– Зелёные горы, которыми овладел генерал Скобелев? – указал Александр.
– Да, ваше величество, – подтвердил великий князь. – В этом деле отличились Владимирский и Суздальский полки.
– Я это видел, полки действовали, как и подобает российской армии. Они вступали в сражение под музыку и дробь барабанов, с развёрнутыми знамёнами.
– А османов вели их паши и муллы с Кораном. Они контратаковали под зелёным знаменем пророка, – сказал главнокомандующий. – Скобелев ещё раз доказал свою храбрость и верность престолу. Располагай мы в том бою достаточным резервом, способным поддержать Скобелева, исход мог быть иным.
– Весьма возможно. Но Скобелев обращался к вам, генерал, – царь повернулся к Зотову. – Это вы ему отказали в поддержке.
– Но, ваше величество…
Однако Александр не стал слушать Зотова, обратился к румынскому князю Карлу:
– Я вижу, ваши дивизии составили правый фланг Плевненской группировки. Не так ли, князь Карл? Николай Николаевич, может быть, под Плевной сосредоточено достаточно армии?
– Опыт прежних наступлений обязывает нас относиться к Плевне со всей серьёзностью.
– Горький опыт, горький, – снова сказал царь. – Не взяв Плевну, мы не можем переходить Балканы.
– Вы правы, ваше величество, – подал голос Милютин, прибывший на Гривицкие высоты чуть позже.
Император повернулся к стоявшему за его спиной военному министру:
– В этом сражении мне трудно разобраться. В одном не ошибусь, Дмитрий Алексеевич, с этой Голгофы мы зрим нашу военную неудачу.
– Ваше величество, вот что для нас сегодня означает вчерашняя нерасторопность Криденера.
– Ваше предложение, Дмитрий Алексеевич?
– Нам необходимо, ваше величество, сконцентрировать значительный перевес сил, с тем чтобы в прорывы вводить резервы, способные расширять плацдарм. Надо дождаться прибытия гвардии.
– Согласен, – сказал Александр II. – Не будем, господа, сковывать действия главнокомандующего и штаба. Нам необходимо стянуть к Плевне войска, как верно заметил Дмитрий Алексеевич, гвардию, гренадеров, затянуть Осман-пашу тугой петлёй, лишив его связи с Софией и Видином, принудить к капитуляции. Речь идёт о чести российской армии, чести российского государства.
И в мыслях не держал Столетов, что пройдёт время и его имя будет носить одна из вершин Шипкинского перевала…
Генерал возвращался из Тырново, где разместился штаб Балканского отряда, выделенного командованием Дунайской армии для защиты горных перевалов.
Тревожно на душе у Столетова. Есть от чего. Вынужденная стовёрстная растянутость Балканского отряда, сосредоточенность резервов на значительном расстоянии от возможных мест главного удара турецкой армии вызывали нервозность командира Балканского отряда генерала Радецкого. Фёдор Фёдорович никак не мог собрать данные, уточняющие район возможного наступления Сулейман-паши. Радецкий больше склонялся к левому, южному флангу. Но Столетов предчувствовал: таборы Сулеймана направлены на Шипку. Это подтверждали и бежавшие из Казанлыка болгары.
Конь шёл резво, постукивая копытами по каменистой дороге. Шоссе расчищали от камней, засыпали выбоины сапёры генерала Кренке. Старый, мудрый генерал находился на Шипке, и Столетов был доволен, прислушивался к его советам. Под руководством генерала Кренке на шоссе, которое ведёт от деревни Шипки к вершине, зарыты фугасы на случай штурма перевала.
С ремонтом шоссе торопились, надеялись провести по нему главные силы Дунайской армии в Забалканье, а эвон как события обернулись!
Пустив повод, Столетов предался размышлениям. В голове всё вертелся разговор с Радецким.
– Николай Григорьевич, – спросил Радецкий, – вы предполагаете, Сулейман-паша попытается перейти Балканы у вас на Шипке?
– Сужу по оживлению, замеченному у Казанлыка. По слухам, туда направляются таборы от Старой Загоры. Я поручил полковнику Рынкевичу выслать разведку для проверки данных.
Радецкий раскатал карту, долго смотрел на неё. Столетов снова сказал:
– И если, Фёдор Фёдорович, такое случится и к нам резервы своевременно не поспеют, то вся надежда на собственные силы.
– Но почему Шипка? Отчего не Осман-Пазар либо иное место? – Радецкий вопросительно поднял брови. – Сулейман-паша опытный генерал, и для турок было бы наиболее разумно, мне кажется, объединение сил, я имею в виду Сулейман-пашу и Мехмет-Али, с целью нанесения флангового удара.
Конечно, с Радецким нельзя не согласиться, но предчувствие лишает Столетова покоя. Неожиданно он поворачивает голову, подзывает следовавшего в отдалении поручика Узунова:
– Поручик, представьте себе, вы оказались бы на месте Сулейман-паши, ваши планы?
Стоян не ожидал такого вопроса, растерялся. Столетов улыбнулся подбадривающе:
– Даже в положении поручика вы должны мыслить как генерал, ибо генералами не рождаются.
– Я бы, ваше превосходительство, на Шипку не пошёл.
– Любопытно. Поясните!
– Позиции укреплённые, будут большие потери и вынужденная задержка. Поискал бы другого пути.
– Где, какого?
– От Сливного, например, есть возможность объединиться с армией, стоящей у Разграда, и здесь развернуть войска.
– Вы мыслите, как генерал Радецкий.
Столетов замолчал. Суждения поручика не разуверили. Прежняя, собственная убеждённость не покидала его всю оставшуюся часть пути…
Радецкий думает, что Сулейман-паша попытается искать объединения с Мехмет-Али. Ну а если с Осман-пашой? Тогда только Шипка.
Именно здесь, где менее всего ожидается прорыв турецкой армии, Сулейман и предпримет удар всеми наличными у него силами…
Генерал перевёл коня на шаг… Горы. Они теснились к дороге, готовые раздавить её… Ему, Столетову, много повидавшему на своём веку, одному из образованнейших офицеров российской армии, знатоку нескольких европейских и восточных языков, служившему среди песков Средней Азии и в Крыму, всегда самой милой, до щемящей боли в сердце, оставалась родная Владимирщина с её российским простором, могучими лесами и речной гладью…
И снова вернулся к действительности. Первые работы по укреплению перевала закончились. Но оборона Шипки потребует строительства новых укреплений. Где укрыть резервы, как наладить снабжение продовольствием и боеприпасами? Беспокоила доставка воды, которую надо было поднимать снизу под постоянным обстрелом неприятеля.
Возвратившись на Шипку, Столетов догадался: в его отсутствие случилось что-то важное. Появился начальник штаба, доложил: он лично с офицерами наблюдал с горы Святого Николая, как с горного хребта Малые Балканы спускается многочисленное войско. Османы движутся такой плотной массой, что оказалось невозможным сосчитать, сколько же таборов идёт на перевал.
Турки растекаются по равнине, жгут сёла. Горит Казанлык, горят Шипка и Янина. Он, Рынкевич, велел болгарским ополченцам отойти от селения Шипка, не дав боя.
Столетов одобрил действия полковника, попросил собрать офицеров.
Дожидаясь их прихода, генерал с горечью думал: тяжко русскому солдату видеть зверства османов, но каково болгарским дружинникам? Они ли не знают всего творящегося сейчас в Долине Роз и что за дым и смрад тянется по ущелью?..
Кажется, прогноз его, Столетова, подтверждается, армия Сулейман-паши будет прорываться через Шипкинский перевал. Надо укрепить Шипку. Батарея стоит на Круглой горе, на Лесной, на горе Святого Николая. На Стальной горе батарея крупповских пушек, отбитых у османов… Мало сил у защитников, пять болгарских дружин да десять рот орловцев. А три сотни казаков, которых Столетов рассчитывал использовать против конных черкесов, пришлось спешить. Казачьи лошади подбились и требовали отдыха.
Трудно, ох как трудно. Укрепления, отрытые ещё в июле солдатами и болгарами, слабые. Скобелев генерал храбрый, но в оборонительных сооружениях не разобрался, информировал штаб Дунайской армии, что позиции у Шипки чрезвычайно сильные.
А чем измерить вину великого князя Николая Николаевича? Ведь знает, какими пришли на Шипку дружины болгар – без палаток, шинелей, без запасного белья, в поношенной обуви. Ко всему интенданты задерживаются с продовольствием. Сто граммов хлеба – суточная норма. Спасибо, жители окрестных деревень и Габрово взяли на себя снабжение защитников перевала.
Сколько же бросит Сулейман-паша таборов на Шипку? Для атаки на перевал он постарается использовать все обходные тропы. Их бы перекрыть, а где силы взять? У османов неиссякаемый резерв, чего нет у него, Столетова.
Подумав о неравном соотношении сил, генерал вспомнил брата Александра, ставшего известным физиком. Тот говаривал: я-де люблю рассуждать языком цифири и законов. Однако по какому закону и какой цифирью отражать эту тьму османов, которые полезут на защитников перевала с часу на час?
