Ознакомительная версия.
Плохо лишь, что сама Лейла это имя знала…
В дальнейшем придется быть еще более осторожным.
– Ничего себе! Итак, месье Мехмет?..
– Да, – подтвердил Григорий и снова протянул письмо французу.
– Что ж, месье Мехмет, рад познакомиться! Очень рад, – де Бруси не скрывал сарказма. Затем он взял письмо и принялся читать.
И сразу же помрачнел.
– Оказалось, я таки прав: эта Лейла является российской шпионкой…
– Была… – поправил его персиянин.
– Она заманила вас в ловушку…
– Заманивала…
– Оставьте, месье Дариуш… То есть извините, месье Мехмет!
Француз поклонился с подчеркнутой почтительностью.
– Это вы оставьте ваш ядовитый тон, де Бруси! Ведь она умерла.
– И вы этому поверили?! Наивный!..
Неожиданно в комнате прозвучал глухой стон. Прежде чем француз понял, что к чему, Дариуш молниеносным движением выхватил из ножен свою кривую саблю, сделал выпад, приставил острие клинка к горлу подростка и проскрежетал:
– Ну-ка брось эту штуку!
Кемаль отвел правую руку далеко в сторону, но его пальцы продолжали крепко сжимать кинжал.
– Немедленно!
Кинжал выпал из руки и воткнулся острием в пол.
– Так он подосланный убийца!.. – растерянно промямлил де Бруси.
– Это он убийца!
Стараясь не пошевелить головой, чтобы сабля не порезала глотку, Кемаль медленно указал оттопыренным пальцем правой руки на Григория.
– Негодяй, как ты смеешь!
Де Бруси обошел Дариуша и встал так, чтобы одновременно видеть и его, и подростка. Он совершенно не понимал, почему его спутник не убьет этого коварного Кемаля.
– Моя госпожа Лейла умерла из-за господина Мехмета, за это я его ненавижу! – сказал между тем подросток.
– Так она все же умерла? – в голосе персиянина чувствовалась болезненная тоска.
– Да, господин Мехмет. Утром госпожа Лейла отослала меня с письмом и деньгами в порт, однако из-за чумы там уже ввели карантин. Я попробовал вернуться обратно: госпожа Лейла должна была знать, что ни один корабль или лодка не может отбыть в Мантань. Но когда подошел к нашему дому, то увидел, что на всех окнах вывешены черные платки[24].
Дариуш заскрежетал зубами. Кемаль продолжил свой печальный рассказ:
– Великий Аллах был милостив к нам, поскольку чума сначала обошла дом моей госпожи. Но я знаю – она помолилась, и Великий Аллах снял с дома свою святую защиту. И там все погибли! Все они – вместе с моей госпожой Лейлой…
– Откуда ты знаешь, о чем она молила Великого Аллаха?
– Ведь когда тот гяур осмелился грозить моей госпоже…
– Неплюев?
– Да, этот недостойный гяур.
– А чем он грозил?
– Гяур обещал истребить всю семью госпожи Лейлы – престарелых родителей, трех сестер и двух братьев, у каждого из которых есть своя семья. Всех до единого!
– Мер-рза-а-ав-ве-е-ец! – прохрипел Дариуш.
– Но он сказал, что если моя госпожа поможет ему, то никто из ее семьи не пострадает. А сама госпожа Лейла получит от гяура огромные деньги. Много денег. Настолько много, что до глубокой старости хватит. Тогда моя госпожа…
– Ты прав: твоя госпожа не захотела помогать Неплюеву и его приспешникам, но в то же время отвела угрозу от своих близких, пожертвовав собственной жизнью.
Персиянин сглотнул ком, застрявший в горле, и хрипло произнес:
– Прав также и в том, что она помолилась Великому Аллаху… и весь ваш дом поразила чума. Они умерли все до последнего – это в самом деле так…
– Но зачем ты хотел убить месье Дариуша… то есть месье Мехмета? – поправился француз и обратился к спутнику теперь уже без единой насмешливой нотки в голосе: – Простите, я все никак не привыкну…
– Ерунда, – грустно вздохнул Дариуш. – А за кинжал он схватился потому, что тоже был влюблен в Лейлу. Вот и решил отомстить мне, считая меня виновником ее смерти.
– Был влюблен?! – не поверил де Бруси.
– Да, я пылко любил мою госпожу! Пылко, очень пылко, и теперь…
– Любил?! – француз окинул Кемаля удивленным взглядом. – Но ведь тебе лишь лет…
– Это Восток, де Бруси, это Восток. Не забывайте, что под здешним знойным солнцем все плоды созревают значительно быстрее, чем в вашей Франции. В том числе плоды любви.
Сказав это, Григорий вдруг опустил саблю и спросил резким властным тоном:
– Понимаешь ли ты, мальчик, что твоя госпожа умерла, лишь бы не предавать меня и свою… то есть – нашу любовь?
Встревоженный де Бруси поднял над головой свою шпагу, но Григорий сделал успокоительный жест, затем кивнул подростку: дескать, отвечай, когда спрашивают.
– Да, понимаю, – неохотно подтвердил Кемаль.
– А понимаешь ли, что, поднимая на меня руку с кинжалом, ты действуешь вопреки воле твоей госпожи?
– Возможно…
– И, тем не менее, желаешь отомстить мне?
– Да.
– Между тем госпожа Лейла отрекомендовала тебя как надежного слугу. Более того, госпожа Лейла хотела, чтобы в дальнейшем ты служил мне. Это написано здесь…
Григорий подошел к французу, выхватил из его руки письмо и показал листок подростку.
– Я не умею читать, – честно сознался тот.
– А с чего бы мне лгать тебе?
– Поклянитесь Великим Аллахом, что так оно и есть!
Григорий холодно улыбнулся:
– Ты требуешь клятвы от меня, негодяй? При других обстоятельствах я просто заколол бы тебя без лишней болтовни. Но все же, поскольку речь идет о последней воле моей возлюбленной Лейлы…
И, выдержав небольшую паузу, он произнес:
– Клянусь Великим Аллахом и всеми его тайными именами, а также памятью моей возлюбленной Лейлы, что она завещала тебе служить мне верно и преданно. Теперь ты удовлетворен, Кемаль?
Подросток упал на колени и произнес с мольбой в голосе:
– Простите, мой господин, что осмелился поднять на вас руку вопреки…
– Хорошо, хорошо, – Григорий вернул саблю в ножны. – Расскажи лучше, как ты все-таки добрался до Мантаня, если в Стамбуле объявили карантин?
– Очень просто. Я пешком оставил город и направился по берегу моря, пока не вышел прямо на стоянку контрабандистов. Не попав в Стамбул, они собирались возвращаться назад и согласились прихватить меня с собой.
– Можешь разыскать этих людей?
– Зачем это вам, месье Мехмет? – в голосе де Бруси послышались нотки беспокойства.
– Я помогу контрабандистам отправить их товар в Стамбул. Там есть прекрасное место для разгрузки, о котором не знает никто, кроме меня.
– Но зачем вам в Стамбул?!
– Чтобы встретиться сами знаете с кем.
– Но ведь там чума!!!
– А как же наша миссия?
– Вы с ума сошли?! – вознегодовал француз. – Несколько дней тому назад вы бежали от разбойников, словно заяц от лисицы, а тут вдруг…
– Послушайте-ка, де Бруси!
Григорий заговорил тихим угрожающим шепотом:
– Когда я был младше Кемаля, то однажды совершил бесшабашный, безумный поступок, бросившись с саблей на легион врагов. За такую глупость я едва не поплатился головой. А также едва не накликал несчастье на всю мою семью. Чтобы уберечь меня, своего старшего сына от возможной беды, мудрый мой отец раз и навсегда отучил меня путать храбрость с безумием. И приказал никогда не забывать его поучений.
– Но ведь…
– Вы прекрасно знаете, что султан сместил визиря Османа-пашу![25] Ты слышал об этом, Кемаль?
– Да, слышал, – подтвердил подросток.
– Хорошо. Итак, мой дорогой де Бруси, поймите: в такой ситуации мне позарез нужно добраться… сами знаете к какому лицу, получить от него инструкции и действовать как можно скорее. Если этот человек заперт карантином в Стамбуле – значит, не считаясь с любыми препятствиями, я просто обязан во что бы то ни стало попасть туда!
– Вы уверены, что этот человек в самом деле остался там, а не выехал заранее, как вот месье Неплюев?
– Если даже именно так и произошло, поверенный известной нам обоим особы должен дождаться нас на месте, чтобы передать инструкции относительно дальнейших действий. Итак, я помогу контрабандистам разгрузиться в уютной, скрытой от глаз бухточке – они помогут мне доплыть до Стамбула. Приспешники Неплюева контролируют все суда и лодки, идущие морем из Смирны, но мы приплывем из Мантаня. Значит, нас не тронут.
– Это сумасшествие! – простонал француз.
– Не более, чем ваш геройский порыв скрестить шпагу с разбойниками посреди пустыни. Только я буду биться не с людьми, а со смертельной болезнью.
– Вы погибнете, месье Мехмет!
– Увидим.
– Надеюсь, что не увижу, – молвил де Бруси мрачно.
– Означает ли это, что вы отказываетесь сопровождать меня в Стамбул?
Француз молча кивнул.
– Считаете мое намерение безумием? Хорошо, хорошо…
И Григорий обратился к подростку:
– Ну а ты, Кемаль? Что скажешь ты?
– Моя жизнь в ваших руках, мой господин.
– Ты не боишься чумы?
– Возможно, я и умру там, в Стамбуле… но тогда моя душа окажется вместе с душой моей госпожи Лейлы.
Ознакомительная версия.
