- За что ты так ненавидишь людей?
- За что?.. За свои слёзы, пролитые в этой комнате... За свою первую любовь, которую у меня на глазах растоптали сапогами в кровавой луже два негодяя, нанятые твоим дядей...
Глаза Шахзоды наполнились слезами. Алчинбек как зачарованный смотрел на неё. Никогда ещё эта сказочно красивая женщина не была так очаровательна, так прекрасна, как сегодня!
Ни разу ещё не видел он, чтобы её лицо светилось такой глубокой страстью, как в эту секунду!
- Да, я ненавижу людей... А за что мне любить их? За то, что в груди у меня теперь вместо сердца живёт чёрная жаба?.. Мне каждую ночь снится Халдарбек, мы подолгу разговариваем с ним. Он подходит ко мне и спрашивает: неужели ты ещё не отомстила?
- Не плачь, Шахзода, тебе не идут слёзы, успокойся...
- Я не буду плакать, я буду делать своё дело... Зубейда не должна жить! Для Садыкджана - яд? Пусть для неё тоже будет яд! Я сама дам ей яд... Всё наследство байваччи должно остаться в одних руках - в моих руках. А я буду твоя, Алчинбек! И всё богатства Садыкджана, всё его золото, земли, дома - всё будет наше!.. И мы, сделав благое дело - отомстив за ещё не отомщённых, - поживём всласть в этом бренном мире. Мы будем ездить в роскошном экипаже, красивые и молодые! Мы объездим весь Туркестан, всю Россию, всю Европу, весь мир, красивые и молодые... И будем любить друг друга сколько захочется... И к дьяволу все запреты и ограничения, если они мешают любить! Когда одни режут глотки другим, никто не вспоминает ни о коране, ни о шариате... Ну, Алчинбек, согласен? Вот перед тобой две двери.
Откроешь одну - за ней всё богатства мира, и я, ожидая тебя, лежу на атласных одеялах... Вот она, я, - протяни только руку...
Откроешь другую - выйдешь на улицу с чем пришёл. И никогда уже больше в жизни не увидишь ты эти две двери рядом... Ну, Алчинбек, выбирай!
Так бывает.
Все знают о тебе всё, а ты не знаешь о себе ничего.
В туманной пелене неведения, неопределённости и нежелания что-либо знать и о себе, и о том, что её окружает, жила Зубейда последние месяцы, дни и недели.
Вокруг неё ходили какие-то люди, что-то говорили друг другу и ей - она ничего не понимала, не запоминала и не старалась запомнить. Действительность как бы потеряла для неё всякий смысл.
Той-свадьба, свадебный пир. А задолго до этого в дом обязательно должны прийти сваты. По обычаю, её, будущую невесту, накрывают парчой. Созывают соседей и родственников на плов, объявляют о помолвке и о том, что скоро будет праздничный той.
...Ревут большие железные трубы-карнаи и сурнаи, рокочут барабаны. Свадьба! По местной кокандской традиции свадьбу справляют в доме невесты. Всё пространство двора Ахмад-ахуна заполнено дастарханами - синими, красными, жёлтыми, фиолетовыми. И везде между дастарханами распустились огромные цветы - десятки, сотни, тысячи цветов. Всё сияет и ликует! Благоухают фруктовые деревья. С ветки на ветку перелетают радостно щебечущие птицы. Их тоже очень много. Птицы подлетают к Зубейде, садятся к ней на плечи. И Зубейда улыбается и тихо, счастливо смеётся.
...А за день до свадьбы старые женщины ведут невесту в баню, раздевают и долго-долго моют. Потом натирают каким-то специальным раствором всё тело девушки - руки, ноги, спину, плечи, живот, грудь. Смешно! Смешно и щекотно. Потом приводят домой наряжают в шелка, красят сурьмой глаза, сажей - брови, а руки - хной.
...Появляется жених. Какой почёт и уважение оказывают ему!
Его осыпают деньгами, цветами, сладостями. Осторожно ступая по шелковому ковру, он входит в дом, и невеста, покрытая тончайшей прозрачной шёлковой накидкой, встречает его и кланяется ему до земли.
Но кто жених? Кто жених? Почему не видно его лица?
...Пришли прославленные на весь Коканд певицы - Мастура, Таджихон, Зебохон, Угилхон. Раздаётся знаменитая свадебная песня "Ер-ёр". Лёгкой стайкой впорхнули в сад девушки-танцовщицы, похожие на лепестки роз, и закружились, закружились...
Но кто жених? Кто жених?
...Не пустят жениха на свадьбу, если он не заплатил выкуп. Её отец, Ахмад-ахун, не будет просить большой выкуп. Ведь она же у него единственная дочь, он сжалится над ней, не станет причинять ей боль и страдание. Папа добрый.
Кто жених? Где жених? Какое у него лицо? Покажите, покажите, покажите! Зачем вы скрываете от меня его лицо?
...Подарки раздают друзьям жениха. Какие-то ножи. Выпрягают коня из повозки. Зачем? Вот он, жених! Он очень сильный и ловкий йигит. Он берёт невесту на руки и поднимает её словно солнце над своей головой.
Но где же солнце? Нету никакого солнца. Луна светит в окно.
А где жених? Кто он?
Нету жениха. Друзья жениха есть, а самого жениха нету.
Откуда у неё эта тюбетейка?
Зубейда очнулась. Она сидела одна в своей комнате около окна. В окно светила луна.
В одной руке у неё была мужская тюбетейка, в другой - иголка с цветной ниткой. Она вышивала на тюбетейке цветы.
Зубейда заплакала. Слёзы капали на цветы, но цветы не распускались.
Она встала, подошла к двери. Не закрыто. Мама оставила дверь незакрытой на ночь, чтобы она вышла подышать в сад, когда все уснут.
Зубейда осторожно вышла во двор. Около калитки громко храпел новый сторож. Луна заполняла своим похоронным светом всё небо. Зачем она так ярко светит? К чьим похоронам?
В саду все деревья в отчаянье тянули вверх чёрные руки-сучья. Ни одной птицы. Тишина, тихо. мёртвый-мёртвый воздух.
От дерева отделилась тёмная фигура.
Зубейда замерла - ледяной озноб ужаса прокатился по её спине и ногам.
- Не бойся, - сказала фигура, - я Шахзода...
- Вы? - удивилась Зубейда. - Как вы попали сюда?
- Нам нужно поговорить.
- А почему ночью?
- А потому что днём нам никто не разрешит видеть друг друга. Тебя же не выпускают из комнаты.
Зубейда вздохнула.
- О чём вы хотите поговорить со мной?
- Называй меня на "ты", - попросила Шахзода, - нам нужно привыкать друг к другу.
- Почему привыкать?
- Так будет лучше и тебе, и мне.
- Если вы хотите, пожалуйста.
- "Если ты хочешь..." Повтори.
- Если ты хочешь...
- Вот и хорошо, - сказала Шахзода. - Пойдём в глубину сада, здесь нас могут услышать.
И она бесшумно двинулась между деревьями.
Зубейда послушно пошла за ней. "Она ходит по нашему саду, как по своему собственному", - успела подумать Зубейда.
- Скоро твоя свадьба, - сказала Шахзода.
- Я знаю, - улыбнулась Зубейда, - с поэтом Хамзой.
"Они уже сломали её, - подумала Шахзода, - ещё до свадьбы Она не в себе, нервы не выдержали... А я держусь, хотя видела и пережила такое, чего нет, наверное, даже в преисподней.
Откуда я беру силы? Злость. Она даёт мне силы. Злость и месть.
Это главное у человека. Кто живёт этим, у того ясная голова, быстрые желания. Злость, месть и разврат - вот что нужно человеку для здоровья".
И вдруг она заплакала.
- Что с тобой? - испугалась Зубейда.
- Не обращай внимания, - всхлипнула Шахзода, - сейчас пройдёт.
"Зачем, зачем нужна аллаху ещё и эта жертва, ещё и эта невинная птица, которая даже не начинала летать? - подумала Шахзода. - Что там происходит у них на небе? Почему бог, как мясник, требует одну жизнь за другой?"
- Почему мы должны привыкать друг к другу? - спросила Зубейда.
- А ты разве не знаешь?
- Нет, не знаю.
- И не догадываешься?
- Не догадываюсь.
"Дурочку изображает, - подумала Шахзода, вытирая слезы, - или меня считает дурочкой?"
Слабость её прошла. Минутная жалость, посетившая сердце, исчезла.
"Вспомни, для чего ты пришла,- напружинилась Шахзода.- Разозлись! Делай свое дело, оставь слёзы слабым..."
- Спустись на землю, - строго сказала она, - твоя свадьба будет не с поэтом Хамзой, а с моим мужем, Садыкджаном-байваччой.
Зубейда тревожно оглянулась. Ей послышались чьи-то шаги.
- Мы станем соперницами, - продолжала Шахзода, - но я не хочу, чтобы твоя судьба повторила мою. Многие завидуют мне, считая, что я купаюсь в золоте. Но это клетка из золота!
Такое же уготовано и для тебя... Я хочу помочь тебе, доверься мне. Мы должны дружить, а не воевать. Я попросила твою мать устроить эту встречу, чтобы подготовить тебя к свадьбе. Ты будешь во всём слушаться меня и делать всё, что я тебе прикажу.
Иначе ты навлечёшь на себя гнев мужа раньше, чем вы ляжете на брачное ложе...
Зубейде почудились голоса. Кто-то положил ей руки на горло.
- Нет, нет, нет, - прошептала она. - Я не могу, не могу, не могу... - Ей стало душно. Что-то сжимало голову, грудь. - Это невозможно! - рванула она платье на шее. - Ты говоришь так спокойно об этом... Несколько женщин любят одного мужчину. Нет, я хочу, чтобы меня любили одну, я ни с кем не хочу делить свою любовь!
"А разве я не хочу, чтобы меня любили одну? - подумала Шахзода. - Ведь поэтому и появился Алчинбек. Уж его-то я не делю ни с кем, знаю точно... Но, может быть, я и байваччу не хочу делить с этой дурочкой? Может быть, я хочу, чтобы у меня было несколько мужей, чтобы они ждали по ночам и мучились - кого я выберу сегодня?"
