Джеральд засмеялся, наслаждаясь ее замешательством.
– Ты не знаешь, но несколько лет при короле Карле я учился в дворцовой школе.
– В дворцовой школе! – О ней ходили легенды. В школе, основанной императором, были выпестованы величайшие умы того времени. Там преподавал сам великий Алкуин.[4]
– Да, Меня послал туда отец, хотел чтобы я стал ученым. Работать было интересно – и мне очень нравилось, ко я был молод и не собирался посвятить этому всю жизнь. Когда император призвал воинов для похода против ободритов,[5] я последовал за ним, хотя мне было всего тринадцать. Воевал несколько лет и, наверное, продолжал бы до сих пор, но умер мой старший брат, и я унаследовал поместье.
Джоанна с восторгом смотрела на него. Он образованный человек! Как она не догадалась об этом! Следовало понять с самого начала по тому, как Джеральд говорил с ней о ее занятиях.
– Ну, хватит, – Джеральд ласково подтолкнул ее к двери. – Знаю, тебе не терпится. До ужина еще целый час. Но не пропусти звона колокола.
Джоанна побежала наверх, в спальню, которую делила с Дуодой и Гилзой. Забравшись в кровать, она открыла книгу. Читала она медленно, смакуя слова, иногда останавливаясь, чтобы отметить особенно изящную фразу или замечание. Когда стало смеркаться, она зажгла свечу и продолжила чтение.
Джоанна читала и читала, совсем позабыв о времени. Она пропустила бы ужин, если бы Джеральд не прислал за ней слугу.
Недели пролетели быстро, благодаря радости совместной работы Джоанны и Джеральда. Просыпаясь каждое утро, Джоанна нетерпеливо думала, успеет ли почитать после вечерней молитвы, когда закончится ужин, и смогут ли они с Джеральдом возобновить изучение Лукреция.
«De rerum natura», удивительная мудрая книга, насыщенная информацией. «Чтобы найти истину, – писал Лукреций, – надо лишь наблюдать естественную природу». Эта мысль имела глубокий смысл во времена Лукреция, но стала поистине революционной после Рождества Христова, в год 872. Однако эта философия импонировала практическому складу ума Джоанны и Джеральда.
По сути, именно благодаря Лукрецию, Джеральд поймал белую волчицу.
Вернувшись из школы, Джоанна нашла Вилларис в полной растерянности.
Дворовые собаки лаяли до хрипоты, лошади бешено носились по загону, все поместье гудело от оглушительных криков и воя.
Посередине центрального двора, Джоанна увидела объект, из-за которого поднялся такой переполох. В овальной клетке отчаянно металась огромная белая волчица. Клетка, сделанная их прочных дубовых веток, трещала и качалась от мощных ударов зверя. Джеральд и его люди с копьями и мечами окружили двор, на тот случай если волчице удастся вырваться из клетки. Джеральд подал знак Джоанне, чтобы она держалась подальше. Глядя в странные красные глаза волчицы, источающие злобу и ненависть, Джоанна молилась, чтобы клетка устояла.
Через некоторое время волчица устала, застыла на месте, широко расставив лапы и задыхаясь, она понурила голову. Джеральд опустил копье и подошел к Джоанне.
– А теперь проверим теорию Одо.
В течение двух недель они вдвоем не смыкали глаз, полные решимости не пропустить родов. Но ничего не происходило. Волчица сидела в клетке, явно не собираясь рожать. Они уже сомневались в том, что она беременна, когда вдруг начались роды.
Это произошло во время дежурства Джоанны. Волчица беспокойно заворочалась в клетке, выбирая удобное положение, застонала и стала тяжело дышать. Джоанна побежала за Джеральдом, Он был вместе с Ричилд. Налетев на них как ураган, Джоанна спохватилась и вежливо обратилась к ним:
– Извольте поспешить! Началось!
Джеральд мгновенно поднялся. Ричилд недовольно нахмурилась и хотела возразить, но времени не оставалось. Джоанна убежала по крытой галерее, ведущей к центральному двору. Джеральд, взяв лампу, последовал за ней. Никто из них не заметил, с каким выражением лица Ричилд смотрела им в след.
Когда они приблизились к клетке, у волчицы начались схватки. Джоанна и Джеральд увидели, как показалась маленькая лапка, затем вторая и, наконец, правильная головка. Волчица сделала последнее усилие, и крошечное темное тельце выскользнуло на солому, выстилавшую клетку, и замерло.
Джоанна и Джеральд вгляделись в темноту клетки. Волчонок лежал неподвижно в околоплодной оболочке, поэтому нельзя было понять, где у него голова, а где хвост. Мать слизнула с него оболочку и съела ее.
Джеральд поднял лампу над клеткой, чтобы лучше все разглядеть. Казалось, щенок не дышит.
У матери начались новые схватки. Время шло, но щенок не подавал признаков жизни.
Джоанна испуганно взглянула на Джеральда. Неужели это правда? Неужели он не оживет, пока мать не вылижет его? Неужели Одо был прав?
Если так, то они убили его, потому что увезли далеко от отца, который дал ему жизнь.
Волчица снова застонала, и второй маленький щенок выскользнул наружу и оказался рядом с первым. От толчка первый зашевелился и недовольно запищал.
– Смотри! – От радости они толкнули друг друга и весело рассмеялись, довольные результатом своего эксперимента.
Щенки поползли к материнским соскам еще до того, как она родила третьего.
Джеральд и Джоанна с интересом наблюдали за новым семейством. В темноте они пожали друг другу руки.
Никогда прежде не испытывала она такой близости ни к кому на свете.
– Вас не было на утренней молитве. – Ричилд гневно смотрела, как они выходят из галереи. – Сегодня канун праздника святого Норберта, неужели вы забыли? Хозяин поместья подает плохой пример, если не приходит на церковную службу.
– У меня есть другие дела, – холодно ответил Джеральд.
Ричилд хотела что-то сказать, но Джоанна перебила ее.
– Мы смотрели, как рожала белая волчица! Щенки родились живыми, а не мертвым», как все говорили, – торжественно объявила она. – Лукреций прав! – Ричилд уставилась на нее, как на сумасшедшую. – В природе все можно объяснить, – продолжила Джоанна. – Разве не понятно? Волчата родились живыми, совершенно естественным способом так, как сказал Лукреций!
– Что за безбожные речи! Детка, у тебя жар?
Джеральд быстро встал между ними.
– Джоанна, иди спать, – сказал он. – Уже поздно. – Взяв Ричилд под руку, он решительно увел ее в дом.
Джоанна стояла, прислушиваясь к голосу Ричилд, эхом раздававшийся в ночи.
– Вот что получается, когда девочка знает больше, чем отмерено ей природой. Джеральд, ты должен положить конец ее ненормальным занятиям.
Джоанна направилась в спальню.
После того, как белая волчица выкормила волчат, ее пришлось убить. Она была слишком опасна. Однажды волчица утащила и съела ребенка, и оставлять в живых волка-людоеда было нельзя. Щенок, рожденный последним, прожил всего несколько дней и умер. Но двое других выросли здоровыми, подвижными и очень игривыми, на радость Джоанны и Джеральда. У одного шерсть была серо-бурого цвета, типичная для волков франкских лесов. Джеральд подарил его Фултентиусу, и тот с особым удовольствием показывал его Одо. У другого волчонка, первенца, шерсть, как у матери, была белоснежной, а глаза красные. Этого они оставили себе. Джеральд и Джоанна назвали его Лук, в честь Лукреция, и любовь к резвому и веселому зверю еще сильнее сблизила их.
Приближалась ярмарка в Сэн-Дэни. Это всех очень радовало. В течение многих лет в государстве не было ярмарки, которая имела бы такое огромное значение. Но кое-кто из старожилов, например мельник Бурхард, помнили времена, когда проходило по две-три ярмарки в. год. Так говорили, хотя поверить в это было трудно. Конечно, все это происходило в прославленные времена Карла Великого, когда были хорошие дороги и мосты, не было разбойников, шарлатанов, и, люди с севера не устраивали стремительных и жестоких набегов на королевство. Теперь путешествия были слишком опасны, и ярмарки стали невыгодны. Купцы не осмеливались перевозить дорогие товары по дорогам, кишащим разбойниками, и никому не хотелось рисковать жизнью во время путешествий.
Но, несмотря ни на что, ярмарка должна была состояться. И, хотя бы половина из того, о чем сообщил гонец, должно было оказаться правдой. Купцы из Византии привезут экзотические пряности, шелка и парчу; венецианские купцы – одежду, украшенную павлиньими перьями и тесненной кожей; работорговцы из Фризии – славян и саксонцев; ломбардийцы на кораблях с ярко оранжевыми парусами, украшенными знаками зодиака, доставят мешки соли. Кроме того, ярмарка обещала всевозможные развлечения: канатоходцев и акробатов, рассказчиков, жонглеров, дрессированных собак и медведей.
Путь до Сэн-Дени был не близкий, приблизительно сто пятьдесят миль от Дорштадта, две недели езды по ухабистым дорогам и переправы через широкие реки. Но это никого не пугало. Всем, кто умел держаться на лошади, муле, или на пони, хотелось там побывать.
