— С возвращением! — воскликнул он и, сорвавшись со своего места, обнял и расцеловал обоих.
— Ваше Величество... — начал было Дик, но брат остановил его.
— Преклоните колени, — велел он и обнажил клинок. — Властью, данной мне Господом Богом нашим, я провозглашаю своего брата Джорджа герцогом Кларенсом, а своему брату Ричарду даю титул герцога Глостера. Поднимитесь! Отныне вы рыцари ордена Подвязки, — он выдержал паузу и обратился уже ко всем присутствующим в зале: — Они будут воспитываться в замке нашего кузена и соратника Ричарда Невилла, графа Уорвика. Такова наша воля.
Ричард лишился дара речи. Он предполагал, что теперь их жизнь изменится, но не рассчитывал на подобное. Своё решение Эдуард объяснил ему лишь вечером наедине.
Брат выглядел таким же, каким Дик его запомнил: слегка легкомысленным весельчаком. И вместе с тем неизвестная доселе задумчивая складка залегла меж его бровей.
— Герцог! — Эдуард отсалютовал ему кубком и кивнул на место подле себя.
В просторном зале не присутствовал больше никто, значит, и разговор окажется столь же непростым, сколь и откровенным. Это Дик понял сразу.
— Ваше Величество... — Ричард склонил голову и опустился у ног короля на расстеленную там волчью шкуру.
— Honi soit qui mal у pense,[1] — произнёс король знаменитый девиз наиблагороднейшего ордена Подвязки. — Рад?
Мальчик нахмурился и неопределённо повёл плечом. Он мечтал о рыцарстве, но позже, когда научится обращению с оружием. А что если его вызовут на бой, а он окажется неготовым?!
— Граф — соратник отца, — продолжил Эдуард, не дождавшись ответа. — Уорвик Кингмэйкер... создатель королей, — он рассмеялся, но тотчас посерьёзнел. — Во многом благодаря нему я взошёл на престол.
Ричард кивнул. Брат вновь отпил из кубка.
— Знаешь, — прищурился он. — Порой мне кажется, Невилл помог лишь из желания править самостоятельно. Молчи, — велел Эдуард. — Уорвик не желает короны. Он предпочтёт действовать из-за моей спины, но... Я не позволю ему.
Дик недоумённо воззрился на брата. Если тот не уверен в кузене, то зачем повелел им с Джорджем ехать в Миддлхейм?
— Граф на сегодняшний день самый влиятельный вельможа Англии. Создатель королей! Тебе будет чему поучиться у него, — продолжил Эдуард. — Заклинаю тебя лишь об одном: не доверяй ему всецело.
Дик поднялся, но лишь для того, чтобы преклонить колени:
— Ваше Величество, моя жизнь и верность принадлежат вам. Всегда. Какие испытания ни преподнёс бы нам Господь. Клянусь!
— Ричард, герцог Глостер, — голос короля прозвучал уверенно и чуть сипло. — Я, милостью Бога нашего Эдуард IV, принимаю твою клятву, — брат кивнул, и на некоторое время в зале воцарилась тишина. — Встань. Можешь идти, — выдержав торжественную паузу, проронил он.
Дик поднялся, поклонился кивком головы и направился к двери.
— Господь не дал Невиллу сыновей. У него только дочки, смотри не влюбись... — усмехнулся Эдуард ему в спину.
Дик фыркнул.
— Ладно, — усмехнулся король, — вернёмся к этому лет через десять.
К своему стыду, юный герцог Глостер не познакомился с опекуном до отъезда. Графа Уорвика он даже не вспомнил, а ведь кузен наверняка присутствовал в Ричмонде. Всё внимание Дика оказалось поглощено Эдуардом. Столь непростительное поведение оправдывала братская любовь и неизвестность, которую они все пережили. Но если Ричард действительно собирался стать надёжной опорой королевского трона, то впредь не мог упускать из виду ни одной даже самой незначительной детали.
Собрался он быстро. Вещей и так было немного, а из ценных — всего несколько любимых книг, подаренных на прощание бургундским герцогом. Однако, прежде чем спуститься во двор, мальчик ещё раз заглянул к Эдуарду. Дик конечно же оторвал короля от важных дел, но тот не рассердился. Брат выгнал всех посторонних и растрепал младшему волосы, как постоянно делал в Ладлоу.
Только прикрыв за собой дверь и сбежав вниз по крутой лестнице, Ричард осознал: теперь всё идёт не просто хорошо, а именно так, как должно. Они обязательно встретятся снова.
Во дворе ожидал Джордж. Кларенс стоял, заложив руки за спину и переминаясь с пятки на носок. Кажется, он немного нервничал. Рядом с ним застыл в небрежной позе невысокий худой человек. Если бы не висящий на бедре меч и графская цепь, возлежавшая на плечах незнакомца, Ричард никогда не заподозрил бы в нём рыцаря. Он не мог понять почему, но мужчину хотелось немедленно обвинить в каком-нибудь заговоре.
Дик начал было обдумывать эту мысль, но его заметил брат и резко выкрикнул:
— Наконец-то! Мы с графом тебя заждались.
— Прошу извинить меня, — Ричард поспешил к ним и раскланялся.
— Дикон, позволь представить тебе нашего кузена, — Джордж скривил губы. Долгие ожидания всегда раздражали его. — Ричард Невилл, шестой граф Солсбери и шестнадцатый граф Уорвик.
Глостер приложил правую руку к груди в знак сердечной радости от вверения опекуну своей дальнейшей судьбы. Хотя Уорвик являлся его роднёй и ярым сподвижником герцога Йорка, их жизненные пути не пересекались до этого момента. Вероятно, Кингмэйкер считал излишним дарить внимание ребёнку.
— Рад знакомству, граф, — Дик позволил себе улыбнуться. Отразившийся от богатой графской цепи солнечный луч ударил в глаза, заставив сощуриться. В носу неожиданно защипало, и в следующее мгновение герцог Глостер неблаговидно сморщился и громко чихнул.
Шипение, послышавшееся вслед за этим, могло принадлежать только Джорджу или клубку гадюк, если бы тому позволили свиться во дворе замка. А вот Уорвик рассмеялся и, как показалось Ричарду, вполне искренне. Дик настолько удивился этому, что не удержал чих и во второй раз.
— Дорожная пыль, герцог, — кузен развёл руками.
Смех у него оказался тихий — в толпе не расслышишь — и мелодичный. А улыбка, возникшая на тонких губах, — располагающей. Вблизи отталкивающее впечатление, которое производил создатель королей, никуда не делось. Однако узкое лицо стало приятнее и старше. В хитром прищуре виделась ироничность. А взгляд вместе со скрытым лукавством выдавал незаурядный ум. Дик согласился с оценкой Эдуарда: этот человек жаждал власти и вместе с тем мог научить многому.
— Рад знакомству, — продолжил тем временем Уорвик. — Король очень хорошего мнения о ваших способностях, Ричард. Весьма надеюсь убедиться в том лично.
Дик почтительно склонил голову.
— К сожалению, я не смогу сопровождать вас, но прибуду в замок, как только позволят дела, — Уорвик говорил им обоим, но у Ричарда складывалось впечатление, словно граф обращался к нему одному. Мельком глянув на Джорджа, мальчик понял: тот ощущает то же самое.
Закончив речь, опекун раскланялся с подопечными и удалился.
— Какой приятный человек, — заметил Джордж.
Ричард посмотрел на брата, вздёрнув бровь, и проговорил, не скрывая удивления:
— Да? А мне он показался кем-то сродни хорьку.
— Это говорит лишь о твоём неумении разбираться в людях! — махнул рукой Кларенс.
Дик неопределённо повёл плечом. Спор не дал бы ничего.
— И, знаешь, — протянул Джордж, провожая взглядом последнюю поклажу. Эдуард позаботился и об их вещах, и о предметах быта. По его мнению, принцы крови не должны испытывать затруднений. — Пока хорёк считает курятником ланкастерскую свору, он весьма полезен.
И с этим тоже спорить не тянуло, хотя от столь грубых слов Дика заметно передёрнуло. Они не сочетались с выстраиваемым в мечтах королевством нового Артура. А уж с понятием чести истинного рыцаря — тем более.
— Коня! — приказал Дик, отвернувшись от брата.
Ты не дождёшься Эдуарда? Он ведь обязан спуститься и проводить нас.
— У короля много дел, — выкрикнул Ричард, взлетая в седло гнедого пятилетки. — Да и нам пора.
Он сжал коленями лошадиные бока, перехватил повод одной рукой и сверху вниз глянул на герцога Кларенса. Тот выглядел обиженным и оскорблённым одновременно. Но, в конце концов, если брат желал проститься, стоило идти самому. Бездельничаешь — значит, теряешь, как говорят простолюдины.
Губы Дика растянулись в ехидной усмешке. Конь, почувствовав настроение всадника, затанцевал на месте, и это окончательно вселило решимость для осуществления маленькой мести:
— К тому же я с ним уже простился!
Дик встряхнул головой и послал скакуна в галоп. Запряжённые в повозку кони нервно заржали, когда буквально перед их мордами пронеслось воплощённое безумие и мелькнул вороной хвост. В свете проглядывавшего из-за облаков солнца гнедой показался ярко-рыжим или даже золотым.
Кто-то из слуг выругался, но не раздражённо, а так — приличия ради. Вот Джордж наверняка злился по-настоящему, но оглядываться в его сторону Ричард не желал. Впереди ожидали взрослая жизнь, новые свершения и победы.
