Ознакомительная версия.
Фима и царевны, окончив трапезу, переходят в другую комнату и усаживаются за вышивание.
Татьяна(к Фиме).Сестрица, ты ведь совсем не любишь вышивать.
Фима смущенно улыбается.
Ирина.Что значит — не любишь? Она еще не научилась, как надо.
Татьяна.Если бы любила, то давно бы научилась. Она вон какая грамотная и ученая.
Ирина(Фиме).Ты, поди, Святое Евангелье наизусть знаешь?
Анна.Я тоже когда-то хотела Евангелье наизусть выучить. «Авраам роди Исаака; Исаак же роди Иосифа; Иосиф же роди братию его».
Все хохочут.
Ирина.Ну вот, осрамила нас перед сестрицей.
Фима.Нет-нет, я тоже не помню, кто кого родил.
Татьяна.Скромничаешь!
Ирина.А кто тебя всему этому научил, Фимушка? Ты ведь говорила, что вы почти все время в деревне жили, что даже в Касимов редко выезжали.
Фима.Это все Андрей, мой брат. А он всему научился от дяди нашего, Афанасия Петровича Корионова. Андрей почти каждую зиму у него в Москве проводил, а когда приезжал летом в деревню, то все, что от него узнал, мне пересказывал. (Усмехается.)Больше никто его слушать не хотел.
Ирина.А что же, у него поблизости друзей-сверстников не было?
Фима.Были, конечно. Но они больше любили на охоту ездить.
Ирина.Теперь государь твоего отца и брата боярами сделает. Таков обычай.
Фима(слегка кланяясь).Как ему будет угодно. -
Всеволожские были прежде боярами, а потом наш предок прогневил государя Василия Темного, и тот лишил его боярства. (Немного помолчав)А потом и глаза ему выколол.
Анна(резко).Вот Бог и наказал Василия Темного, и ему самому глаза выкололи.
Ирина и Татьяна испуганно смотрят друг на друга.
Татьяна(спешно меняя тему).Да, летом очень хорошо в деревне. Вот у нас в Покровском, в Коломенском все равно как в деревне.
Ирина.У меня в детстве даже лапти были. Из такой тонкой-тонкой соломки, как золотые.
Фима.А я, маленькая, даже босиком бегала.
Ирина.Нет, босиком нам никогда не разрешали.
Татьяна.Не разрешали, но кое-кто все равно бегал. (Выразительно смотрит на Анну.)
Анна отворачивается. Она вспоминает:
Летний день в загородной царской усадьбе. Девочка лет десяти-одиннадцати (Анна) бежит к берегу речушки. Мальчик-подросток (Прозоровский) бежит следом за ней.
Девочка вступает на развалившийся мостик.
Прозоровский.Ты что это задумала, госпожа царевна?
Анна.На ту сторону хочу.
Прозоровский.Давай-ка возвращайся! Перейдешь через новый мост.
Анна.А я здесь хочу!
Прозоровский.Ну, воля твоя. Хочешь тонуть — тони. Только я тебя непременно вытащу.
Анна, едва не падая в воду, выбирается на другой берег.
Анна(прыгая на одной ножке).А вот и не потонула! А вот и не потонула!
Прозоровский.А вот и потонула! А я тебя все равно вытащил.
Анну настигают мамки и няньки.
Анна встает и выходит из комнаты. Анна бредет к своему окошку. Выглядывает в него. По двору снуют люди, занятые своими делами. Внезапно во дворе появляется нелепая фигура — словно бы старуха, закутанная в огромное покрывало, согнутая в три погибели и с клюкой.
Старуха направляется к крыльцу женской половины и невозмутимо прошмыгивает мимо опешившей стражи.
Стражник(спохватившись).Ты куда?
Старуха(пискляво).Милостыни просить. (Бросается бегом вверх по лестнице.)
Анна отходит от окна и бежит к сестрам. Анна.К нам посольство!
Старуха, бросив клюку, бежит по коридору. Карлица Лизавета гонится за ней.
Лизавета.Отдай, отдай! Это мой платочек!
Лизавета настигает старуху, вцепляется в край покрывала и дальше «едет» на нем.
Старуха, везя за собой Лизавету, врывается в горницу царевен. Покрывало падает под тяжестью Лизаветы. Перед царевнами стоит Ванятка. Лизавета убегает, унося с собой свою добычу.
Царевны(наперебой).Это соглядатай! — От польского короля! — От шведского!
Ванятка.От крымского хана — высмотреть, где государыня Ирина Михайловна немецкие сладости прячет.
Ирина(Фиме).Это Ванятка, любимый государев шут. — Сейчас мы тебя угостим, Ванятушка. Ничего от тебя не скроем.
Ванятка, рассмотрев Фиму, опускается перед ней на колени.
Ванятка.Ничего мне не надо, одной только милости прошу — дозвольте лицезреть государыню Евфимию Ивановну.
Ванятка, стоя на коленях перед Фимой, смотрит на нее с благоговейным обожанием. Она в ответ смотрит на него с бесконечной нежностью.
Фима.Расскажи о себе, Ванятушка. Кто твои родители? Как ты на службу к государю попал?
Ванятка.Матушка моя померла, когда мне еще
и семи лет не было. Отец через год другую жену взял, стало быть, мачеху мою. Она была очень добрая. Добрая-предобрая. Так она сама говорила. И при этом приговаривала, что в таком-то селе, да в такой-то веси такие злые мачехи водились, что бедным сироткам ничего не оставалось, как пойти в лес да на суку повеситься.
Все девушки вздрагивают.
Татьяна.Матерь Божия!
Ванятка.А Назар Петрович Чистой смолоду был с отцом моим в дружбе. — Вот приехал он нас навестить, а дворовые наши не утерпели, похвалили ему мачехину доброту. И очень он удивился, что я с этакой доброты не бегу в лес вешаться, а хожу веселый, да еще всех вокруг веселю. И решил он меня забрать с собой, чтоб я государя-наследника веселил, а не свою добрую мачеху.
Анна с коробочкой в руке подходит к Ванятке и засовывает ему в рот сладость. Ванятка по-собачьи трется о ее ноги.
Фима.Ванятушка, голубчик, как же тебя Господь наградил за твою доброту. Все тебя так любят!..
Анна.Любят, любят! (Снова сует ему в рот сладость.)
Фима.Такое счастье тебе даровано… государя всякий день видишь…
Ванятка(обрадованно).Да-да, такое счастье, такое большое счастье, что даже могу с другими поделиться. — Вот ежели здесь кто-нибудь. ну вот, к примеру, государыня Татьяна Михайловна! Ежели она захочет на царя-батюшку полюбоваться, то это можно прямо сейчас. — Где тут у вас часы голландские? Они не врут?
Татьяна.Да как ты подумать такое мог, Иван Прокопьевич! В нашем терему никто никогда не врет.
Ванятка(подходя к часам).Вот когда большая стрелка будет вот тут, а маленькая вот тут, царь-батюшка выйдет стены своих палат осматривать, не хочет ли какая отвалиться. А я могу указать, из какого окошка его видно будет.
Ирина.Ну что же, стрелки уже где надо. Пойдем посмотрим, не врешь ли ты.
Часы отбивают четверть. Все, кроме Анны, отправляются вместе с Ваняткой.
Анна сидит одна. Она играет с жемчужной нитью, вращает ее вокруг пальца, наматывает на руку. Внезапно нить рвется, жемчужины рассыпаются по полу.
Алексей в окружении нескольких бояр и дьяков расхаживает по двору, рассеянно оглядывая постройки. В окне появляется Фима. Алексей и Фима зачарованно смотрят друг на друга.
3. Андрей и Василий идут по улице
Андрей идет впереди, Василий почтительно следует за ним.
Андрей(оборачиваясь).Василий Матвеич, я так больше не могу. Ну чем я провинился, что ты меня наказываешь? — Не могу больше молча идти!
Василий(сердито).Иди, как идешь. Выйдем за город — пойдем вместе.
Андрей.Да нас же здесь никто не знает!
Василий.Пока идем, как положено, никто не знает. А пойдем, как не надо, — сразу узнают. — (Лукаво)Может, проголодался, барин? У меня в котомке для тебя еда.
Андрей.Лучше с голоду помереть, чем идти и молчать.
Василий.Иди, как тебе сказано. Ну?
Андрей(подчиняясь).Ну вот, понукают, как лошадь какую-то. Куда это годится! Разве же я — лошадь? Я царский деверь, я самому боярину Морозову троюродный свояк!
Андрей и Василий идут вместе; делают привал на поваленном дереве; идут дальше.
Симоновский монастырь.
Андрей и Василий входят в монастырские ворота.
Андрей и Василий выходят из ворот Симоновского монастыря и продолжают свой путь.
Маленькая сельская церковь.
Андрей и Василий огибают ее и выходят на дорогу, ведущую в сторону сада.
Андрей и Василий становятся за деревьями. На дороге появляется пожилой священник.
Ознакомительная версия.
