— Ну, мои-то … — граф де Миранда остановился, прикусив губу, словно он передумал высказать что-то, и перевел разговор на другую тему:
— Ну, так будем мы играть, капитан?
— Для этого я вас и пригласил. Посмотрим, что приносит любовь — удачу или несчастье.
— Что вы хотите сказать?
Граф де Сантъяго, не отвечая, сделал знак черному слуге, одетому в шелковую ливрею, и приказал:
— Кости. Мы хотим играть.
— Сейчас принесу, господин граф.
И вскоре принес на серебряной тарелочке с тонкой чеканкой маленькую золотую чашку с двумя костями, выточенными из зуба морской свиньи[6].
— Во что будем играть, сеньор граф де Миранда? — спросил капитан алебардщиков.
— Во что хотите.
— Следите за своими словами.
— Почему, сеньор граф де Сантъяго? — с наигранным безразличием спросил молодой человек.
— Каррай!
— Карамба![7] Богохульствуете, господин граф.
— Вы тоже, как мне показалось.
— О! Но я-то моряк! Впрочем, и вам никто не запрещает богохульствовать. И мореходы, и сухопутные люди временами полностью сходятся на этом… поле.
— Вы остроумны, граф.
— Случается.
— Во что играем?
— Я вам уже сказал: во что хотите.
— В живую шкуру?
Молодой человек с удивлением посмотрел на капитана.
— Не знаю, что это такое. Может быть, акулья шкура?
Капитан гранадских алебардщиков самым вызывающим образом уперся руками в бока, а потом серьезно сказал:
— Среди сухопутных воинов есть привычка разыгрывать плоть, когда они устают бросать золото на стол.
— То есть? — спокойно спросил граф де Миранда.
— Кто проиграет, тот вышибает выстрелом из пистолета свои мозги.
— Скверная игра!
— Зато очень интересная, потому что на кон поставлена жизнь.
— Я предпочитаю рисковать дублонами, — ответил молодой человек. — Это я нахожу более удобным.
— А когда денег больше нет?
— Тогда я покидаю игорный стол и отправляюсь спать в свою каюту. По крайней мере, так принято на море.
— Но не у нас!
— Черт! Неужели мы так различаемся, господин граф?
— Возможно! — сухо ответил капитан.
— У вас очень плохой вкус.
— Вы хотите оскорбить меня?
— Я? Ни в коем случае, капитан. Я пришел сюда играть, а не раздражаться и не скандалить. Что бы тогда сказали про меня?
— Возможно, вы и правы.
— Так оставьте в покое шкуры, живые или мертвые, и будем играть на дублоны или пиастры[8]. По крайней мере, из-за них нельзя ни продать себя, ни убить.
— Сколько ставите?
— Сто пиастров, — ответил молодой человек.
— Хотите разорить меня?
— Нет, поскольку я плохой игрок, сеньор де Сантъяго. А кроме того, мне не везет ни в карты, ни в кости.
— Зато вам везет с хорошенькими сеньорами, больше всего с маркизами, — капитан был почти вне себя.
— В море мне попадались только корабли, а на них чаще всего я встречал корсаров, и уверяю вас, что поцелуев они мне не дарили. Напротив, на мои приветствия они отвечали зарядами крупного калибра, от которых мои люди обливались холодным потом.
— Но на суше-то вы с женщинами встречаетесь.
— Сеньор де Сантъяго, я пришел в эту гостиную поставить на кон несколько тысяч пиастров, а не заниматься болтовней. Вы должны бы знать, что моряки не любят много болтать… Сто пиастров?
— Идет! — ответил граф де Сантъяго, пренебрежительно махнув рукой.
— Хотите быть первым?
Капитан, не отвечая, взял золотую чашечку, перемешал в ней кости. А потом выбросил их на стол.
— Тринадцать! — сказал он. — Вот номер, который принесет мне удачу.
— Вы суеверны?
— Нет, во всяком случае, сердце мое ёкнуло от этого числа.
— Тогда вы умрете очень скоро, — засмеялся граф де Миранда.
— От чьей руки?
— Я никогда не считал себя вещуном.
— От руки соперника?
— Быть может.
— Не верю в это, потому что последнего из них я убил на прошлой неделе по одному лишь только подозрению.
— Очень уж вы быстры на руку, сеньор де Сантъяго.
— И она всегда будет такой, как только сожмет шпагу.
— Да и моя в таком случае не промедлит, — парировал молодой человек.
Капитан алебардщиков пристально посмотрел на него, словно хотел хорошенько понять смысл этих слов, а потом сказал:
— Ваша очередь.
Граф де Миранда взял в свои руки чашечку, встряхнул в ней кости и высыпал их на стол.
— Четырнадцать! Что за комбинация! — воскликнул он. — Черт возьми! Тринадцать и четырнадцать! Что означают эти два числа, таких близких?
Капитан алебардщиков провел рукой по нахмуренному лбу. Очевидное беспокойство отразилась на его лице.
— Что вы на это скажете, сеньор де Сантъяго? — спросил молодой человек.
— Что вы выиграли мою сотню пиастров.
— Это меня не волнует; я говорю о двух числах.
— Я тоже не предсказатель.
— Продолжим?
— Да, я хотел бы посмотреть, как сложится новая комбинация чисел. Предлагаю вам три попытки, по пятьсот пиастров каждая.
— Согласен; бросайте.
Капитан взял чашечку и, нервно перемешав кости, вытряхнул их на столик.
Ругательство едва не сорвалось с его губ, а на лбу выступили капельки пота.
— Опять тринадцать! — выкрикнул он. — Уж не с дьяволом ли я играю?
— Действительно, я одет как он! — по-прежнему отшутился граф де Миранда.
— Играйте, черт побери!
— Двенадцать! — вслух произнес молодой человек.
Капитан вздрогнул.
— Тринадцать находится между двенадцатью и четырнадцатью! — сказал он, стукнув кулаком по столу.
— Вы не находите все это странным, граф?
— В самом деле, над этим стоит подумать.
— Но фатальный-то номер у меня!
— Однако вы выиграли у меня пятьсот пиастров. Этой суммой может удовлетвориться даже капитан алебардщиков.
— Я предпочел бы потерять их, лишь бы выпало другое число.
— Ни я, ни вы не можем командовать костями. Продолжим.
Игра возобновилась, и граф де Миранда выиграл еще тысячу пиастров: ему выпало пятнадцать и семнадцать против четырнадцати и шестнадцати.
Капитан поднялся в плохом настроении, и в этот самый момент слуги объявили, что наступила полночь и праздник закончился.
— Завтра я отправлю вам на борт тысячу сто пиастров, которые вы у меня выиграли, граф, — сухо сказал сеньор де Сантъяго.
— Не торопитесь, — ответил молодой человек.
— Надеюсь, вы предоставите мне возможность отыграться.
— Когда захотите.
— Но только не здесь.
— Почему?
— В этом доме мне не везет.
— И нельзя вволю ссориться, не так ли, капитан? — с усмешкой спросил де Миранда.
— Может быть, — ответил капитан. — Доброй ночи, граф.
Сказав это, он вышел из гостиной и направился в зал, где дамы и кавалеры столпились подле маркизы де Монтелимар для прощания.
Командир «Новой Кастилии» задержался, прислонившись к дверному косяку.
Видимо, он ждал, пока гости разойдутся.
По выражению его лица было видно, что он озабочен не меньше графа де Сантъяго. Левой рукой он сжимал рукоятку своей шпаги и нервно подкручивал усы. Когда роскошный зал почти опустел, граф, в свою очередь, приблизился к маркизе, которая, казалось, уже искала его взглядом.
— Сеньора, — сказал он, поклонившись, — простите меня за то, что я не вернулся, чтобы еще раз протанцевать с вами, но я был вовлечен в очень трудную игру.
— С капитаном алебардщиков? — спросила прекрасная вдова с некоторой тревогой.
— Да, маркиза.
— Вы не поссорились с ним?
— Нисколько.
Маркиза облегченно вздохнула.
— Остерегайтесь его, господин граф, — помолчав, сказала она. — Это очень опасный человек.
Де Миранда стукнул кулаком по рукоятке шпаги.
— Когда со мной этот клинок, я не боюсь всех вместе взятых капитанов алебардщиков Испании, Франции или Италии! — гордо бросил он. — Маркиза, когда я смогу увидеться с вами? Мне нужно получить от вас очень важную информацию.
— От меня?
— Да, маркиза.
— Тогда завтра вы сможете позавтракать со мной.
— Завтра, — сказал граф, и по его лицу пробежала легкая тень, — может быть очень поздно.
— Вы рассчитываете так быстро уехать? Но ведь вы прибыли только сегодня утром.
— Верно, маркиза, но бывают такие случаи, когда не можешь распоряжаться собственным временем. Я могу остаться, но могу и сняться с якоря с минуты на минуту. Однако я не хотел бы покидать порт, прежде чем побеседую с вами.
— Но разве вы не прибыли охранять Сан-Доминго от нападений корсаров с Тортуги и буканьеров?
— Я не могу ответить на этот вопрос, маркиза.
— И тем не менее вы не должны исчезнуть так скоро. Вы ездите верхом, граф?
