За все время тюрьмы жена пришла на свидание только один раз — сказать, что подала на развод. И потребовать, как велел ее отец, чтобы он больше не возвращался в их жизнь. Пусть оставит детей в покое. Чтобы в школе их не считали детьми уголовника.
Он знал, что отомстит. И этой сушеной рыбе, и старику-мяснику. Отомстит, но позже. А пока по тайному сговору об освобождении путь в лавку Кинга был для него закрыт. Жизнь мистера Раймунда предполагала, что никто в нем не должен узнать Казимиру Монтейру. У Скотланд-Ярда и кроме него осведомителей хватает, и стоит только появиться в Хэмпстеде — донесут, это он понял. Месть пришлось вынужденно отложить. Но он не думал, что так надолго.
Снова женился. Родился сын. Рыжеватый — в британскую мать, с коричневатой кожей — в гоанскую бабку. Сын Артур Раймунд, имя которого он никак не мог запомнить, все звал того Томашем.
Как-то жил. Спасался футболом. За несколько счастливых месяцев в Барселоне и Лиссабоне Казимируш подсел на футбол — битва на поле, страсти на трибунах. И теперь в ненавистном Лондоне спасся футболом — неистовством на трибунах, единственным неистовством, признаваемым в этом чопорном холодном городе.
На трибунах орал, напрягались сосуды на шее, казалось, вот-вот лопнут. Дрался на трибунах и на выходе со стадиона, в исступлении избивая фанатов других команд, забывая и про команды, и про футбол.
В тех же драках снова нашел «своих» — кто из фанатов вписывался за команду, а кто ввязывался ради самой драки, он видел сразу. Из тех, кто ловил наслаждение из самого месива, доходящего до крови, новоявленный мистер Раймунд и сколотил новую банду.
Днем занимался легальной торговлей с Индией и Гоа, а ночью хорошо так шарился по магазинам и лавкам. Пока во время одного из налетов сторож не выбежал прямо на нож. А следом выбежали свидетели. В тайном сговоре со Скотланд-Ярдом убийство британского гражданина предусмотрено не было.
За полчаса успел забрать вторую семью, вырыл спрятанные в саду документы на имя Казимиру Монтейру, а те, по которым женился и жил без малого три года, на имя Скотта Раймунда, на том же месте сжег. Португальцу Казимиру Монтейру пришлось везти с собой британских граждан Джоан и Артура Раймунд. Бросил бы их здесь, но отбиваться от жены было дольше, чем взять с собой: пока препирались бы, могла нагрянуть полиция.
Из Дувра отплыли на континент и потом сразу дальше, туда, куда не хотелось возвращаться, но где, он точно знал, можно найти прибежище, — на Гоа.
Когда корабль шел мимо португальских берегов, попросил у старпома бинокль. Оранжевый город в лучах заходящего солнца оставался в стороне от его пути.
Сын с именем, которое он никак не мог запомнить, цеплялся за его ногу и дергал за куртку, требуя взять его на руки, чтобы и он мог увидеть великий город.
Резко отбросил ручонку сына, так что мальчик шлепнулся на палубу и заревел. Но он не слышал криков сына. Мысли были только об одном.
— Я еще вернусь!
И он точно знал, что вернется! Он же счастливчик!
Не труп
Сценаристка
Португалия. Алгарве
На моем ноутбуке так и остается открытым файл: «ЗАЯВКА НА СЦЕНАРИЙ. 80-е. doc», а я уже бегу вниз.
Выбегаю я. Выбегает Мануэла. Возвращается не успевший далеко уйти английский Адмирал Кинг. Через несколько минут появляются красивый сын Героя Революции со своим сыном-подростком, успевшие добежать из своего блока «А».
Кричат. На всех языках лопочут. Муж пострадавшей голландки истерит, претензии предъявляет, кричит, что в суд подаст — на кого? На управляющих, что у них в здании старички с крыш падают? Сами падают? Или кто-то им помогает?
Мануэла снова звонит в полицию, пытаясь угадать, какую на этот раз положено звать? Как на труп, PJ — Policia Judiciaria, или обычной Полиции общественной безопасности — PSP — Policia де Seguranca Publica — будет достаточно.
— У нас труп или не труп?! — пытается добиться от всех, собравшихся у бассейна, Мануэла.
— Не труп! — отвечает сын Героя Революции, которого я ранее заподозрила, что это он с пострадавшим по телефону разговаривал. Проверяет у упавшего с крыши «Мистера Бина» пульс. — Жив, но без сознания. Но скорая помощь нужна как можно скорее!
— Две скорые помощи! — требует голландец, муж дамы, на чей тент упал старичок.
Дама тоже пострадала, но не сильно — парусность большого тента спасла обоих, для старичка выступила батутом, амортизировала падение с высоты, а даму накрыло меж двух спиц, в то время как старичок упал на другой его сектор. Скорее всего, дама себе ничего даже не сломала, максимум ссадины и испуг. Но муж ее вопит, возмущается.
— Нужно звать охранника! — вспоминает английский адмирал.
И то верно. Зря нас, что ли, взаперти всех держат! Не выпускают, но и не охраняют, раз снова трупы, ладно, полутрупы в «Барракуде».
— И лаундж наверху проверить, — четко рассуждает сын Героя Революции. — Вдруг злоумышленник еще там.
Мануэла бежит звать поставленного около главного въезда полицейского охранника, адмирал с сыном Героя идут к лифту нашего блока «С», чтобы подняться наверх, а я поднимаю голову вверх, пытаясь просчитать траекторию падения.
Постаревший «Мистер Бин» падал откуда-то сверху прямо над нашим балконом. Не хватало еще, чтобы снова на меня подумали. Теперь еще и дочка здесь, и ее под замок засадят, а ей по своим делам раньше меня в Лиссабон ехать надо, слышала, как она с кем-то ругалась и говорила, что приедет, разберется.
Над нами апартаменты мозамбикской приемной дочки богатой Марии Жардин. Но «дочка» с дочкой ушли загорать на виллу приемной матери еще до падения «Мистера Бина». Над ее апартаментами общий лаундж на крыше, доступ к которому есть у любого из обитателей «Барракуды».
Старичок упал явно не с моего этажа, хочется верить, что даже португальские полицейские вычислить это смогут. Надо ж было Мануэле уйти за несколько минут до этого, и на балконе осталась я одна. На балконах напротив кто-то был? Сын Героя, кажется, на своем балконе оставался, со своим сыном разговаривал. Должен был видеть, что я была одна, постаревший «Мистер Бин» ко мне не заходил и я старичка с моего балкона не выбрасывала?
Упал он, судя по всему, с бо́льшей высоты.
Но как он упал? Решил покончить с собой? Тогда почему бросился не со своего балкона? Типа, с его второго этажа не разбиться, пойду-ка я с крыши падать? Или его сбросили? Кто? Успеть бы посмотреть записи камер до того, как полицейские их изымут!
Британский адмирал и сын Героя уже наверху, выглядывают с лаунджа на крыше. Отрицательно машут головой — там никого.
Иду в каморку консьержки, куда выведены камеры. Но, увы, сегодняшний дежурный охранник оказывается не таким медлительным, как вчерашние, и он уже там. Вместе с Мануэлой смотрит записи с разных камер. Пока на меня не обращают внимание, стою на входе и смотрю вместе с ними.
Вот наш «Мистер Бин» мелькает на лестнице своего блока «А», вниз спускается пешком. Вот он пересекает холл первого этажа и направляется не к выходу из здания, а к лифту блока «С» — наверх пешком по лестнице не хочет идти. В главном холле в то же самое время и сын адмирала с женой — уходят от бассейна, и старая дама с внушительной грудью, не очень понятно, в какую сторону идет, и сама Мануэла, разговаривающая с невесткой Героя Революции: «Она спрашивала, долго ли нас в заточении держать будут и откуда лучше продукты с доставкой заказать, раз уж нас даже в супермаркет не выпускают».
Охранник просит Мануэлу перемотать записи с камер блока «С».
Вот наш «Мистер Бин» около лифта. Мануэла чуть больше нужного перемотала, и видно, что минутами раньше в лифт этого блока входит красивый Профессор Жозе. Странно, зачем ему в наш блок? Через минуту примерно подходит к нашим лифтам «Мистер Бин».
Теперь нужны камеры с этажей. Мануэла разводит руками — на жилых этажах камер нет, есть одна около лифтов на верхнем, где вход в пентхаус и в лаундж на крыше. Отматывает записи той камеры на несколько минут назад.
