По сенью благосклонной власти еврейская община укреплялась в течение всего девятнадцатого века. После Крымской войны, когда главный бизнес одесских греков - экспорт зерна упал в десять раз, евреи оказались живучее и перехватили инициативу: к 1875 г. им принадлежало почти две трети экспортно-торговых фирм Одессы. Они занимали половину выборных мест в Городской Думе, еврейский банкир Р. Хари почти пятнадцать лет ведал денежной деятельностью всего города и, случалось, замещал городского голову.
В 1910 г. евреи - треть горожан; 80 процентов крупных купцов, и больше половины юристов, и две трети медиков - евреи. Им принадлежит половина одесской промышленности. Основа одесского экспорта - зерно - на 82 процента в еврейских руках. А по количеству учреждений еврейского образования (289) Одесса на первом месте в России. Евреев в городе тогда жило около 140 тысяч - впереди в Европе были только Варшава и Будапешт.
Семьи евреев-”богачей” Рафаловичей, Эфрусси, Бродских и других дельцов блистали на авансцене одесской жизни. А в глубине её, естественно, являли себя еврейские бедняки: ремесленники и лавочники, конторщики и приказчики, грузчики, извозчики, чистильщики сапог, просто нищие и бродяги, живущие подаянием, а то и воровством.
Их поддерживала сеть общинных благотворительных заведений, среди них: Сиротский дом, где 200 детей обучали музыке, ремёслам и земледелию; “Общество пособия бедным больным евреям”; “Дом призрения престарелых евреев”; “Общество попечения о бедных и бесприютных детях г. Одессы”, готовившее детей к школе и надзиравшее за их жизнью в семьях; “Комиссия по раздаче топлива и пасхального пособия бедным евреям”, которая в 1910 г. выдала 65 тысячам евреев по два с лишним килограмма мацы; “Общество санаторных колоний” и Женская колония, где лечились сотни туберкулёзных детей; Общество взаимопомощи приказчиков с библиотекой в 23000 томов...
Бедняков бесплатно лечили в Еврейской больнице. Она с шести коек в 1800 г. за сто лет развернулась в крупнейшее лечебное учреждение с загородным филиалом на Хаджибейском лимане.
Больница, как и многие другие еврейские благотворительные заведения, оказывала помощь и неевреям. В ней, содержавшейся за счёт еврейских пожертвований, в начале 20 века, когда её койки уже исчислялись сотнями, десятую их часть занимали больные-христиане. (Что, однако, не помешало черносотенной власти города в 1907 г. ограничить процентной нормой количество врачей-евреев в той же Еврейской больнице.)
Еврейская больница располагалась на Молдаванке - когда-то окраине города, средоточии бедноты и порождённого ею легендарного мира одесских уголовников.
“На Молдаванке музыка играет, На Молдаванке пляшут и поют, На Молдаванке прохожих раздевают, На Молдаванке девушек...” - тут песня спотыкается о неприличие.Лучше напеть: “Там сидела Мурка в кожаной тужурке...”
Ярче песен - молва. Одесса - город разговорного жанра, и “таки да есть за кого поговорить”.
Шейндля-Сура или Софья, Соня, а фамилий не перечесть, потому что аферистка международной известности - Сонька Золотая Ручка. Она в лавке ювелира прятала ворованные камни под изящными длиннющими ногтями; её дрессированная обезьянка, пока хозяйка любезничала с продавцом, заглатывала бриллиант и дома выдавала его после клизмы; она в тюрьме за несколько дней соблазнила надзирателя бежать вместе с ней; она на сахалинской каторге избегла наказания плетьми, подставив вместо себя беременную арестантку, которую сечь возбранялось; она в другом случае вынесла рекордную для каторжанки порку и почти три года носила кандалы; выйдя с каторги на поселение, жила с мрачнейшим из убийц, торговала водкой и крадеными вещами, открыла на Сахалине увеселительное заведение: выпивка-закуска, карусель крутится, музыка играет, циркач фокусом ошарашивает...
Чувствительные одесситы особо смаковали рассказ, как Сонька по ошибке ограбила бедную вдову и, спохватившись, отправила ей кучу денег с извинениями. В Сонькиной сказочной жизни горожане, увлекшись, путались: то она в 1921 году разъезжала по Дерибасовской, в рыданиях разбрасывая деньги на поминание убитого в ЧК мужа, то её мужем оказывался англичанин, купец и шпион, приехавший с нею в Одессу, а вышла она замуж после побега на пути в сахалинскую каторгу, когда она на стоянке в порту Цейлона бежала с корабля по якорной цепи. “Граждане, слушайте сюда”, а где правда, где трёп базарный - кто проверит? “За бандитов” так хочется “чтоб красиво”!
И чтоб с “хохмой” - или это не Одесса?..
“Простите, вы одессит? - А что? У вас что-то пропало?”
(Анекдот)
В Израиле у Одессы город-брательник - Хайфа. Потому что там и там море, там и там порт, там и там евреи, там и там - цирк.
И вот в 1999 году интрига с украиноевреями свершается! Еду! В Одессу!
Отплытие утром из Хайфы, от моего Иерусалима 3 часа езды. После естественного ночного недосыпа явились в порт втроём: я, провожающая жена и пузатый чемодан. Пароход - не самолёт, до 100 кг груза позволены, мы и развернулись с подарками.
Вот он, значит, причал, вот просторная синь моря и белый борт теплохода “Абашидзе”, и очередь желающих плыть, - их за сотню, и все с такими же пузатыми чемоданами. Народ, в основном, пожилой, немощный. Кто-то иногородний устал после ночи, проведенной в гостинице, но бодрится: впереди прогулка, покой и воля, отдохнём, отоспимся... А кто помоложе и покрепче, гомонит радостно: вот-вот отчалим, уж там разгуляемся... Все - в счастливом нетерпении. Правда, на досмотр не пускают, задержка, говорят, рейса по техническим причинам. Ну, ладно, публика всё бывшая советская, покладистая, подождём по техническим причинам. А через час-другой проясняется и сама техническая причина: забастовка.
У израильтян забастовка - вроде национального вида спорта. Демократия и рвачество, смешиваясь, нестерпимо соблазняют бросать работу кого угодно от мусорщиков до врачей в больницах или спасателей на пляжах. Скажем, авиаторам сам Бог велел время от времени прикрывать единственный аэропорт и выжимать прибавку к жалованию. Бастуют и похоронные общества, и труженики водоснабжения. Их доходы близки к зарплате министров, но в жарких краях отключить воду, особенно в больницах и при июльской угрозе пожаров, - блестящий ход в праведной борьбе за дензнаки. Не бастуют у нас, кажется, только армия да члены парламента, но последние просто регулярно принимают законы о повышении себе зарплаты.
В моём случае - ещё веселее. Не сограждане забастовали, а экипаж грузинистого лайнера украинско-швейцарского (?!) пароходства. Им, оказывается, снизили категорию, как объяснила нам, кандидатам в пассажиры, дама с теплохода, блондинка с неплохо сохранившимися постельными принадлежностями, в прошлом, похоже, из буфетчиц, но далеко по морям пошедшая.
Толпа гомонила, в зале ожидания было во всех смыслах жарко. Дело происходило в пятницу, а в передовом, но обрелигиозненном Израиле с вечера пятницы до вечера субботы жизнь замирает, включая общественный транспорт, так что если до двух часов дня забастовщиков не ублаготворят, то ещё больше суток не только что морем в Одессу, но и здесь никакие автобусы не повезут, и порт закроется, потом ищи-свищи такси, а многим домой в другие города - паника свирепеет, толпа рвёт на части смазливую турагентшу-автора поездки, та отбивается, в помощь ей сошли еще двое с корабля: один, о котором позже, и эта вот лапочка голубоглазая, толково объяснившая распалённым пассажирам, что они, экипаж, воюют не столько даже за свою зарплату, которая зависит от категории судна, сколько нас, пассажиров, ради, потому что среди их, теплохода, требований есть ремонт, корабль в ужасном состоянии, тараканы кишат, иллюминаторы разбиты... Мне издалека слышались только обрывки её речи, но показалось, что этой забастовкой сам Бог нас спасает.
Так я и попытался разъяснить близрасположенному народу, рвущемуся на морские просторы; мол, может, к лучшему оно, не плыть с разбитыми иллюминаторами. Попутно вспомнил я и запланированную экскурсию по Стамбулу, а там аккурат накануне курды провели террористический акт и грозят изводить в Турции туризм на корню - может, опять-таки нам свыше избавление от опасности? Тут мне отъезжающие (точнее, остающиеся) и говорят: “Вы что, какой Стамбул? Его именно из-за опасности и отменили” - “Как?! Кто? Когда?” - “А вам разве не звонили? Нам вчера позвонили и сказали, что Стамбул отменяется” - “Интересно. И где мы будем эти стамбульские сутки мотаться?” - “А нигде. Придём в Одессу на день раньше” - “Позвольте, - удивляюсь с неизбывным своим идиотизмом, - ведь я сообщил своим, чтобы встречали 7-го” - “Ну, а мы придём 6-го. Ничего, вы не один такой. Кому-то звонили, предупредили, кому-то не успели”...
Созидателем поездки была, замечу, одна из лучших в Израиле туристских фирм, назову её “Эх-ма Холидейз”.
