О таких лейтенантах я слыхал не раз... Но сами они про это не рассказывали, если и доходили до нас. Они рассказывали иначе:
«Капитан звонит: «Поднимай своих!..» А мои все лежат в окопчиках, головы не поднимают, стреляют изредка в белый свет. Немец бьет из пулеметов сплошь. Где же их поднять?.. Звоню: «Александр Иванович, не поднять мне... подави вон те точки...» А капитан в ответ только материт: «Приказ!» Что будешь делать? Приказ! Думаю, хотя бы на минуту перестал стрелять! Хотя бы продвинуться вперед метров на сто, на двести... Нет, не перестает.
Кричу своим:
«Вперед! За Родину! За Сталина!»
Побежал вперед, и что вы думаете? Поднялись — один, другой... побежали. Ну, думаю, теперь только бы подальше пробежать, пока не стукнут. Бегу что есть духу, на них не оглядываюсь, слышу, что топают недалеко... кричат... прорывается через шум «Ура!». Думаю: «Добегите, миленькие!» Так нет... не добежали! Оглянулся — падают... или ложатся... Вижу — оторвусь без толку. Махнул им: «Ложись!» Потом еще раз... вроде поднимал. Но второй раз не повезло. Поднялся, побежал и... к-а-к он дал... упал и сознание потерял, потом очнулся скоро и даже облегчение почувствовал: «Вот и все, мамочка...» Но видите — ожил... не бросили меня мои...»
За всю войну мне не довелось быть свидетелем броских, эффектных, героических поступков, кроме того отчаянного летчика в октябре 41-го в Сухиничах. Но я видел другой, повседневный, ежечасный героизм, видел массовое мужество. Уж чего-чего, а этого насмотрелся. Нужно мужество, чтобы переносить страдания.
Страдания: физическая боль — острая, когда снимают повязку, когда распирает бедро, пораженное газовой флегмоной. Когда трется гипс о пролежень на крестце. Когда месяцами болит голова после проникающего ранения черепа. Голод и жажда челюстного раненого, с развороченным ртом, не глотающего, которого не могут накормить, пока не привезут к специалистам. Хроническое голодание раненых в кишечник. Страдания: холод, отсутствие постели, неудобное положение в гипсе... Сколько из них плакало и кричало в палатках, при перевязках и наших хирургических процедурах? Единицы... Кто из них просил себе частного, отдельного снисхождения или льготы по тяжести ранения или по чину? Единицы.
А мужество принятия решения? «Нужно отнять ногу...» «Нужно сделать резекцию сустава... Да, нога гнуться не будет...» «Нужно делать операцию при аневризме... Да, опасность умереть велика».
Если он может принимать такие решения — то может решать и в бою.
Да. Героический наш народ. Мужественный, терпеливый, стойкий. Это не просто дисциплина. Это величие духа.
Низкий поклон им, всем раненым, которые прошли через наш ППГ, через все госпитали.
Лапаратомия — разрез брюшной полости
Газовая гангрена, газовая флегмона — быстро распространяющееся, вплоть до смертельного исхода, воспаление тканей в окружности раны, вызываемое анаэробными бактериями.
БМП — батальонный пункт медпомощи, ППМ — полковой пункт медпомощи. ДМП — дивизионный пункт медпомощи, ДГ — дивизионный госпиталь. ГЛР — госпиталь для легкораненых.
Анаэробы — микроорганизмы, развивающиеся без доступа кислорода.
Иммобилизация — обеспечение неподвижности раненой конечности с помощью различных шин или гипса.
Шина Дитерйхса — транспортная шина для иммобилизации переломов бедра и крупных суставов, состоящая из двух деревянных планок, одна из которых идет от подмышки до стопы.
Гемоторакс — накопление крови в полости плевры — между легким и грудной стенкой — в результате ранения легкого.
Пневмоторакс — скопление в полости плевры воздуха, выходящего из поврежденного легкого и сдавливающего его.
Гемостаз — остановка кровотечения во время операции.
Шина Крамера — транспортная проволочная шина для иммобилизации плеча, предплечья, голени.
«Пятачок» — нерадикальная обработка раны, иссечение небольшого участка только кожи.
ЦУГ-аппарат — специальный аппарат, позволяющий фиксировать таз и конечности и производить вытяжение сломанной кости перед гипсованием.
