В мгновение ока мужчины, сопровождавшие Беренику, были обезоружены и связаны по рукам и ногам, как и сама Береника, с которой вдобавок солдаты, пользуясь своим правом на военные трофеи, сорвали жреческое одеяние, чтобы, бросив жребий, решить, кому оно достанется, и на всеобщее обозрение были выставлены ее белоснежные руки, как, впрочем, и все остальные части тела, — на потеху и поношение присутствующим, пока Иисус, движимый состраданием, не отнял у Лазаря одну из его грязных тряпок и не прикрыл ею плечи девы.
Я же тем временем стал расспрашивать Лазаря, как ему удалось за столь ничтожное время одолеть немалое расстояние, отделяющее кладбище от Храма, а также убедить трибуна двинуться нам на помощь и добраться сюда. Лазарь пожал тощими плечами и сказал:
— Я и сам вряд ли сумею объяснить тебе это, Помпоний, поскольку, выйдя на дорогу, очень скоро обнаружил, что, как ни спешил, удалился от кладбища всего на несколько шагов, идти же мне остается еще не один стадий, силы мои на исходе, а до вашей с мальчишкой судьбы мне нет никакого дела. Вот я и решил бросить эту затею и с тем присел отдохнуть у края дороги. Но тут поднялся такой сильный ветер, что, даже ухватившись за ствол огромного дуба, я не смог удержаться на месте. Иначе говоря, я, словно сухой лист, гонимый зефиром, был доставлен на окраину города и там мягко опущен на землю. Не успел я прийти в себя от изумления, как увидел легионеров в боевом снаряжении, во главе с самим трибуном на коне. Вскоре мне стало известно: трибун накрепко усвоил, что для солдата праздность — главный враг, поэтому он решил повести своих легионеров в открытое поле, чтобы там устроить им муштру. Я тотчас сообщил ему о случившемся, и он, поворчав для порядка, дал приказ спешно двигаться к кладбищу. Вот таким образом мы и поспели вовремя, чтобы не дать вам погибнуть.
— В чем я лично сильно раскаиваюсь, — заметил Апий Пульхр, — поскольку трудно счесть неприятности, которые вы сообща принесли мне. А теперь, Помпоний, пришла пора объяснить, что вы здесь делаете, кто эти люди и кому принадлежит этот саркофаг.
— Я охотно отвечу на все твои вопросы, о Апий, если только ты уделишь мне внимание, — сказал я. — Эта прекрасная дева с белоснежными руками — Береника, дочь покойного Эпулона, которая втайне является жрицей богини Иштар. Те, кто ее сопровождают, — то ли члены еретической секты, то ли домашние слуги, которым она приказала следовать за собой, отправляясь на кладбище, чтобы они, кроме прочего, сдвинули камень, закрывающий вход в пещеру Эпулона, где мы теперь и находимся. А это саркофаг Эпулона, который я намерен вскрыть, чтобы посмотреть, что находится там внутри, и чтобы результаты осмотра подтвердили мои подозрения.
— Ты совсем спятил, Помпоний! — воскликнул трибун. — Разве позволю я осквернить в своем присутствии могилу? Хотя в мои обязанности входит приводить законы в действие, а вовсе не знать их, я твердо уверен: вскрытие саркофага — преступление, караемое смертью, и по римскому законодательству, и по закону Моисея, и по тому и другому вместе взятым.
— Да, но за исключением случаев, когда к тому имеются серьезные основания, — возразил я, — а перед нами как раз такой случай. Даю тебе слово, о Апий, что в этом саркофаге мы найдем ответы на несколько загадок, videlicet[18] смерть Эпулона и тайна запертой комнаты, и, наконец, узнаем, кто был зачинщиком беспорядков и с какой целью он это делал. Согласись, если будет раскрыто сразу столько преступлений, заслуги твои и слава сильно вырастут в глазах прокуратора, не говоря уж о том, что укрепится твоя дружба с местными властями, весьма выгодная для тебя.
Трибун немного поразмыслил и сказал:
— Ладно, делай как полагаешь нужным, но имей в виду: если твои предположения окажутся вздорными, я отдам тебя под суд синедриона, который вынесет тебе такой приговор, какой посчитает нужным. Только при этом условии я даю свой placet.[19] Согласен?
Я ответил, что согласен, не долго думая соскоблил печать на саркофаге тем самым ножом, который еще недавно был занесен над нашими головами, и с помощью Квадрата сдвинул тяжелую крышку. Апий Пульхр заглянул внутрь, держа в руке факел, и воскликнул:
— Клянусь Юпитером! Ты был прав, Помпоний! Саркофаг пуст!
— Но этого не может быть, — промолвила Береника, — я сама присутствовала на погребальной церемонии и видела, как забальзамированное тело моего отца поместили в саркофаг, который потом запечатали и установили в пещере. Кто мог похитить труп и с какой целью?
— Никакого похищения не было, — объявил я. — Это сам Эпулон открыл саркофаг изнутри, воспользовавшись механизмом, который мы непременно обнаружим, когда осмотрим все более внимательно и при лучшем освещении. Никто не убивал Эпулона. Он сам подстроил все так, чтобы это выглядело как убийство. Для чего и с помощью каких уловок, я, как мне кажется, могу весьма подробно объяснить. Но прежде хотел бы собрать вместе все заинтересованные стороны. Апий Пульхр, попроси первосвященника Анана созвать синедрион, и прошу тебя, распорядись, чтобы на нем присутствовали вдова, сын и домоправитель Эпулона, а также Иосиф, Мария и оба юноши, арестованные за участие в уличном нападении.
Благородное собрание, мудрое и справедливое, — начал я свою речь, — уделите мне немного внимания, поскольку я намерен пролить свет на некие загадочные обстоятельства, связанные с событиями, имевшими место за последние дни в этом городе. Верное их истолкование будет содействовать не только тому, что воссияет истина и победит справедливость, но также поможет воцариться миру и спокойствию на всей этой земле.
Я немного помолчал, потом огляделся вокруг. Величественная палата с высокими сводами была заполнена почтенными священнослужителями и учеными толкователями закона, которых здесь называют книжниками. Некоторые надели поверх льняных туник ефод, украшенный драгоценными камнями. Другие, то ли не успев переодеться, то ли из отвращения к чрезмерной торжественности, были одеты как обычные горожане. Все хранили напряженное молчание, раскачивались вперед-назад, шевеля губами, словно читали молитву, и теребили свои бороды, даже когда спали, что происходило, собственно, в большинстве случаев. В конце палаты поместились Иисус, Иосиф и Мария, их сопровождали дряхлый Захария с супругой Елисаветой. В противоположной стороне расположилась семья покойного Эпулона, то есть его вдова, юный Матфей и Береника, лилейнорукая дева, по-прежнему нагая, так что по телу ее тайком скользили похотливые взгляды присутствующих. Когда началось слушание, я обратил внимание на отсутствие Филиппа и спросил одного из солдат о причине, и тот объяснил, что хитроумный грек нынче утром уехал из города со всем своим имуществом, никого о том не предупредив и не сообщив, куда направляется. Это было досадно, но ничего не меняло, поскольку без его свидетельства я вполне мог обойтись.
— Как всем вам известно, — продолжил я, — несколько дней тому назад житель этого города по имени Эпулон, муж беспорочный, был найден мертвым в библиотеке своего дома. Обнаружили тело первосвященник Анан, которому Эпулон назначил встречу, и домоправитель покойного, некий грек по имени Филипп; первый присутствует здесь, а второй отсутствует. Тело Эпулона было забальзамировано и погребено в тот же день, как велит Писание. Выполняя волю убитого Эпулона, его тело поместили в египетский саркофаг, купленный им во время одного из путешествий. После захода солнца саркофаг отнесли в пещеру, а вход туда закрыли камнем. Сегодня, вскрыв пещеру и саркофаг, мы убедились, что тело исчезло. Неужели кто-то его похитил? Сейчас я отвечу на этот вопрос. Но сперва хотел бы вернуться к одному необычному событию, случившемуся прежде, чем было совершено убийство.
За несколько недель до того Эпулон призвал к себе плотника по имени Иосиф, сын Иакова, чтобы тот выполнил кое-какие починки в библиотеке. В связи с чем Иосиф и Эпулон несколько раз встречались, и в одну из встреч между ними вспыхнула ссора, чему имеются свидетели, хотя последние и не могут указать в точности, из-за чего разгорелась перебранка. О ее причинах и о том, в чем же на самом деле состояла работа, порученная Иосифу Эпулоном, достоверно может поведать нам один только плотник. Иосиф, сын Иакова, к тебе взываю: готов ли ты рассказать о том, что случилось или, напротив, будешь упорствовать и по-прежнему хранить молчание?
— Ты сам знаешь, Помпоний, мой ответ, — отозвался Иосиф.
— Ну, раз так, придется мне самому описать случившееся, опираясь на собственные догадки и выводы. Но прежде всего я хотел бы отбросить версию, будто труп был украден посторонним лицом. Все мы знаем, что существуют грабители могил, но они стремятся завладеть ценными вещами, которые порой хоронят вместе с усопшими, — иногда потому, что верят, будто они пригодятся в загробной жизни, иногда просто из бахвальства. Никто не станет похищать один только труп. А если кому и придет такое в голову, то похититель не станет терять времени на то, чтобы так тщательно скрыть следы преступления, как это было сделано в нашем случае. И таким образом из всего вышесказанного я вывожу, что Эпулон сам выбрался из саркофага, а затем из пещеры — время спустя после завершения погребальной церемонии. А коль скоро я не верую в воскресение из мертвых, следовательно, должен признать, что на самом деле Эпулон и не думал умирать — он просто притворился мертвым, чтобы в это поверили его семья и обитатели города. Но как удалось ему сделать такое, спросите вы? Отвечая на вопрос, начну с описания методологии. Поскольку у меня нет никаких сомнений в том, что сам Эпулон тщательнейшим образом спланировал и продумал, как заставить остальных поверить в его мнимую смерть. Во-первых, он пригласил первосвященника Анана явиться к нему ранним утром, как только Аврора с перстами пурпурными выйдет из тьмы, и целью его было — заполучить надежного свидетеля собственной смерти. Сделав это, он ночью, когда весь город спал, заперся в библиотеке, разлил по полу кровь какого-то животного, бросил поблизости стамеску плотника, чтобы подозрение пало на Иосифа, лег в лужу крови и выпил некое снадобье, которое погрузило его в состояние, неотличимое от смерти. Как хорошо известно — да я и сам имел случай проводить опыты на животных и рабах, — существуют снотворные травы, вроде так называемого halicacabon, напоминающего действием своим опий. Он безопасен в малых дозах, но смертоносен, если употребить его в большом количестве. Таким образом Эпулон добился того, что все приняли его за мертвеца. Тело богача было погребено, а плотника Иосифа заподозрили в убийстве, схватили и приговорили к смертной казни на кресте. Между тем, когда окончилось снотворное действие зелья, Эпулон пробудился ото сна в пещере, где своевременно по обычаю других религий были расставлены сосуды, наполненные водой и пищей, чтобы можно было восстановить силы, дождаться подходящего момента и, покинув заточение, исчезнуть — теперь уже в буквальном смысле — из мира родных и знакомых.
