ПРИМЕЧАНИЕ ПУБЛИКАТОРА, СДЕЛАННОЕ ПРИ УЧАСТИИ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА:
Рассказ французского литератора Поля Лакруа (псевдоним: «Библиофил Жакоб»), приведенный в письме Каролины Собаньской к российскому императору, совершенно апокрифичен и, должен сказать без обиняков, не вызывает у меня ни малейшего доверия, хотя он и заключает в себе массу чрезвычайно любопытных деталей.
Скорее всего, рассказ этот, как я полагаю, сочинила сама Собаньская, никак не желавшая расставаться с остатками знаменитого ожерелья и не желавшая показывать, что они хранятся именно у нее.
Точнее говоря, одну из историй Поля Лакруа она вписала в сюжет легенды о пропавшем ожерелье и сделала это, конечно, совершенно преднамеренно. Вообще, ослепительная Каролина, не исключено, считала, что у нее есть свои особые права на это редкостное колье, вызвавшее в свое время грандиозный скандал и чуть ли даже не революцию 1789-го года.
Каролина ведь приходилась правнучкой Марии Лещинской, французской королеве и супруге Людовика Пятнадцатого, который как раз и заказал колье для своей возлюбленной дю Барри.
Если хотя бы часть королевского бриллиантового дара оказалась бы вдруг у мадам Собаньской-Лакруа, то это, как мне кажется, в глазах ее означало хотя бы частичное торжество исторической справедливости.
Обстоятельно комментированная публикация новых архивных материалов, не исключено, прольет свет на эту в высшей степени загадочную историю, много раз уже рассказывавшуюся, но так до сих пор и не досказанную до конца.
Альбомы и дневники Каролины Собаньской требуют самого настоятельного изучения. Это может содействовать обнаружению хотя бы остатков колье.
Исчезнувшие редкостные бриллианты, как и сопутствующие им бесценные бумаги (не исключено, что они прольют свет на многие темные места пушкинской биографии), даст Бог, все-таки рано или поздно отыщутся.
В любом случае, поиск, несомненно, должен быть продолжен.
Сергей Фомичухин,
ученый кот, комментатор-фантазер.
Екатерина Подвацурина,
комментатор, знаток исторических нюансов, не имеющих никакого значения, восходящая звезда умирающей пушкинистики.
г. Санкт-Петербург.
Пушкин дом.
18-го мая 2007-го года.
ГРАФ ФЕНИКС — АВТОРУ
1.
Гамулецкий фактически повторяет версию графини, что это Калиостро организовал всю «аферу» и взял себе самые крупные камни, то есть он дает подтверждение, что его учитель — самый обыкновенный мошенник, как и он сам, поскольку всячески ему содействовал.
Все это слишком бросается в глаза, а посему воспоминания Гамулецкого нуждаются (думаю) не просто в примечании, но в ироническом комментарии, показывающем, что если он имел целью оправдать своего маэстро, то оказал ему медвежью услугу.
Гамулецкий представил Калиостро как самого обыкновенного вора, действующего совместно с подонками, вроде графа де ла Мотта, а свои несомненные гипнотические способности использующего в криминальных целях.
Ученый кот, хотя и принадлежит к мошеннической секте пушкинистов, в общем-то прав в своей критике очаровательной, неотразимой Каролины.
Из ее письма выходит, что ни Калиостро, ни кто-то еще не имел никакого отношения к похищению, а ожерелье украла через Рогана сама королева, то есть повторяет версию антимонархистов (она-то ярая монархистка!).
Ящичек, в самом деле, могли найти, но с драгоценностями, которые король и королева спрятали под угрозой нападения.
Кроме того, зачем было Собаньской писать это письмо, которое она, по всей видимости, не отправила ввиду его полной бесполезности?
Оно производит впечатление революционного листка: власть имущие — самые обыкновенные воры. Это было бы совершенной бестактностью. Представляю себе реакцию Николая!
Или она хочет оправдаться, что не вывозила контрабандных драгоценностей? Зачем? Этим бы она выдала себя полностью, подтвердив, что участвовала каким-то образом в нелегальном перевозе украденных ценностей.
Даже совершенно нелепое действие имеет логику. Собаньская поступает неубедительно и даже глупо, но цель ее совершенно ясна: отвести от себя подозрения в контрабандных переправках, которыми она занималась, сидя под крылышком Витта. Лучшего места и представить невозможно. Поэтому она с ним сожительствует — ей удобно, к ней никто не может подступиться, сама тайная полиция содействует ее контрабандным делам.
Почему нет? Это нисколько не убавляет очарования Собаньской, а только прибавляет еще больше.
Все поэты тогда были без ума от разбойников, а уж от разбойниц — тем более.
г. Мадрид,
11-го сентября 2007-го года.
2.
Что касается Калиостро, или черт знает, как его звали, я с вами полностью согласен, то есть речь идет о персонаже ambigu, и в этом его прелесть и очарование.
У Михаила Кузмина это полностью отсутствует, и потому его Калиостро скучен и бесцветен, как впрочем, и сам Кузмин (он замечательно перевел Апулея, но собственные его фантазии монотонны).
А у вас эта ambiguitè — на первом плане и представлена очень хорошо через этот также ambigu персонаж как Голицына.
Эти два персонажа внутренне сродни, поскольку имеют колоссальную внутреннюю энергию, хотя каждый реализует ее по-разному.
Голицына коллекционирует истории, но не рассказывает их. Это тоже очень характеризует персонаж.
Я от всей души ненавижу (вы меня вынуждаете высказаться) всех литературных критиков, типа белинских и добролюбовых, которые порят правду-матку, не понимая абсолютно ничего в литературе и не прочитав прежде внимательно того, о чем имеют наглость писать.
Я высказал свои соображения (не критику) по поводу Гамулецкого. Мой комментарий добродушен, но Калиостро — сицилиец, то есть он скрытен и не забывает обид.
Это не значит, что он мстителен, как Сальери. Какой-то фокусник-дилетант, вроде Гамулецкого, представляет его как вульгарного криминала.
Да, конечно, он организовал весь этот affaire, но какой affaire! Вершина криминально-магического искусства! Разумеется, он должен быть зол на этого Гамулецкого, но не потому, что он выдумывает, а потому, что выдумывает плохо, что, кстати, очень соответствует персонажу: Гамулецкий — не гений, не Калиостро!
Вы подчеркнули в комментарии читателя раздражение, а не добродушие, и так должно быть.
Я могу только (в качестве «критики») повторить ваши слова: здесь пока фрагменты, «случаи», из которых складывается картина.
Вы хотите, чтобы я высказался о картине, которой еще нет?
Пока есть только «случаи» (и даже не все).
г. Мадрид,
13-го сентября 2007-го года.
ВТОРАЯ СВЯЗКА БУМАГ:
СЛУЧАЙ ГРАФА ДЕ ЛА МОТТОТ АВТОРА
Из настоящего выпуска «Бриллиантового скандала» читатель сможет узнать, как распорядился королевскими бриллиантами легкомысленный и беспутный граф Николя де ла Мотт, который и в самом деле вовсе не был графом, точно также, впрочем, как и граф Алессандро Калиостро.
Кроме того, читателю представляется редкостная возможность узнать о путешествии из Эдинбурга в Ньюкасл, которое совершил вышеупомянутый де ла Мотт в компании с учителем итальянского языка по имени да Коста.
Как обычно, все документы мною были вымышлены, но это отнюдь не отменяет их исключительной правдивости.
Ефим Курганов.
г. Париж.
20-го декабря 2008-го года.
POST SCRIPTUM
И особая признательность моему издателю, коего я почитаю подлинным своим единомышленником.
МАРКИЗ. И это ожерелье ты намерена присвоить?
МАРКИЗА. Разумеется! Ты только приготовься к отъезду. Едва сокровище окажется в наших руках, мы тотчас его используем. Сперва мы его разломим, и ты уедешь в Англию. Где для начала с умом продашь или выменяешь камни помельче…
Гете. Великий Кофта (комедия).
Научные редакторы выпуска:
профессор Андрей Зорькин (Оксфорд),
профессор Никита Левинтох (Санкт-Петербург)
и профессор Александр Долинкин (Мэдисон)
ОТ РЕДАКТОРОВ
Все материалы, представленные в настоящем выпуске, подготовлены на основе коллекции Калиостровианы, хранящейся в Отделе рукописей и редких книг фундаментальной научной библиотеки Угорского университета (г. Ханты-Мансийск, Россия).
Андрей Зорькин,
