нож, она встала рядом с Гавриилом, навела на незнакомца пистолет и воскликнула, решительно сверкая глазами:
— Застрелить этого злодея?
— Я же говорю: разбойники… — вставил свое незнакомец.
— Нет нужды, юнкер Георг, — улыбаясь, успокоил ее Гавриил. — Я и один надеюсь с ним справиться. Вряд ли нам что-нибудь угрожает.
— Если вы не разбойники, то отпустите меня с миром, и я пойду своей дорогой, — попросил незнакомец.
— Подожди, друг, куда ты так спешишь? — невозмутимо ответил Гавриил. — Мы-то честные люди, и доказывать это нет нужды. Но у меня есть причины думать, что ты сам разбойник.
— Я разбойник? — вылупил глаза незнакомец. — Вы скажете тоже, господин!
— Скажу, скажу. Что ты делаешь здесь — в этих глухих лесах? Разбоем промышляешь?
— Вовсе нет. Я тут, может быть, Тааре[10] молюсь. Идол у меня недалеко припрятан…
— Этого не трогай, грешник! — перебил его Гавриил. — Не прикрывайся богами — не то плохо кончишь!.. Мне вот сейчас думается, что я тебя немного знаю. Тебя Сийм зовут, не так ли?
Человек от удивления широко раскрыл глаза и вдруг заорал во все горло:
— Это еще что за штуки! Я в жизни своей ни о каком Сийме не слыхал! Чего вы ругаете порядочного человека? Я всего лишь мирный отшельник[11].
— Помолчи-ка, приятель! — прикрикнул на него Гавриил, угрожая мечом. — Твои товарищи, должно быть, где-то здесь близко, и ты хочешь криком дать им знак?
— Нет, нет! Что вы! — покосился на меч незнакомец. — Какие еще товарищи!..
— Попробуй еще раз завопить — и я заставлю тебя замолчать навеки.
— Как он хитро придумал, — сказала Агнес. — Громким голосом привлечь дружков.
— Своим криком ты еще больше себя выдал, — заметил Гавриил. — Не помнишь? А я напомню. Точно так же ты кричал десять лет назад, когда тебя поймали на воровстве и начали пороть. Тогда тебя все знали как вора и разбойника. И было бы прямо чудом, если бы ты за это время сделался честным человеком.
Агнес, все еще держа незнакомца на мушке, спросила Гавриила:
— Если ты так уверен, мой добрый оруженосец, что это именно тот человек, которого ты когда-то знал, то как думаешь с ним поступить?
— Я не решусь оставить его здесь. Он позовет свою братию, и те быстро отыщут нас в этом лесу, который, я полагаю, они знают как свои пять пальцев, — Гавриил задумался. — Он должен пойти с нами.
— А не лучше ли вздернуть его здесь на какой-нибудь сосне? — незаметно подмигнула Гавриилу Агнес.
Насмерть перепуганный Сийм вдруг сунул себе два пальца в рот, намереваясь погромче свистнуть.
Но в ту же минуту Гавриил в стремительном броске набросился на него, повалил его на спину и, придавив ему коленом грудь, сказал:
— Спокойней, спокойней, дружище!.. Что это ты хотел сейчас сделать?
— Свистнуть я хотел! — злобно пробурчал разбойник.
— Зачем?
— Ты верно догадался, парень. Мои товарищи совсем недалеко, и они могут подоспеть сюда с минуты на минуту. Тогда все переменится, и я придавлю тебя коленом к земле. А мальчишка твой прыткий, что размахивает тут пистолетом, сам будет раскачиваться в петле в сосновых ветвях. Если тронешь меня сейчас — берегись!
— Трону тебя, и крепко, коли ты не оставишь свои гнусные проделки. Ты теперь уже разбойничьим атаманом стал, что ли? — удивился Гавриил. — Раньше ты как будто один воровал…
— А ты что за дьявол такой? Откуда все так хорошо знаешь? — удивился и Сийм-разбойник. — Я надеялся, что про прошлое мое уж забыли все. Другие времена, другие беды.
— Я старый знакомый — и всю твою подноготную знаю, — жестко прищурился Гавриил; он знал, с каким большим грешником говорил сейчас.
— Ну, ну, не очень-то хвастайся, — скривился Сийм, — это со всяким может случиться. Но черт меня побери, если я помню твое лицо. Ты, наверное, тоже из наших лесных ребят, только похитрее меня?
— Почти угадал!.. — не сдержал смеха Гавриил. — Но не стоит тебе напрягать свою память. Давай-ка лучше поговорим по-хорошему.
— Я не прочь, поговорим по-хорошему, — обрадовался Сийм; он явно надеялся как-нибудь перехитрить этого умника и улизнуть.
— Ты хоть понимаешь, что твоя жизнь в моих руках? — начал Гавриил.
— Я сейчас понимаю, что ты сильнее меня. Ты — словно из камня сделан. Уж насколько я силен, а и то перед тобой сдался. Боюсь, что у меня во всем теле ни единой целой косточки не осталось.
— Ты тут не хитри. Не ломал я тебе костей. И говори всю правду, а не то…
— Что же? — был стон в ответ.
Гавриил сверкнул мечом перед глазами разбойника.
— Мое слово — что аминь в церкви, — сказал Сийм, моргая; он, и правда, испугался — не столько остро отточенного клинка, сколько решительных глаз Гавриила.
— Сколько у тебя человек в ватажке?
— Около дюжины.
— Где они?
— Там, — при этом разбойник указал пальцем на запад.
— Далеко?
— Шагов с тысячу будет. А может, и меньше.
— Хорошо, мы сейчас отправимся дальше, и ты пойдешь с нами. А если случится, что мы там, — Гавриил указал на восток, — встретимся с твоими товарищами, ты сразу получишь в бок добрую пядь холодной стали. Не хочешь ли что-нибудь добавить к своим словам?
— Нет. Я как перед Богом… Ни слова лжи!
Но Гавриил по-прежнему не верил ему:
— Такая же неприятность может с тобой случиться и в том случае, если ты без моего дозволения осмелишься хоть пискнуть или попытаешься бежать.
— Понимаю. Не глупый.
— Пистолет и кинжал ты передашь мне.
— Охотно. Если надо, я и штаны отдам…
Агнес усмехнулась и отвернулась.
Гавриил пропустил шутку разбойника мимо ушей.
— Ну, тогда двинемся в путь, любезный. Но тихо пойдем, как будто мы тени. Если тебя о чем-нибудь спросят, Сийм, отвечай шепотом, а вообще держи язык за зубами…
Гавриил поднялся и приказал Сийму идти вперед.
Они возвратились к опушке леса, где оставался их узел. По приказу Гавриила разбойник взвалил узел себе на спину. Увидев это, Агнес не смогла удержаться от смеха.
— Это только справедливо, господин юнкер, — пояснил Гавриил. — Я ведь должен тащить его оружие, поэтому пусть он несет мой мешок с едой.
