Выбравшись на сушу, они переоделись, а потом долго бродили по берегу, рассказывая друг другу все, что произошло за время, прошедшее с момента их разлуки. Маргарета словно расцвела, много шутила и смеялась, а Альфред прилагал отчаянные усилия, чтобы не сорваться и не пересказать ей вчерашний разговор с Николаи.
В конце концов он уговорил ее сходить вечером в ресторан. Дойдя до того места, где остался автомобиль, Киперт предложил даме своего «коня», чтобы вернуться в Берлин. Он подсадил Маргарету в авто, сам устроился на месте шофера, дал водителю указание добираться до дома своим ходом и увез красавицу под завистливые взгляды бывших поблизости мужчин.
Вечером, сидя в ресторане, Киперт продолжал мучиться, коря себя за невольное предательство. Порядочно ли втравливать прелестную женщину, делившую с ним когда-то постель, в опасности шпионской профессии?
А Маргарета в этот вечер превзошла саму себя. В платье из плиссированного белого муслина с вышитыми зеленью вставками и красными виноградными гроздьями у пояса она была сама свежесть и великолепие, словно знала рецепт вечной молодости.
Тихо мерцали свечи, пели скрипки маленького оркестрика, и Киперт никак не мог начать пугающий его разговор. В конце концов, Альфред решил, что утро вечера мудренее, и собрался проводить свою даму до гостиницы, но по дороге вспомнил, что его жена уехала к родителям, и совершил святотатство – пригласил Маргарету к себе домой. Кто знает, удастся ли им еще повстречаться?
Лежа с ней на влажной постели после того, как утолил зов плоти, он поглаживал ее густые пряди волос, а она прижималась к нему щекой, слушая удары сердца.
Все было чудесно, словно никогда не было разлуки. Но Маргарете, как и раньше, не хватало спонтанности, игры. Секс с дорогим Альфредом был предсказуем, как восход солнца. Отдаваться ему было все равно, что есть клубнику через салфетку. Вроде бы и вкус тот же, а не вкусно. И повторения уже не хочется.
Она пыталась несколько раз вызвать его на воспоминания, но Киперт отделывался односложными ответами, витая мыслями где-то очень далеко. Наконец ей это надоело, и Маргарета подняла голову, заглядывая в бегающие глазки бывшего любовника.
– Ладно, говори, что случилось?
– Ничего, – чтобы не смотреть ей в глаза, мужчина потянулся за фужером с шампанским, но Маргарета перехватила его руку.
– Альфред, я знаю тебя не первый день, так что перестань мямлить и скажи внятно, что тебе от меня надо. Как я теперь понимаю, наша встреча не была случайной. Я права?
– Грета, ну что ты говоришь? – уселся на постели Киперт, продолжая отводить взгляд.
Но Мата Хари не относилась к числу тихих овечек. Резко отбросив одеяло, она начала быстро одеваться, стараясь в спешке ничего не забыть.
– Ты куда?
– В гостиницу. Спасибо за ужин.
– Но сейчас три часа ночи! Там, наверно, все заперто!
– Не говори чепухи… Где мой браслет?
Киперт понял, что Маргарета настроена более чем решительно. Если она уйдет, то что он скажет Николаи? Пришлось рискнуть.
– Ну, хорошо, – понурил он голову. – Только дай одеться. Такие разговоры голышом не ведутся.
– Ладно, – смилостивилась она, закуривая папироску в длинном мундштуке, – надевай штаны. И не вздумай обмануть – я твое вранье за версту чую!
Как можно медленнее он натянул брюки и позвонил в колокольчик. Спустя некоторое время явился заспанный слуга и, услышав, что хозяин со своей гостьей хотят кофе, поплелся, шаркая ногами, на кухню.
Киперт вспомнил Магду и подумал, что если когда-нибудь решит заняться военной карьерой, то обязательно заведет расторопного денщика, который не будет ползать по дому, точно сонная муха.
– Ну? – спросила Маргарета, когда все уловки по оттягиванию времени иссякли, и они сидели на изжеванной постели при полном параде и пили кофе.
– Не знаю, как тебе сказать…
– Скажи хоть что-нибудь. Ну, например, зачем ты искал меня на озере.
– Видишь ли, с тобой хочет встретиться один очень влиятельный человек…
– Переспать собирается, что ли?
– Ты стала циничной.
– А ты – рохлей.
Он примирительно махнул рукой и при этом чуть не облил себя горячим кофе.
– Давай не будем ссориться? Просто я передаю тебе то, что должен сказать. Сразу хочу предупредить – сексом здесь и не пахнет. Чисто деловое приглашение.
– И что это за тип? Какой-нибудь маньяк?
– Не говори глупости! Это полковник Николаи, глава нашей разведки.
– Ничего себе! – И Маргарета умолкла, пытаясь понять, какие чувства вызвала в ней эта новость.
В тишине прошло несколько минут, в течение которых она приходила в себя от изумления.
– Итак, давай начнем сначала, ты кто? Представься, пожалуйста.
– Ты про меня все знаешь. Могу повторить еще раз.
– Только в части Николаи.
– Хорошо. – И Киперт в общих чертах пересказал свой разговор с начальником разведки.
– Х-м-м… Значит, он хочет, чтобы я стучала немцам на французов… Ты меня за кого держишь? Передай ему, чтобы он катился к чертям свинячьим!
Она схватила сумочку и быстро начала запихивать туда разложенную на прикроватном столике мелочь – расческу, зеркальце, портсигар с монограммой. От возбуждения у нее дрожали руки. Даже во время ссор Киперт никогда не видел ее в такой ярости.
– Грета, не надо так все драматизировать, – заискивающе проговорил неудачливый вербовщик. – Если тебе его предложение не по душе, то ведь тебя никто не заставляет. Мы просто сделаем вид, что этого разговора не было. А я придумаю, что сказать Николаи. Ну, не сердись на меня, девочка. Давай не будем мешать наши личные отношения и политику.
– Ты говоришь это мне? – еще больше рассвирепела Маргарета, поправляя туалет и надевая туфли. – Сам начал разговор, а теперь на попятную? Ишь, какой умный! Чтоб я тебя больше не видела, понял, негодяй? Скажи своему шоферу, чтобы тот немедленно отвез меня в гостиницу!
– Но он давно спит…
– А мне наплевать! Отвези меня домой, а то хуже будет! Я сейчас заору на всю улицу, и тебе придется долго объяснять жене, почему в ее отсутствие из вашей уютной спальни доносились женские вопли.
Вконец деморализованному Киперту стало совсем нехорошо. Эта сумасшедшая запросто может опозорить его перед соседями! Достаточно того, что его ждет малоприятный разговор с Николаи. Не хватало только, чтобы к этому добавилось обвинение в прелюбодеянии с француженкой. Слава богу, что скоро он вместе со своим полком будет далеко отсюда. Звание ротмистра – вещь приятная, но своя репутация дороже.
Приняв к сведению эти соображения, он снова позвал слугу, и тот возник на пороге с такой быстротой, словно подслушивал под дверью.
– Вилли, разбудите Рудольфа. Пусть он отвезет мою гостью куда она захочет.
«К дьяволу», – добавил он про себя.
Не прощаясь, Маргарета выскочила из спальни, оставив после себя легкий запах духов.
Больше она никогда не виделась со своим бывшим любовником, который, мучимый дурными предчувствиями, отправился на следующий день объясняться в уже знакомое мрачное здание.
К его величайшему изумлению, беседа с шефом разведки прошла довольно мирно. Тот только выразил сожаление, что миссия лейтенанта не увенчалась успехом, и отпустил его на все четыре стороны.
Но стоило окрыленному Киперту выйти за порог, как Николаи дал волю своему гневу. Надо же быть таким идиотом! Не успев двумя словами перекинуться с дамочкой, сразу выложил ей все в лоб! Только дело испортил! Черт бы побрал этих хваленых аристократов, у которых мозгов меньше, чем у курицы! Этому дураку есть только одно применение – и, вызвав преданную секретаршу, он категорически потребовал:
– Магда, проследите, чтобы только вышедший из моего кабинета лейтенант при первой возможности отправился на передовую! Кайзеру нужны преданные офицеры. Вот пусть господин Киперт, который так рвался послужить Отечеству, отправляется на русский фронт.
Скромно одетая женщина, походившая больше на продавщицу крупного магазина, чем на человека, знавшего многие тайны рейха, даже бровью не повела. Для их конторы давно не было секретом, что начало войны с Россией произойдет со дня на день. Черкнув пару слов в блокноте, который держала в руках, Магда склонила голову, давая понять, что приняла указания шефа к исполнению.
Участь бедного Киперта была решена.
Маргарета тоже чувствовала себя неуютно. Правда, это не мешало ей активно готовиться к премьере, заказать целую кучу новых туалетов и заводить краткосрочные романы с немецкими офицерами, но все было как-то зыбко и странно.
В отличие от демократичного Парижа Берлин был милитаризован до невозможности. Немцы раздражали и пугали ее своей чванливостью и агрессивностью. Было такое ощущение, что огромный голодный хищник вырвался из клетки и, жмурясь от солнца, оглядывается по сторонам, выбирая добычу. Везде славили императора, словно это был не человек, а полубог, которым он, кстати, себя и ощущал.
