21 февраля на Земском соборе Михаил Фёдорович был провозглашён царём, 2 мая торжественно въехал в Москву, a 11 июля венчался на царство в Успенском соборе Кремля.
Когда царю пошёл двадцатый год, мать Михаила решила, что ему пора жениться.
Русские цари искали себе жён двояким способом: либо заключали династические браки с иноземными принцессами, договариваясь о предстоящем браке через дипломатов, либо выбирали себе невесту из числа своих подданных, и тогда в ход вступал освящённый веками обычай избрания царской невесты на смотринах.
Михаил Фёдорович предпочёл смотрины, подобно тому как за сто лет перед тем поступил герой предыдущей повести — Василий Иванович. Во все грады и веси России поехали бирючи скликать невест, а кроме того, к воеводам и иным «начальным людям» были отписаны грамоты, в коих было строго указано «слать на Москву девок пригожих, добропородных и собою лепых», то есть красивых.
После того как красивейшие невесты свозились в Москву, здесь учинялся всем им строгий отбор, проходивший так же, как и во времена Василия III и Ивана IV.
Разумеется, не только телесные добродетели играли решающую роль в выборе претенденток: многое зависело не только от стати и прелестей избранниц, но и от того, кто стоял за ними и какие династические интриги и великие своекорыстные соображения преследовались их сторонниками.
На смотринах 1616 года победительницей оказалась Мария Ивановна Хлопова, девушка из не очень знатной и не очень состоятельной семьи, никак не ожидавшая, что на её долю выпадет такое счастье.
После смотрин Михаила обручили с его избранницей, но невеста вдруг заболела и, не желая рисковать браком со столь болезненной девушкой, дело до свадьбы не довели, а сослали и Марию, и нескольких её родственников со стороны матери в Тобольск, по пословице: «С глаз долой, из сердца вон».
Михаил Фёдорович не решился затевать ещё одни смотрины, пока в 1619 году не вернулся из Польши его отец — Филарет.
Взяв бразды правления страной в свои руки, Филарет не оставил без внимания и то, что произошло с Марией Хлоповой. Беспристрастное, но строгое следствие показало, что царская невеста пала жертвой оговора из-за ссоры с её близкими двоюродного брата царя Михаила Михайловича Салтыкова, который и сплёл все эти козни.
Филарет приказал вернуть Хлопову и её безвинных родичей в Нижний Новгород, а Салтыкова сослать, конфисковав имения.
Вслед за тем Филарет попытался найти для сына какую-нибудь иноземную принцессу, но эти попытки успехом не увенчались, и выбор был остановлен на княжне Марии Владимировне Долгоруковой — дочери князя и боярина Владимира Тимофеевича Долгорукова — крупного воеводы и управителя всяческих государственных дел, чей род по знатности не уступал Романовым.
Свадьбу сыграли 19 сентября 1624 года, но, к несчастью, меньше чем через четыре месяца Мария Владимировна умерла.
На следующий год Михаил Фёдорович женился на Евдокии Лукьяновне Стрешневой. Они прожили вместе двадцать лет, имели десять детей — семь дочерей и трёх сыновей. Из мальчиков дожил до совершеннолетия только один — Алексей — будущий русский царь, а из девочек — только трое.
Михаил Фёдорович и Евдокия Лукьяновна умерли друг за другом — в июле и августе 1645 года, так и не успев сыграть ни одной свадьбы своим детям. Волею судьбы продолжателем рода Романовых оказался лишь один их сын — Алексей Михайлович, которому ко времени смерти отца и матери шёл семнадцатый год и дочерью которого и была героиня нашей повести Софья Алексеевна.
Алексей был третьим ребёнком Михаила Фёдоровича и Евдокии Лукьяновны и первым из их сыновей. Он родился 19 марта 1629 года и рос крепким, здоровым ребёнком. Получив образование, обычное для детей его круга, то есть научившись чтению, письму, счёту и началам богословия и церковной истории, Алексей стал знакомиться с географией, историей России и своей династии, а также и с началами «ратного строя». К двенадцати годам у царевича была уже маленькая библиотека, в которой имелись «Лексикон», «Грамматика» и «Космография». Кроме того, мальчика обучали музыке и правилам поведения во дворце и в церкви.
Алексей преуспел в катехизисе, церковной истории, началах богословия и особенно полюбил «церковный чин» и «дворцовый чин» — порядок отправления церковных служб и проведения дворцовых церемоний.
С пяти лет его «дядькой» — воспитателем стал ближний боярин Борис Иванович Морозов, пятидесятилетний царедворец, державший в своих руках многие нити государственного управления. Морозов был просвещённым человеком, не чурался общения с европейцами и даже наряжал своего воспитанника в «немецкое платье».
После того как умерли отец и мать Алексея, шестнадцатилетний царь, всего лишь за год перед тем перешагнувший порог отрочества и ставший юношей, прежде всего опёрся на верную и твёрдую руку «дядьки», который сразу же стал начальником четырёх важнейших приказов: Стрелецкого, Большой казны, Новой Четверти, где ведали сбором кабацких денег — важнейшей статьи государственных доходов, и Аптекарского, также весьма важного, ибо именно в нём готовились лекарства для царской семьи и двора и велись дела иноземных лекарей и фармацевтов, врачевавших самую богатую и высокопоставленную часть московского общества.
Возле Морозова ещё в те годы, когда он был воспитателем Алексея Михайловича, собрался тесный кружок людей, таких же любомудров и книгочеев, каким был и сам Борис Иванович. Главные роли в этом кружке играли один из самых богатых русских купцов — гость Назарий Чистый, первый дьяк Приказа Большой казны, а затем и дьяк Посольского приказа, неоднократно бывавший за границей, голландец — купец и заводчик Андрей Виниус, ещё один дьяк Посольского приказа — Афанасий Ордин-Нащокин, а чуть позже к ним присоединились царский постельничий Фёдор Ртищев и думный дворянин Артамон Матвеев. Был среди них и просвещённый иерей, духовник царя — Стефан Вонифатьев.
Все эти люди оставили по себе долгую и добрую память в просвещении, дипломатии, промышленности, торговле, развивая эти сферы в европейском духе. Виниус строил железоделательные и литейные заводы, Ртищев открыл первую в Москве больницу и вместе со Стефаном Вонифатьевым создал кружок «Ревнителей благочестия», члены которого боролись с пороками и недостатками духовенства, остальные по мере сил совершенствовали административную и финансовую системы, стараясь сделать их более подвижными и прибыльными.
Через два года после смерти родителей и восшествия на престол Алексей Михайлович решил жениться и, действуя точно так же, как и его отец, велел привезти в Москву самых красивых девушек России. Их привезли более двухсот, и жених выбрал дочь знатного, но бедного дворянина Евфимию Всеволожскую. Как только имя невесты было оглашено, сильно переволновавшаяся девушка потеряла сознание и упала.
Её родных тут же обвинили в том, что они скрыли болезнь Евфимии — падучую (так называлась в то время эпилепсия) и сослали всех их на Север вместе с больной невестой.
Наконец, ещё через год свадьба Алексея Михайловича всё же состоялась. Выбор царя пал на дочь мелкопоместного дворянина Ильи Даниловича Милославского, двадцатидвухлетнюю красавицу Марию, жившую в услужении у Ивана Грамотина — одного из дьяков Посольского приказа, также находившегося под присмотром Морозова. Отец невесты был настолько беден, что не мог содержать своих дочерей у себя дома. Он не был в состоянии даже прокормить их, и сёстры Милославские зарабатывали на жизнь тем, что летом и осенью собирали в лесу грибы, а потом продавали их на базаре, покупая на вырученные деньги хлеб и квас.
Алексей Михайлович оказался в доме Грамотина благодаря стараниям Морозова. Мария Милославская попалась царю на глаза тоже не случайно: Морозов знал её и решил сосватать за неё своего воспитанника только из-за того, что сам был влюблён в сестру Марии — Анну.
Морозов был уверен, что Илья Милославский не откажет ему в браке с Анной, и таким образом, если царь женится на Марии, то он и Алексей Михайлович, став свояками, породнятся.
Расчёт Морозова оправдался: царь женился на Марии, а через неделю сыграл свадьбу и Борис Иванович Морозов. Как только это произошло, стали говорить, что и болезнь Евфимии Всеволожской — дело рук Морозова, уже тогда замышлявшего женить царя и жениться самому на сёстрах Милославских.
Как бы то ни было, но Мария Ильинична стала царицей и за двадцать лет родила тринадцать детей — восемь девочек и пять мальчиков. Из этих детей впоследствии только трое будут играть свои роли в истории — героиня нашей повести царевна Софья и царевичи Фёдор и Иван. Четверо детей умерли в детстве, а другие пятеро достаточно серьёзного следа в истории не оставили.
Все, кто знал Алексея Михайловича и кто писал о нём, совершенно единодушно утверждали, что он был красив, имел благородную осанку, к концу жизни стал полноват, и хотя не был высок, но обладал большой силой. Знавшие царя сходились и в том, что Алексей Михайлович отличался искренним благочестием и глубокой нравственностью. Сохранилось только одно свидетельство о его внебрачной связи. Речь шла о романе царя с женой боярина Мусина-Пушкина, у которой от него якобы был сын — Платон. И всё же до нас дошло гораздо больше свидетельств о любви царя к своей жене и детям. Уцелело письмо Алексея Михайловича к своим домочадцам, в котором он, находясь при армии, приглашал их приехать в Вязьму. И там имелись такие строки: «Я радуюсь свиданию с вами, как слепой радуется увидеть свет».
