«Было около девяти часов с половиной. Бой продолжался так же беспорядочно. Начальники союзных сил не в состоянии были дать им одно общее направление. Русские... скоро заняли место на северной стороне горы... Развязка была ужасна. Лишь только они (союзники — А. С.) соединились на вершине горы, Ла-Грандьер вынужден был начать отступление».85
Французский журнал, в котором была помешена эта выдержка, не решился называть вещи своими именами.
Изменила на этот раз и англичанам их хваленая точность. В своем рапорте капитан фрегата «Президент» Бурридж жаловался начальству:
«Люди наши стали отступать и, несмотря на неоднократные наши попытки их вновь собрать и двинуть вперед, неумолкавший огонь неприятеля заставил их окончательно отступить к берегу».86
Понятие «отступление» было явно неприменимо к тому, что творилось в рядах союзников: началось не отступление, а паническое бегство!
Замешательство и неудержимый страх перед русскими штыками вконец расстроили ряды союзников. Пытаясь спастись, солдаты и офицеры противника повернули в сторону Авачинской губы и начали сбрасываться с высоких и крутых обрывов, которыми Никольская гора обращена к морю. Берег был усеян обезображенными при падении трупами. Поспешно забирая убитых и раненых, союзники быстро садились на шлюпки.
Бегство на севере Никольской горы и с перешейка также было беспорядочным. Чтобы как-то смягчить катастрофу, французский адмирал приказал бригу передвинуться в район батареи № 3. Став там близ «Пика», «06-лигало» присоединил свои пушки к орудиям английского адмиральского фрегата. Опасаясь новой высадки свежих неприятельских частей, командир '«Авроры» .послал туда на подкрепление партию в тридцать пять бойцов пол командованием лейтенанта Скандракова. Но отряду атому пришлось принять участие лишь в преследовании отступавших; итти на высадку нового десанта противник оказался не в состоянии. Петропавловские стрелки, заняв гребень горы, далеко провожали ружейным огнем удиравшие шлюпки. Камчадалы-охотники, бьющие соболей только в глаз, чтобы нс повредить шкурку, выбивали на выбор беглецов: камчадальские выстрелы уложили немало незваных пришельцев.
Вот показания очевидца «отбытия» непрошенных гостей с камчатской земли:
«По грудь, по подбородок в воде французы и англичане спешили к своим катерам и баркасам, таща на плечах раненых и убитых; пули свистали градом, означая своп следы новыми жертвами, так что мы видели английский баркас, сначала битком набитый народом, а отваливший с восемью гребцами. Все остальные переранены, перебиты и лежали грудами, издавая страшные, раздирающие душу стоны. Французский 14-весельный катер погреб назад всего при пяти гребцах».'55
Не помогли союзникам и их попытки орудийным огнем отогнать русских стрелков с гребня горы. Ядра перелетали через гребень, а картечь не долетала.
Чтобы навести хоть какой-то порядок, позади береговой батареи был высажен еще один англо-французский отряд, а «Облигадо», воспользовавшись поднимавшимся ветром, подошел ближе к берегу. 87
Но не помогли и эти меры. Лейтенант Бурассе, пытавшийся командовать гребными судами/ очень быстро нашел смерть от русской пули.
Вскоре паника охватила и тех, кто пытался руководить эвакуацией десанта. На берегу, в районах третьей и пятой батарей союзники побросали тела своих павших в бою офицеров Паркера, Бурассе, Жьскель де Туша и многих рядовых; всех их позже петропавловцы похоронили с воинскими почестями.
«У нас много было жертв, — признавался француз ский офицер де Лин. — Мы потеряли треть своих людей... Судя по цифрам, офицеры дорого заплатили за свою честь; из офицеров «Эвридики», участвовавших в деле, только один не находится в этом списке. То же самое и на «Облигадо», который потерпел более других».
Паника, охватившая английских и французских матросов, перекинулась на корабли. Бросая на произвол судьбы шлюпки с убитыми и ранеными, пароход «Вира-го» немедленно снялся с якоря и в 11 часов 45 минут дня, взяв на ' буксир фрегат командующего, поспеши.: выгрести по направлению к Тарьинской бухте. Лишь немногим командам шлюпок удалось прицепиться на буксир за кораблем адмирала. Отставшие гребные суда под крики проклятий и стопы раненых удирали на веслах...
' Через четверть часа перестали стрелять и снялись с якоря английские фрегаты «Президент». «Пик» и французский бриг «Облигадо».
К полудню сражение было закончено. Неприятельские суда, подняв остатки десантных партий, отошли далеко от берегдД
Покидая чужую землю, англичане бросили даже знамя своего морского полка. Вместе с ним были оставлены тридцать восемь трупов. На берегу были подобраны семь офицерских сабель и пятьдесят шесть ружей.
187>з
В опей быдо взято четыре человека, одного из них — Пьера Ландорса с французского фрегата «Форт» — еле удалось вытащить из расщелины скалы; куда он забился, обезумев от страха после штыковой атаки...
В итоге боя 24 августа (5 сентября) 1854 года петро-павлозцы одержали полную победу над превосходящими силами англо-французов.
Оценивая ход Крымской кампании, великие основоположники марксизма отмечали:
«Русские солдаты являются одними из самых храбрых в Европе... легче было русских расстрелять, чем заставить бежать обратно».*
В рапорте о награждении военными орденами героев обороны рядовых матросов и казаков -Завойко писал: «Я же с своей стороны считаю заслуживающих сего ордена не менее семидесяти пяти человек».88 89 Правда, царское правительство оказалось весьма скупым на награды петропавловцам. Всего восемнадцать «низших чинов» получили военные ордена Георгия. Щедрей был награжден офицерский состав — ордена получили 33 человека: большинство офицеров было произведено в следующие чины.90
О храбрости защитников Петропавловска писала иностранная пресса, ее отмечали сами же англичане й французы — участники нападения на Камчатку.
Английская газета «Геральд» сообщала о русском часовом, показавшем «пример поразительной храбрости. По нему сделали шестьдесят выстрелов, но ничто не могло победить его стойкости, он продолжал ходить по стене форта, где был поставлен, не обращая внимания на происходящее».91
Командующий эскадрой французский контр-адмирал Депуант говорил про Петропавловск:
«Я не ожидал встретить такого сильного сопротивления в ничтожном местечке».
Отзываясь с большим уважением о руководителях обороны Камчатки — Завойко и Изыльметьеве, французский журнал писал: «...два офицера, названные нами, доказали, что русские моряки умеют сражаться и сражаться счастливо: они имеют право, чтобы имена их сохранились в летописях русского флота».
Перечисляя потери союзников в бою 5 сентября, английская газета, выходившая в Сан-Франциско, меланхолически замечает: «Со стороны французов брошено в воду до ста двадцати трупов и почти такое же количество у англичан».
Потери убитыми и ранеными в этом бою у союзников составили около 450 человек. Офицерский же состав эскадры был выведен из строя больше чем наполовину.
Потери петропавловцев за 24 августа — 31 убитый и 65 раненых...
Некоторые повреждения получила «Аврора». У фрегата, в частности, была прострелена навылет грот-мачта. В самом Петропавловске сгорел рыбный сарай, несколько зданий получили незначительные легко исправимые повреждения.
Разгром десанта оказался полным поражением англо-французской эскадры. Корабли союзников были изреше-
чены русскими ядрами, л людскНе резервы подорваны. Ни на какие дальнейшие операции у Петропавловска неприятельская эскадра была уже неспособна, хотя предупредительные петропавловцы к следующему же дню восстановили часть батареи и во всеоружии ожидали нового нападения. В частности, к б часам вечера 25 августа была полностью восстановлена батарея на перешейке, где работало 50 человек из экипажей «Авроры» и «Двины»; они не только исправили несколько орудий — у одного заменили станок, у других — тали, но и за одну ночь сделали новый фашинный бруствер с амбразурами.
Союзникам было не до новых штурмов... В 7 часов утра 25 августа от эскадры отделился и направился в Тарьннскую губу пароход «Вираго». Он вел на буксире три баркаса, полных трупами англичан и французов, заплативших своими жизнями за преступную авантюру своих правителей.
На следующее утро вахтенный офицер «Авроры» записал в журнал:
«В 5-м часу. Ветер тихий, облачно, временно дождь. На рассвете увидели пароход «Вираго», уже возвратившийся к своей эскадре. Неприятель поднимал свои большие гребные суда в ростры».92
