— Ну, ну, — сказал Возгарь, и, кряхтя, рукой дотянулся до монет и стряхнул их в ладонь.
— Спина болит? — сочувственно спросил Сбыня.
— Ох, болит, проклятая! — сказал Возгарь, пряча монеты под подушку.
~ А ты скажи пасечнику, чтобы он тебе пчел поставил на спину, — посоветовал Сбыня.
— Сказал. Сейчас должен прийти. Только кусаются эти черти больно.
В дверь стукнули.
— Ну, вот и пасечник пришел, — сказал Возгарь и крикнул: — Заходи, Душан.
Дверь открылась. Но в комнату вошел не пасечник Душан, а начальник стражи.
— Чего тебе? — с удивлением спросил Возгарь.
— Я пришел с башни, — сказал начальник стражи.
— И что тебе надо? — спросил Возгарь.
— Дозорные сказали, что ладья к городу подходит, — сказал начальник стражи.
— Купец, наверно, — сказал Сбыня.
— Следом за ладьей видны струги. Пять или шесть: не видно, — далеко они, — сказал начальник стражи.
— Разбойники? — испуганно спросил Возгарь.
— Не знаю, — сказал начальник стражи.
— Надо сказать страже, чтобы были готовы закрыть ворота, если это окажутся разбойники, — сказал Возгарь.
— Скажу, — проговорил начальник стражи.
— Смотри, головой отвечаешь за это, — пригрозил Возгарь.
— Ладно, все сделаю, — сказал начальник стражи.
— Ну, иди, — сказал Возгарь.
Но начальник стражи не спешил уходить.
— Ты чего? Тебе чего-то еще надо? — спросил Возгарь.
— Флага на ладье еще не видно, но кажется мне, что это княжеская ладья, — сказал начальник стражи.
— Глупости! Зачем князю приходить в город, — похолодел Возгарь и попытался приподняться, чтобы выглянуть в окно.
— Помогите мне, — приказал он Сбыне и мечнику.
Сбыня и мечник под руки подняли посадника. Встав, Возгарь шагнул к открытому окну. Из окна было видно море и подходящий корабль. Теперь хорошо был виден княжеский флаг.
— Князь! — с ужасом выдавил Возгарь.
Сбыня от страха присел и тихо завыл:
— Ой, не к добру это! Ох, я так и знал...
Возгарь сообразил, что глаза и уши начальника стражи сейчас были явно лишними.
— Молчи, дурак, — сказал Возгарь Сбыне и приказал начальнику стражи: — Скажи городским старшинам, чтобы они шли на причал встречать князя. Я тоже сейчас приду.
Начальник стражи ушел.
Поглядывая на закрытую дверь, Возгарь сказал плачущему ключнику:
— Ты, дурак сопли вытри. Неизвестно, по какой надобности пришел князь. А увидит твой страх, обо всем догадается.
Возгарь сунул Сбыне золотые монеты.
— А денег я от тебя не брал. Если что, — отдувайся сам. Я отвечаю только за охрану города.
От испуга боль в спине прошла. Слуги одели Возгаря в парадную одежду, и он без посторонней помощи вышел на причал.
Мутное разочарованное солнце сливалось с краем горизонта. Княжеская ладья подходила к причалу в сумраке.
На причале виднелась толпа празднично одетых людей.
— Посадник и старшины встречают нас с торжеством, — сказал Стоум князю.
Князь Буревой подумал, что если бы он пришел с победой, то такая встреча была бы к месту, но сейчас...
Князь промолчал.
Ладья подошла к причалу. Один из гребцов бросил на берег канат, на причале его подхватили и привязали к толстому столбу.
Князь не стал ждать, пока сходни будут приставлены к ладье, перепрыгнул через борт, и быстрым шагом пошел к встречающим.
Князь должен выходить из ладьи с достоинством. Поэтому, при виде такого бесцеремонного нарушения этикета, Возгарь обомлел, а когда разглядел злое лицо князя, и совсем ахнул:
— Ну, все, мы пропали!
— Пропали! — как эхо отозвался Сбыня и весь затрясся.
«Надо скорее упасть князю в ноги и молить о прощении», — думал он. — «Князь суров и горяч, но быстро отходчив. Если сразу не повесит, то простит... может быть...»
Хоть и говорил Возгарь Сбыне, что отвечает только за охрану города, однако с посадника за все спрос, и за воровство тоже. Зная свою вину, Возгарь почувствовал, как сердце замерло, затем быстро забилось; и ноги ослабели и стали, словно ватные; и на него напал странный столбняк.
За князем перевалились через борт и остальные дружинники и поспешили за князем.
Как только князь приблизился, Возгарь упал в ноги.
— Здоров ли, князь-батюшка? — спросил он непослушным языком.
Вслед за ним упали на колени и другие княжеские слуги.
Только городские старшины поклонились не низко, но уважительно, — они служат городу, а не князю.
— Готов ли город к обороне? — спросил князь посадника.
Возгарь, не понял вопроса, принялся причитать:
— Прости меня, князь.
Князь побагровел:
— Что за чушь ты несешь?! Отвечай — готов ли город к обороне или нет?!
Возгарь, думая о том, что князь приехал по доносу на его воровство, совсем потерял голову от страха. Обнимая сапоги князя, и обливаясь слезами и рыдая, он что-то невнятно бормотал.
Князь, занятый мыслями о скором нападении на город данов, рассвирепел.
— Поставьте этого дурака на ноги! — приказал он дружинникам.
Дружинники подняли посадника. Но так как он не хотел стоять на ногах, или не мог, и все время сползал на землю, то пришлось им держать его под руки.
— Дурак, отвечай — готов ли город к обороне или нет? — зло спросил князь.
Возгарь побледнел еще больше, но ничего внятного ответить не смог. В его голове словно заклинило, он только и бормотал, — прости, прости.
— Значит, город не готов? — сделал вывод князь.
— Прости, —- повторил сотый раз посадник.
Чаша терпения князя переполнилась, и он крикнул:
— Повесить его! Повесить негодяя на городских воротах, чтобы все видели, как я наказываю бездельников!
Дружинники потащили Возгаря к воротам, где уже кто-то особенно ловкий перебрасывал веревку через перекладину.
Висеть бы посаднику на потеху народу и корм воронам: эти твари, необыкновенно чуткие на падаль, уже заняли удобные места на стене, чтобы, как только грешника подвесят, успеть полакомиться глазами.
Спас Возгаря его приятель Сбыдя. Неожиданным приездом князя он был перепуган не меньше Возгаря. Однако ушлый ключник, из-за воровства не раз и ранее попадавший в подобное неприятное положение и до сих пор выходивший сухим из воды, быстро сообразил, что на этот раз князь приехал не по их душу.
Да и не стал бы князь тратить свое время на разбирательство с воришкой, — он прислал бы боярина, и тот бы рассудил все на месте и привел приговор в исполнение.
В общем-то, на Возгаря Сбыне было наплевать, но он подумал, что если князь вместо Возгаря назначит другого посадника, то его прибыльному делу придет конец: по крайней мере оно остановится на некоторое время. И еще неизвестно, удастся ли найти общий язык с новым посадником. Ведь, как известно, новые начальники предпочитают иметь рядом с собой известных им людей.
Поэтому, когда Возгаря потащили к воротам, Сбыня поднял голову и крикнул:
— Погодите! Князь не казни Возгаря!
Князь взглянул на Сбыню и, узнав его, проговорил:
— Ага, ключник! Ну, так скажи, — почему же я не должен казнить ленивого посадника?
Сбыня встал, отряхнулся и проговорил:
— Потому что город готов к обороне.
— Готов?! —спросил князь таким грозным голосом, что многие почувствовали, как у них сердце юркнуло в пятки.
— Готов! — твердо ответил Сбыня, и его смелость удивила князя.
— Погодите! — сказал он дружинникам, которые уже накинули веревку на шею несчастному посаднику, — приведите его сюда.
Дружинники подтащили посадника обратно к князю.
— Ты еще жив? — спросил князь.
— Жив, жив, — радостно сообщил Возгарь.
— Говорить можешь?
— Могу.
— Ну, так ответь, готов ли город к обороне или нет?
— Как же город не готов к обороне? Готов, готов!
— А чего тогда плетешь? — спросил князь и покосился на штаны посадника, — на штанах виднелось большое мокрое пятно, и от него пахло мочой и свежим человеческим дерьмом.
Угроза смерти заставила мозги Возгаря необыкновенно быстро работать, и он уже догадался, что князь разгневан совсем не потому, что Сбыня попался с воровством. Скорее всего, случилось что-то другое.
«Но что»? —- подумал Возгарь и соврал: — Князь прости...
Князь недовольно поморщился.
— Это я от болезни сболтнул то, что не надо, — сказал Возгарь.
В глазах князя появилось подозрение.
— Какой такой болезни? — спросил он.
— В спину мне стрельнуло, — плачущим голосом сказал Возгарь.
Князь окинул его взглядом.
Возгарь, с крашенной в рыжий цвет бородой и усами, был такой толстый, что его живот с трудом сдерживал широкий кушак.
Буревой подумал, что для боя такой толстяк вряд ли пригоден, но посаднику незачем самому махать мечом, у него другое дело.
