Обращаясь к своему знакомому Н. Е. Лажечникову, с просьбой организовать сборы пожертвований для осиротевших после боев 20—24* августа семей камчатских моряков, В. С. ЗаБойко писал:
«Ежели к нам не успеют подать помощи в потребных снарядах, людях и провианте, то мы твердо положились:
пока из нас, воинов русских, будет хоти один жич. то неприятель может завладеть землею только, когда убьет последнего из нас».97
Однако если ни Завойко, ни Пзыльметьев ни разу и не заикнулись о крайней ограниченности сил защитников Петропавловска, то и Н. Н. Муравьев и такой знаток края, как Г. И. Невельской, великолепно понимали, что положение города в случае нового нападения окажется чрезвычайно критическим. Они знали, что в Петропавловске нехватало орудий, боеприпасов имелось с подвезенными лишь по 20 зарядов на пушку, не было медикаментов и запасов продовольствия. Рассчитывать же на прибытие новых подкреплений не приходилось. Направленная для перевозки тяжелых орудий и пороха из устья Амура винтовая шхуна «Восток» получила в шторм серьезные повреждения. Пеоеброска подкреплений по суше была невозможной. Ничего хорошего не сулило и ближайшее будущее. Надо было полагать (так оно на деле и получилось), что с самой ранней ресны противник переоежет морские пути, соединяющие Камчатку с устьем Амура. Да и к тому же морской транспорт в устье Амура и на Охотском побережье отсутствовал. Возможность же пополнения паровыми судами вообше была исключена. Оценивая создавшуюся обстановку, Невельской 26 октября 1854 года писал на имя генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева о необходимости снятия Петропавловского порта:
«Скорое сосредоточение в Николаевске всего, что находится ныне в Петропавловске и Японии, должно, по моему мнению, составлять единственную и главную нашу заботу, ибо если мы благовременно это сделаем, то неприятель, в каких бы то превосходных силах здесь ни появился, нам никакого вреда сделать не может, потому что банки лимана,, полная для него неизвестность здешнего моря, удаление его от сколько-нибудь цивилизованных портов не на одну тысячу миль, лесистые, гористые и бездорожные, пустынные прибрежья Приамурского края составляют крепости, непреоборимые для самого сильного врага, пришедшего с моря. Появление его сюда послужит нам не во вред, а в пользу, ибо блокируя берега Татарского залива, он этим фактически признает их российскими».98
Тщательно взвесив сложившуюся обстановку, Муравьев принимает на. свой страх и риск смелое решение — перенести Петропавловский военный порт в устье Амура. Впрочем, к такому решению толкали не только военные обстоятельства: ключ к экономическому развитию края лежал тогда в устье Амура, которое надо было соответственно укрепить.
■ Направленный из Иркутска с распоряжением о переносе порта есаул Мартынов в рекордно короткий срок добрался до Петропавловска. 3 (15) марта 1855 года это распоряжение было вручено военному губернатору Камчатки Завойко...
• Человек,' сам великолепно знающий всю трудность переходов по охотской глухомани, Г. И. Невельской с восхищением. йнсал о подвиге Мартынова:
«Есаул Мартынов, следуя чрез Якутск и оттуда па собаках в .Охотск, по дикому прибрежью Охотского моря, по которому расстояние между жилыми пунктами простирается около 400 верст, переезжая чрез широкие заливы с опасностию при случайных ветрах погибнуть от вьюг, совершил весь путь от Иркутска до Петропавловска (до 8 000 верст) в 3 месяца, со скоростшо до этого времени еще небывалою».99
С получением нового приказа вся обстановка в Петропавловске коренным образом менялась. Только что звенели в кузницах молоты, отковывавшие железные полосы для укреплений, раздавалось «ура» на примерных учениях по отражению десанта. А теперь приходилось свертывать батареи, тщательно готовиться к большому морскому переходу, а главное — добиться, чтобы люди, вчера еще поливавшие своею кровью подступы к городу, поняли необходимость оставления Петропавловска.
Разъясняя назначение этой меры, Завойко обращался к гарнизону и жителям:
«От быстрого и скорого изготовления судов к плаванию будет зависеть весь успех нашего предприятия. Союзники, как положительно известно, имеют намерения напасть на Петропавловск с силами, непомерно превосходящими наши силы, а, следовательно, было бы лучшим выйти в море не позднее 1 апреля для того, чтобы сколь возможно поспешнее достигнуть места нового назначения нашего».100
Двухметровый снег покрывал батареи. Пурга и леденящий холод держались весь март и своей лютостью выходили из ряда обычных. Надо же было откопать пушки, найти и отрыть ядра, перевезти все это на корабли/ Помимо того, требовалось закончить ремонт самих судов.
4 марта 1855 года, еще затемно, на всех петропавловских укреплениях и судах по-новому забила жизнь. Преодолевая крутизну гор, не имея никаких приспособлений, кроме канатов, под пенье «Дубинушки» моряки и бойцы 47-го флотского экипажа спускали орудия на лед и подымали их па борт кораблей. Были случаи, когда лед не выдерживал тяжести трехсотпудовых пушек и проламы вался. Тогда приходилось нырять в ледяную воду, подводить канаты под орудия и снопа вытаскивать их из воды.
Ничто не пропало, ничего не было потеряно. Все, что представляло ценность или могло стать добычей врага, все, вплоть до оконных рам, камбузов, печных выошек и петель упаковывалось в тюки и грузилось в трюмы. Менее чем за месяц погрузка была закончена.
Оставалось пробиться через ледовые заграждения, державшие корабли в плену. Пока вооружались и грузились суда. — пишет участник обороны Петропавловска, — особый отряд рабочих, составленный из всех команд, ежедневно пропиливал дорогу во льду, загромождавшему выход с малого рейда.
Это была труднейшая работа. С рассвета и до темна, по колено в ледяной воде, действуя то пилой, то топором, кайлом или ломом, то прибегая к помощи пороха, люди пробивали во льду какал для прохода к чистой воде. Случалось, что ночной мороз и ветры, нагонявшие лед, сводили на нет недельную работу. Тогда начинали заново.
29 марта (10 апреля) путь на большую воду был расчищен.
Первым покинул порт бот «Кадьяк». Он взял направление к Большерецку, чтобы оттуда держать связь между Камчаткой и Охотским побережьем. До Большерецка, поперек полуострова от самого Петропавловска была выставлена для связи цепь казачьих постов.
4(16) апреля снялись с якоря транспорты «Иртыш» и «Байкал». Обледеневшие в пургу снасти не позволяли управлять судами. Тогда к бортам были привязаны лямки, и гарнизон на себе вытащил оба транспорта по прорубленному каналу.
Двумя "днями позже вышли «Аврора», «Оливуца» и «Двина».
В своем донесении на имя Муравьева Завойко писал:
«Подведомственные мне штаб- и обер-офицеры и ни101 ние чины, неутомимо трудившиеся всю зиму над постройкой укреплений и постановкой на них орудий, оказали и в настоящем случае примерное усердие и самоотвержение. Только при такой ревности подчиненных моих к службе возможно было спить Петропавловский порт в течение месяца, и это дает мне повод надеяться, что и ?. предстоящем нам плавании вес будут воодушевлены тем же усердием и суда во101время и беспрепятственно достигнут места своего назначения. Если же, сверх ожидания, мы встретим в море сильного неприятеля, то или отразим его, или погибнем, не отдав врагу русских военных судов и славного русского флага».101
Место сбора всей камчатской флотилии было назначено в заливе Де-Кастри, к югу от устья Амура. В Петропавловске оставались лишь жители, не могущие по тем или иным причинам покинуть Камчатку. В числе их была семья Завойко. Для охраны порта и полуострова отряжались команда казаков и отряд добровольцев под командованием есаула Мартынова. Ему было дано подробное наставление «для действий против неприятеля, если он двинется далее Петропавловского порта, и для нанесения неприятелю вреда, какой по обстоятельствам будет возможно сделать».
Небывало ранний выход петропавловской флотилии з море стал крупной победой не только над льдами, сковывавшими бухту, не только над природой, но и над неприятелем. Противник рассчитывал, что в такое раннее время, когда и Авачннская бухта и побережье Охотско-Камчатского края сковано толстым льдом, нет смысла блокировать Петропавловск. Но вместе с тем в самый день выхода из порта первых транспортов к камчатским
берегам уже подходили английские военные пароходы «Эмкауитер» и «Бярракута». Задержись камчатская флота ия еще на несколько дней, и выход из Петропавловска .мог бы значительно осложниться...
Русские суда шли в полной боевой готовности. Каждый день проводились артиллерийское и абордажное102 учения, весь состав команд был начеку.
