Постараюсь и здесь, где этой темы приходится касаться волей-неволей, свести обсуждение теорий к минимуму, ограничиваясь строго фактами и данными источников и не увлекаться критикой.
Во-первых, на Новгородской земле, в окрестностях Ферапонтова монастыря сохранились деревни, выстроенные на вендский манер – «кругляшками». Или подковами.
Каменные крепости Ладоги и находившейся рядом с ней Любши возведены в VII – VIII веках по вендским архитектурным канонам. Точно так же и новгородский детинец 1116 года по конструкции вала очень близок к укреплениям балтийских славян, но совершенно не похож на днепровские крепости.
Застройка городов, в свою очередь, имела мало общего со скандинавской.
Начать с того, что она в абсолютном большинстве случаев была срубной. А срубные дома вместо столбовых и полуземлянок в Швеции начали возводить только в X – XI веках, под влиянием как раз с востока.
Новгородский детинец. Заложен вендскими мастерами
На Варяжской улице Ладоги, как неосторожно проговорился в вышедшей в 1985 году Г.С. Лебедев, стояла «большая постройка» «общественно-культового назначения, разрушенная в конце X в. и напоминающая по некоторым конструктивным особенностям западно-славянский храм того же времени в Гросс-Раден на р. Варнов (южное побережье Балтики)».
То есть один из наших ведущих норманистов черным по белому написал, что на Варяжской улице стоял западно-славянский храм.
Ну и хлебные печи, что возводили во дворах жители Ладоги, Рюрикова городища и Новгорода одни к одному – как те, в которых выпекали хлеб на южных берегах Балтики.
Ах да, в Ладоге есть длинные дома. Однако руководитель Ладожской археологической экспедиции А.Н. Кирпичников, в «антинорманнизме» не замеченный, пишет «Ни в Финляндии, ни в Швеции, ни в Прикамье, например, домов, подобных ладожским, пока не обнаружено... В период раннего средневековья большие дома... не исключительно финские или германские, а распространены на громадной территории от Прикамья на востоке до Рейна на западе».
И то верно, а что вендам длинные дома не были чужды, мы видели на примере «лагерей викингов».
В нижних, самых древних слоях Ладоги, Новгорода, Пскова и пр. находится фельдбергская и торновская керамика. Керамика вообще может считаться самой надежной чертой этнического облика. Сколько угодно будут мужчины подсматривать друг у дружки оружие, а женщины – украшения. И товар это самый ходовой – и то, и другое. И добыча самая желанная. А вот горшки дальше соседнего городка продавать не повезешь – хрупок товар и недорог. И из набега не потащишь – свои же засмеют.
Есть еще Рюриково городище, считается, что с него сам Господин Великий Новгород начался. И не только Новгород – Русь. Сюда Рюрик и пришел из-за моря – «судить и володеть по праву», принести «наряд» в «землю велику и обильну».
Керамика там…
Вы уже догадались, читатель?
С южной Балтики.
Вся.
Ну, даже если горшок можно купить, то тот черепок, что на плечах носишь, не купишь и не выменяешь, его только унаследовать можно. А у ильменских славян, что создавали Ладогу, Новгород, Белоозеро, черепки эти самые не слишком обычные – коротковаты, но узколицы. Все окрестные племена – весь, корела, ижора – с широкими лицами и, судя по черепам в погребениях, чем дальше в прошлое, тем сильней эти черты появляются. Кроме того, лица у них плосковаты, и опять же, более ранние черепа – площе, ближе к монголоидам-лопарям, а у словен они с самого начала «выраженные европеоидные». Скандинавы, опять же, узколицые – зато длинноголовые. А самое близкое подобие черепов новгородцев и ладожан, как установил уже, к сожалению, покойный археолог В.В. Седов, находят в могильниках средневекового Мекленбурга. На землях ободритов-рериков.
Сходство речи между новгородцами – и жителями заселенных выходцами из Новгорода Поморья (на сей раз не Варяжского, а Беломорского) и западной Сибири, и остатками мира вендов-славян, первым выявил такой выдающийся ученый, как А.А. Шахматов. Он указал на «цокание» – произношение «ц» вместо «ч» в северно-русских говорах. Продолжил дело Н.М. Петровский, указав в 1922 году на ряд западно-славянских черт, мелькающих в новгородских летописях и грамотах. Это окончания имен на «-ята» и «-хно» (Петрята, Гюрята, Смехно, Прохно, Жирохно). Это написания сторовый вместо здоровый, древяны вместо древляны, подвегли вместо подвели, нелза. Потом эстафету принял выдающийся лингвист и филолог Д.К. Зеленин. Он обратил внимание на то, что слово «смерд» за пределами Руси известно только балтийским славянам, что севернорусское словечко «невЕд» (рыболовная сеть) в 1275 году зафиксировано у жителей варяжского поморья, что самое простое, обыденное слово «собака» известно из славян только русским и потомкам поморян кашубам.
Но.
Настоящий гром грянул во второй половине ХХ века, когда лопата археолога извлекла из сырой новгородской почвы клочки бересты с неровными буквами. Их нашли с той поры сотни, в Новгороде, Старой Руссе, Пскове, Смоленске, Рязани, Москве. Но «чемпионом» по сию пору остается Господин Государь Великий Новгород. По найденным там грамотам восстановили тот диалект, на который сбивались с «правильного», «литературного», языка с оглядкой на церковнославянский, древнерусского новгородские летописцы, дьяки и вечевые биричи. Академик В.Л.Янин недавно особо подчеркнул, что «поиски аналогов особенностям древнего новгородского диалекта привели к пониманию того, что импульс передвижения основной массы славян на земли русского Северо-Запада исходил с южного побережья Балтики, откуда славяне были потеснены немецкой экспан сией[40]». Эти наблюдения, обращает внимание ученый, «совпали с выводами, полученными разными исследователями на материале курганных древностей, антропологии, истории древнерусских денежно-весовых систем и т. д.».
Исследователь новгородских грамот А.А. Зализняк пишет: «Установление суммы отличий древненовгородского диалекта, естественно, направило исследовательскую мысль к поискам аналогов этим диалектным признакам в других славянских языках. Результатом таких поисков стал вывод о том, что исходная область славянского заселения Псковского и Новгородского регионов находилась на территории славянской южной Балтики. Именно в языках живших здесь славян, в первую очередь в лехитских (древнепольских), обнаружена сумма аналогов древненовгородскому. Этот вывод совпал с капитальными наблюдениями над древностями курганов и поселений недавно ушедшего из жизни выдающегося исследователя древнего славянства академика Валентина Васильевича Седова».
Кроме особенностей языка, в Новгородские земли переехала и топонимика с южных берегов Варяжского моря. Так, знаменитый Ильмень – тезка речки Ильменау, Ильмени в Мекленбурге, а заслужившее в последние годы дурную славу озеро Селигер имеет «тезку» на Рюгене.
Можно еще многое упомянуть, вплоть до, как указал Янин, весовой системы. Можно, например, указать на «вотивы» – уникальный новгородский обычай приносить в церковь изображения больных частей тела, всего человека или животного. Он сохранился у поморов – потомков Новгородцев, и явно имеет западное происхождение, как и резные иконы-статуи Николы Можайского и Параскевы Пятницы, восходящие к резным истуканам Арконы, Радигоща и Щетини. Или, скажем, у новгородских же колонистов оставшийся обычай хранить в церквях… стрелы, вынося их в крестных ходах (вспомним священные копья Волына-Винеты и Велгаста).
А что же говорят летописи?
Летописи говорят «люди новгородские от рода варяжска до сего дня» и говорят о том, что варяги сидят от одноименного моря на восток «до предела Симова» – то есть до Волжской Болгарии. То есть впрямую отождествляют новгородцев с варягами. А с другой стороны того моря варяги «сидят» от чуди, прусов и ляхов до «агнян» (в которых решительно все историки видят континентальны англов, предков жителей нынешней коммуны Ангельн в Шлезвиге) и романских «волохов».
Причем это говорят все главные русские летописи.
А новгородская – кому, как не новгородцам, знать? – уточняет «варяги мужи словене».
Ипатьевская летопись пишет про польскую княжну XIII века «бо бе рода князей Сербских, с Кашуб, от помория Варязского от Старого града за Кгданском».
Перс Шамс-ад-Дин Димешки, сторона в варяжском вопросе решительно беспристрастная, утверждает: «Здесь есть большой залив, который называется морем варенгов. А варенги суть непонятно (для араба) говорящий народ... Они Славяне Славян».
Когда в XI веке византийские «варанги»[41] и православные «россы» побеждают нормандцев, итальянская хроника говорит, что нормандцев победили руссы и… «вандалы». А «вандалами» в средневековой Европе упорно именовали именно балтийских славян – взять хотя бы Адама Бременского.
