Александр Лепехин - Почти не придуманные истории

– Нет, дорогой, пойдём.

Не смотря на темную кожу, было видно как он побледнел и смотрел на меня глазами полными ужаса. Сбивчиво что-то лепетал, что я совершенно прав, что он больше ни разу на работу по пьянке не прогуляет и ну и т. д.

– Ну хорошо, если ещё раз повториться, мы сюда точно придем и родителей твоих сюда пригласим и старейшин. Понял меня.

Он торопливо кивнул головой.

После этого человека как будто подменили. Он стал общителен и приветлив и никаких прогулов по пьянке.

Как-то меня вызывает главный инженер. Прихожу, у него в кабинете сидят эфиопские военные. Поздоровались.

– Вот наши военные просят помочь. Разобраться с противопожарным режимом, средствами тушения и вообще.

Надо так надо. С режимом и огнетушителями разобрались быстро, были небольшие проблемы с хранилищами боеприпасов и обеспечения в них пожарной безопасности. Ох хорошо, что я с собой из 100 кг разрешённого багажа 60 кг литературы привёз, там и на этот случай несколько строк нашёл. Так меня стали припахивать по военным делам.

Около каждой части были свалки списанной техники. Чего там только не было и итальянские и английские танки и БТРы, наши Т-34 и Катюши. Но я пришёл в недоумение, когда увидел наши новенькие БТРы.

– Почему они-то на свалке?

– А, забыли воду залить, вот движки и полетели. Оружие, приборы сняли и сюда. Склад запчастей.

Это наша «гуманитарная» помощь. Что легко достаётся, то и не ценится. Иногда в Ассабе можно было наблюдать такую картину. Трактора тянут на прицепе небольшую платформу на колёсах, на платформе военные грузы, из-за тряски ящики соскакивают с платформы и разбиваются. Вся дорога завалена бомбами, снарядами, ящиками с патронами, автоматы, ну короче полный набор. Это в порту разгружают корабль с военными грузами. Народ перешагивает через все эти нагромождения и идёт дальше. Если наклонишься, то стрельба без предупреждения, выжить шансов нет. Война на дворе.

Не раз приходилось собирать консилиум из советских специалистов для решения проблем такого характера. Приплыл наш корабль типа Ро-ро, ну это там где машины своим ходом загружаются и разгружаются. И какой-нибудь БТР не заводится, позор на весь мир. Ну мы налетим всем колхозом, смотришь и завёлся БТР.

Вообще наша техника работала хорошо, но лучше всех работали КРАЗы. Безотказная лошадка войны. На сравнительных испытаниях автотехники в различных условиях они заняли первое место, обогнав и Вольво и Мерсы и прочих.

У нас на заводе был трубоукладчик, который работал с 60-х годов и ничего. Но вот привезли новый Челябинский трактор Т-100 и он не хотел работать. Мы мудрили-мудрили и ничего. Но тут узнаём, что на строительстве плотины и электростанции на Мелковакане есть специалист из Челябинска. Мы его сюда вызвали. Он долго смотрел трактор и потом снял коробку скоростей, а на ней зубилом было выбито «Брак». Позор на весь мир, мы его втихаря погрузили на пароход, чтобы вернуть, но капитан получил команду и сбросил его в море. Но нам стало ещё веселее, когда мы узнали почему здесь оказался специалист из Челябинска. Оказалось, что наши головотяпы прислали в Эфиопию трактора Арктического исполнения с двойными стёклами и дополнительными печками, чтобы тракторист не простудился при 40 градусах жары. Но самое страшное была зимняя смазка, которая в условиях Африки превратилась в асфальт, вот с ней и боролся этот представитель.

Очень смеялись кубинцы, когда узнали об этой истории и рассказали, что их головотяпы купили в Союзе снегоуборочные машины, об этом узнал Фидель и написал Брежневу. «Я расцениваю это как экономическую диверсию. Не знаю, что вы будете делать со своими участниками сделки, а я своих посадил и выпущу, когда на Кубе снег выпадет».

В Эфиопии каждый начальник себя считает гением, который лучше всех знает что нужно делать в любой ситуации.

Однажды на АВТ произошла небольшая авария, но пакостная, могла привести к большой беде. Выехали, я расставил машины по безопасным зонам. Сам побежал на установку, смотрю, а машина переехала и стала в самой опасной зоне, в случае взрыва потерял бы и машину и людей. Я её опять на место, водитель говорит, что подошёл начальник другой службы и поставил её сюда. Я ему объяснил, что начальник для него здесь только один – я. В это время подошёл тот начальник и с гордым видом и тоном не терпящим возражения начал что-то командовать. Я его развернул, взял за шиворот и за штаны сзади и вывел с места пожара. Смотрю опять бежит аж весь красный. Пришлось ему объяснить более быстро и доходчиво, ну ударными методами. Когда я направился к другому «командиру» он просто сбежал.

Аварию мы ликвидировали, а на следующий день меня вызвали к главному инженеру и стали ругать. Я им сказал, что вмешательство в мои действия на пожаре могло привести к непредсказуемым последствиям и полной остановке завода. Я не хочу чтобы у проходной появлялись ещё обелиски и пополнился список расстрелянных руководителей завода. За грубые методы извините, не было времени на реверансы и долгие объяснения.

После этого на моё единоначалие никто не покушался.

Я ехал в Ассаб на полгода, но у меня на всех местах по три, вот и в Эфиопии пробыл тот же срок. Всё было отрегулировано. Ко мне весь завод жаловаться друг на друга бегал. Занятия вошли в привычку. Если чего я предлагал на совещании, то это принималось, чаще всего, без возражений. Эфиопам нравилась моя работа и меня вызвал президент компании и предложил мне заключить со мной персонально контракт. Так контракт заключался с СССР, а государство уже нанимало меня. Эфиопия нашей стране платила 5000 долларов, а мне платили 500. Но я знал, что эти деньги идут на общее дело и не возражал.

Заключить контракт персонально со специалистом в те времена было невозможно. Мне было сказано – не смей соглашаться.

Главный инженер перестал со мной здороваться, пришлось его одёрнуть. Он мне сказал, что мне придётся ехать на рейсовом эфиопском автобусе, другого транспорта нет, а завтра будет торжественный банкет в мою честь, по случаю окончания моего контракта. На что я ему сказал, что мне банкета не надо, лучше он мне пусть билет на самолет купит, а не отправляет в автобусе с клопами и блохами, а оставшиеся деньги на социальные нужды пустит. Если хочет меня поблагодарить, то пусть соберёт сотрудников завода и при всех даст оценку моей работе. Он был в полном недоумении. На всякий случай мне ещё раз объяснил, что банкет за счёт компании и мне это ничего стоить не будет. Так я им сорвал халявную пьянку.

Тогда он собрал расширенное техническое совещание, начиная с мастеров, и выступил с проницательной речью, даже расплакался. Наградил меня золотой цепочкой с кулоном в виде стилизованной ректификационной колоны. Эфиопы ко мне потом подошли, тоже поблагодарили и сказали, что добрых слов о русских господин Телахун никогда не говорил, сегодня первый раз.

Юрищев Михаил Александрович. Кандидат физико-математических наук. Родился в 1950 году в Туле. Из семьи раскулаченных в деревне Криволучье. В Горьком окончил среднюю школу, затем физический факультет Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. По окончании университета два года служил в Армии в Псковской области. После демобилизации сначала работал в промышленном НИИ в Горьком, а в 1976 году перешел на работу в Научно–исследовательский радиофизический институт (НИРФИ). Более четверти века жил и работал на полигоне НИРФИ в Васильсурске. Там подготовил диссертацию и в 1998 году защитил ее в Институте теоретической физики им. Л.Д. Ландау Российской академии наук. С 2003 года живет и работает в наукограде Черноголовка Московской области. Старший научный сотрудник Института проблем химической физики Российской академии наук (ИПХФ РАН). Увлекается историей и краеведением.

Написал статью «Деревня Криволучье», опубликованную на сайте dedilov.ru. Деревня Криволучье – это его малая Родина. Здесь в 1915 году родился его отец – Александр Петрович Юрищев. В Криволучье и по сей день стоит бывший дом его деда, конфискованный в 1931 году во время коллективизации. В Дедилове на Аллее Памяти установлены портреты его дяди Михаила Петровича Юрищева (1910–1942) и отца, участников Великой Отечественной войны».

В настоящее время работает над историей Поволжья, княжеского рода Воротынских, графского рода Головиных.

Лепёхин Александр Никитович. Из Дедиловских казаков (c XVI века), родился 10 февраля 1954 г. в г. Туле. По окончании школы № 4, учился в Ленинградском Пожарно-техническом училище МВД СССР. По окончании училища служил в Пожарной охране г. Москвы сначала ком. взвода (начальник караула), затем в охране Телецентра Останкино, в УПО г. Москвы, отдел ГПН отделение Пропаганды. В 1983 г. окончил Юридический институт. С 1983 по 1986 г. оказывал интернациональную помощь Эфиопии. С 1986 по 1992 г. работал в ВНИИПО МВД СССР научным сотрудником. Участвовал в оперативно-следственных группах МВД СССР в горячих точках. С 1992 г. на пенсии. Организовал Транспортно-экспедиторскую фирму и руководил ею. Ныне занимается пожарной безопасностью объектов в Москве. Член Совета Тульского землячества в Москве. С 1989 г. член Союза Казаков России. С 1997 г. занимается военно-патриотической работой с молодежью г. Москвы и других регионов. Написал и издал 10 книг по истории села Дедилова, города Тулы и Тульского края. Проводит исследования по истории древних славян и протославян.