— Ага. Я ведь сказал — тут и говорить не о чем.
Я лег на спину и перекинул руку так, что она загородила мне глаза. А вам когда-нибудь приходилось задумываться, как вы оказались там, где оказались?
Потом я резко поднялся и сел:
— А что у него за пушка была?
— Кажется, «Биг-бой». А что? Это важно?
— Не знаю.
Мы прошли к интернет-кафе, где я всегда оставлял Электру. Там было довольно сонно, на продавленной кушетке пара ребятишек неторопливо потягивала кофе с молоком. Кафе называлось «Облепешенная женщина», и девушка-готка, которая там работала, была влюблена в Электру. «Кто тут моя любимая девочка?» — воскликнула она, как только мы вошли, и говорила она уж точно не обо мне.
Я принялся набрасывать мгновенное сообщение. Переписав текст несколько раз, сочинил сообщение, которое звучало дружески, но серьезно:
Привет, я знаю, вы как-то были в чате с неким Главойсемьи2004. Могу я задать вам несколько вопросов? Я его сын и пытаюсь кое-что выяснить. Он умер в тот вечер, когда вы чатились, фактически он был убит. Нам многое неизвестно, и я пытаюсь связать концы с концами. Понимаю, это странно, но это правда.
Джонни сел к компьютеру, прочел мою записку до половины, шевеля губами, и его лоб пошел какими-то закорючками.
— Что? — спросил я.
— Ничего. Я же ничего не говорю.
— Тебе кажется, это ее спугнет? Я хотел, чтобы поискреннее звучало.
— Это твое шоу, братишка.
Скорее всего, он был прав. Я составил мгновенное сообщение, которое мало о чем говорило, просто «Привет, хочешь початиться?», и отправил его АЛБЛИЛ и Мисс-из-Пустыни.
Девушка-готка спросила, можно ли дать Электре чайный кексик.
— За счет заведения, — добавила она.
Она напомнила мне Пятую, а это, в свою очередь, напомнило мне, что я должен снова с ней поговорить.
— Ох ты, блин! — произнес Джонни. — Тебе почта!
Сообщение пришло от АЛБЛИЛ, и она сразу взяла быка за рога:
«Ты симпатично звучишь. Фотка есть?»
— Гол!
— Джонни, а ну сядь!
— Постой, погоди минутку. Дай взглянуть, какую фотку ты ей отправляешь. — Он глянул на снимок, который я извлек из своего майспейсовского профиля. — Неплохо. Но ты здесь выглядишь как гей.
— А я и есть гей.
— Думаю, все равно — пошли. Посмотрим, что выйдет.
Секунд тридцать спустя она ответила: «Мило, хо встре?»
— Ну ты и тип! Для гея ты здорово петришь, как дамочек обрабатывать. Скажи ей, пусть тут с нами встретится.
— С нами?
— Ну да. Между прочим, я ведь всего-навсего ребенок. Она только глянет на меня разок и усекет, что ты приличный парень.
Джонни был прав. Примерно через час в дверь вошла женщина. У нее была такая — бледновато-пухловатая — внешность, при которой женщина выглядит одновременно молодой и уже в летах.
— Получай свою добычу, — прошептал Джонни.
— Веди себя прилично.
Я окликнул женщину:
— АЛБЛИЛ?
Казалось, она малость испугалась, когда увидела, что со мной Джонни.
— Должно быть, ты — Джордан? Вау! Ты выглядишь точно как на фотографии. Знаешь, большинство парней выглядят совсем по-другому.
— Я знаю. Садись. Хочешь чего-нибудь выпить?
Она пожевывала дужку солнечных очков и посматривала на Джонни.
— Не ожидала, что ты сына с собой приведешь.
— Он просто друг. Я некоторое время за ним приглядываю.
— Раз этот тупарь не собирается меня знакомить, я — Джонни.
Он протянул ей руку. И вот ведь какая штука: в такие моменты, как этот, когда его рука повисла в воздухе, маленькая и явно мальчишечья, — только тогда я вспоминал, как мало ему лет.
— Джонни, а ты не хочешь…
— Ага, дай мне несколько квотеров, я в видеоигры поиграю.
Я отдал ему всю мелочь из карманов, и он вприпрыжку помчался к стойке.
— Думаю, это означает, что ты любишь детей.
— Никогда не задумывался над этим, пока он рядом не объявился.
— И давно ты за ним приглядываешь?
— Всего пару дней. Слушай, АЛБЛИЛ…
— Александра.
— Александра?
— АЛБЛИЛ — мое экранное имя. Александра Любит Быть Любимой И Любить. Я романтик. Вероятно, мне не следовало бы выставляться напоказ вот так сразу, но тут уж ничего не поделаешь.
— Да все нормально. — Вот тут я и правда почувствовал себя паршиво. — Я должен тебе кое-что сказать. Я пригласил тебя сюда, потому что хотел задать тебе несколько вопросов.
— Стоп! Должна сразу сказать: можешь задавать мне любые вопросы. Я такой человек. Мне нечего скрывать. Так что давай уберем этот барьер с нашего пути. Я начинаю: мне тридцать шесть, в разводе, двое детей, но они живут у экс-мужа в Кингмене, и ты сам можешь видеть на мне все эти лишние фунты — они никуда уже не денутся. Я так рада, что ты детей любишь. То есть я хочу сказать, это все облегчает, иначе могла бы возникнуть проблема.
— Уф, это не совсем то, что я имел в виду.
— А знаешь что? Ты мне нравишься.
— Я тебе мейл отправил вот по какой причине…
По мере того как я объяснял ей, в чем дело, ее глаза все расширялись, пока не увеличились до размера покерных фишек.
— Обожемой! Убит? — Она вытянула бумажную салфетку из диспенсера и прижала к губам. — Постой-ка. Ты мне соврал.
— Я не хотел. Ты пойми: она же мать мне. — (У Александры был такой вид, будто она не знает, остаться ей или уйти.) — Ты хотя бы помнишь, что сидела с ним в чате?
— Не знаю. Я все еще в шоке. — Она обмахивалась салфеткой; Джонни был поглощен видеоигрой, его маленькие руки словно прилипли к джойстику. — Не знаю, что хуже: что твой отец убит или что ты мне соврал.
— Дело в том, что он был настоящий подонок. Уверен, он даже не сказал тебе, что у него более двадцати жен.
— Обожемой, еще того хуже!
— Ну да. Он ведь жил в Месадейле. Так как тебе кажется, ты его помнишь?
— Тут должна быть какая-то ошибка. Я всегда отказываюсь чатиться с женатыми мужиками. Я по этой дорожке уже походила. Дважды.
— Да он, вероятно, солгал тебе об этом. Вспоминаешь что-нибудь?
— Не знаю. Я хочу сказать, я и правда люблю иногда в покер сыграть, чтобы попрактиковаться. Два-три раза в год мы с подругами в Вегас отправляемся на уик-энд, и мне хочется в форме быть. Когда, ты сказал, это было? В субботу? В какое время?
— Около одиннадцати.
— Да, это вроде совпадает. Думаю, я была онлайн. Только не думаю, что запомнила твоего отца персонально. Бывает, что я беру чат с тем, кто на покер-тейбле появится. Знаешь, просто чтобы человека не обижать.
— Он мог сказать, что он очень религиозен.
— Тут они все так говорят.
— Может, он про грузовики говорил? Он обожал грузовики.
— Не оригинально.
— Он большой охотник.
— А кто — нет? Ой, подожди! Это не он ветеран Войны в Заливе, с такой странной болезнью?
— Нет.
Так мы и сидели, без всякой пользы обмениваясь вопросами мимо цели и ответами без промедления, еще несколько минут, но вскоре оба осознали, что их чат был слишком незначителен, чтобы остаться в памяти.
— Мне не хочется, чтобы ты думал, что я много времени трачу на чат, сидя онлайн, — сказала Александра. — Только, по правде, так оно и есть.
— Если ты что-нибудь вспомнишь, у тебя есть мой адрес.
— Дай мне твой номер тоже на всякий случай. — Александра записала его в пустой записной книжке.
Оказывается, Джонни все это время не спускал с нас глаз, потому что бросился к нам со всех ног от своей видеоигры.
— Вы ему помогли?
— В общем — нет.
Ее ответ прозвучал так, будто она приняла все это близко к сердцу. Колокольчик на двери позвякивал еще долгие секунды после того, как она попрощалась с нами.
1 декабря 1852 г.
Дом-Улей Большое Соленое озеро
БРАТУ ГИЛБЕРТУ УЭББУ
Большое Соленое озеро
Мой дорогой Брат Гилберт!
Ты задал мне справедливый вопрос, и я постараюсь ответить тебе столь же справедливо. Факты твои соответствуют действительности. Действительно, бывали случаи, когда я публично обсуждал наш уникальный институт в такой манере, которая, я сознаю, не была вполне прямолинейной. Если обо мне следует судить только по этому единичному неблаговидному поступку, не принимая во внимание другие мои усилия и достижения, что же, так тому и быть.
Весьма нежелательно, чтобы тебе показалось, что я стремлюсь уйти от твоих обвинений, однако мне хотелось бы воссоздать контекст, требовавший моей сдержанности. Уверен, мне нет необходимости напоминать тебе о тех преследованиях, которым когда-то подвергались Святые. Беззаконные толпы, враждебные губернаторы и шерифы, по сотне врагов на одного друга — мы были и остаемся до сих пор народом, которого опасаются. Надо ли нам напоминать о погибших из Бригады Сиона, из Хонз-Милла, из Фар-Уэста? Есть ли такой Святой — где бы он ни был, — кто не льет слезы, заслышав название Картидж? Мы вечно будем слышать выстрел, унесший жизнь нашего возлюбленного Джозефа.
