И все, что нужно, – быть рядом. Но это очень тяжело.
А еще важно быть реалистами и не говорить «все будет хорошо, ты обязательно поправишься». Человек точно знает, что это не так. Пустые утешения «все будет хорошо» можно будет сказать потом, когда болезнь разыграется и от воспоминаний почти ничего не останется.
Многие, узнав о болезни, начинают думать о том, чтобы уйти из жизни, пока они в силах ею распоряжаться. У мамы такого не было, но глубокое отчаяние было. Когда ты понимаешь, что болезнь необратима, это очень страшно. И ты никак не можешь помочь, просто надо быть рядом.
– В вашем романе был отец, который все помнил, все понимал и при этом надеялся, что матери станет лучше. Тем, чьи самые близкие люди теряют память, тоже очень нужна поддержка.
– Да, им очень тяжело. Это очень изматывает – постоянно быть с кем-то, кому круглосуточно нужна помощь, сперва психологическая, а потом медицинская и физическая. И в развитии болезни наступает такой момент, когда близким морально гораздо тяжелее, чем тем, кто страдает от деменции. Это очень тяжело. И тут, увы, нет никакого повода для оптимизма. Этот путь просто нужно пройти.
– Какой была реакция на этот роман?
– «Пловцов» приняли очень тепло. Среди моих читателей очень много тех, кто так или иначе сталкивался с деменцией, особенно если мы говорим о женщинах примерно моего возраста, за 60. Как правило, забота о пожилых родственниках ложится на плечи женщин. В большинстве стран это так. Ко мне на встречи постоянно приходят женщины, у которых родители с деменцией, их очень много. Я описала не какую-то редкую ситуацию – то, что произошло с Элис, случается сплошь и рядом. Поэтому аудитория моего третьего романа существенно отличается от аудитории первых двух. Проблемы пожилых родственников с потерей памяти читателям гораздо ближе и понятнее.
Кроме того, не будем забывать о посетителях бассейнов и фитнес-клубов – это тоже новая аудитория и, надо сказать, немаленькая. Так что эту книгу полюбили по разным причинам. И мне как писателю было ужасно интересно встретиться с настолько разной аудиторией.
– Я хожу в похожий подземный бассейн, но я никогда не задумывалась о том, что это тоже комьюнити. Вы описываете устройство любого сообщества, показываете, как мы воспринимаем друг друга в определенных условиях коммуникации. Что для вас символизирует трещина, которая в первой части появляется на дне бассейна?
– Я описывала буквально трещину на дне бассейна, не закладывая в нее никакой метафоры. Но меня очень часто спрашивают, является ли эта трещина метафорой пандемии. Однозначно нет – я закончила роман до пандемии. Но мне нравится такое прочтение! Мне вообще нравится, что люди над этим размышляют.
Трещина – это разрыв, нарушение, сбой любого рода. Это мог быть развод в семье, чей-то страшный диагноз, известие о смерти… Это что-то, что переворачивает ваш мир с ног на голову. Хотя я начинала описывать буквально трещину в бассейне. И я думала: как здорово – из крошечной трещины на дне бассейна я могу сделать целую историю. Когда эта идея пришла мне в голову, я очень обрадовалась, она одновременно неочевидная и перспективная.
– Чехов говорил: «Дайте мне любой предмет, и завтра будет готов о нем рассказ». В вашем случае это трещина.
– И пока пишешь, она приобретает другой смысл и становится метафорой. Тут еще знаете, что интересно: чеховский принцип срабатывает и в другом – я ведь могла написать всю вторую часть о любом другом человеке из бассейна. У каждого пловца есть история. У каждого из нас она есть. Любая жизнь достойна книги.
Национальный парк.
Выдающийся американский бейсболист.
43 градуса по Цельсию.
Презрительное прозвище японского солдата.
Впервые опубликовано в издании: Forbes. Woman. https://www.forbes.ru/forbes-woman/491367-neravenstva-ne-bylo-pisatel-nica-dzuli-ocuka-o-ludah-i-stranah-poteravsih-pamat
