глядя на сына.
— Только вид у тебя не слишком подходящий для встречи с герцогом и будущим королём, не говоря уж о том, как от тебя пахнет. В моей комнате приготовлена купальная лохань с горячей водой. Иди вымойся и приведи себя в порядок. Надень свои лучшие одежды, чтобы выглядеть рыцарем, а не бродягой. Время у тебя есть: Ричард ещё не встал, хотя может подняться в любой момент. Думаю, как только он спустится, он пошлёт за тобой — ещё вчера герцог заявил, что хочет с тобой потолковать. Так что смотри не засни в лохани, как бы сильно тебе ни хотелось спать. Когда придёт время, я за тобой пошлю.
Старший Сен-Клер почувствовал, какое огромное облегчение испытал его сын; сам он испытывал похожие чувства. В следующий миг Андре уже поднимался по лестнице, как и велел отец.
Вскоре после этого проснулся герцог. Ричард спустился вниз в обществе де Сабле и, едва обменявшись приветствиями с хозяином дома, осведомился, прибыл ли Андре. Анри заверил, что сын здесь и явится, как только его позовут.
Потом он повёл гостей в зал: там, над очищенным от вчерашней золы и заново разожжённым очагом стояла жаровня, и сам Эктор, бодрый и услужливый, хлопотал над щедрым завтраком. Ничто в облике управляющего не выдавало, что он не спал полночи.
Как только еда была готова, Эктор подал на стол свежие утиные яйца, взбитые с козьим молоком и сливочным маслом, посоленные и запечённые на плоской сковородке со свежими грибами и луком, а ещё — лёгкие, воздушные плюшки, только что из кухонной печи.
Все основательно подкрепились, и лишь после того, как под присмотром Эктора остатки трапезы были убраны и слуги ушли, Ричард обратился к мессиру Анри:
— Приведите сюда молодого Андре, давайте послушаем, что он скажет в своё оправдание. Но прежде хочу предупредить: если мои подозрения подтвердятся, вы, возможно, услышите нечто для себя неожиданное. Если так случится, я хочу, чтобы вы хранили молчание, ясно?
Мессир Анри кивнул, хотя и не понимал, к чему его пытается подготовить Ричард. По мнению старого рыцаря, если имя его сына будет очищено, всё остальное будет не важным.
— Да, мой сеньор.
* * *
— Добро пожаловать, мессир Андре Сен-Клер. Ты выглядишь взрослее, чем при нашей прошлой встрече. Что ж, ты стал на два года старше, как и все мы. Да не напрягайся ты так!
Молодой рыцарь, вставший по стойке «смирно» сразу после того, как приветствовал своего сеньора, позволил себе принять более вольную позу: чуть расставил ноги и заложил руки за спину, обхватив запястье одной руки другой. Но при этом он продолжал почтительно смотреть куда-то поверх головы герцога.
— Твой отец рассказал нам о твоих недавних злоключениях, и, признаюсь, меня удивляет твой вид. Ты выглядишь вполне сносно для человека, два месяца прятавшегося по буеракам. Я бы сказал, замечательно выглядишь.
«Ещё как замечательно, — подумал мессир Анри, с трудом веря своим глазам. — Видели бы вы его час назад!»
Судя по всему, Андре не только начисто отмылся в деревянной лохани отца, но и воспользовался его металлическим зеркальцем и коротким острым ножом, чтобы при падавшем из окна утреннем свете подрезать волосы и подровнять бородку.
Теперь он стоял перед гостями в рыцарском облачении — гибкой кольчуге, поверх которой был наброшен плащ, в точности похожий на отцовский, с искусно вышитым слева гербом Сен-Клеров. Однако при юноше не было оружия, и он откинул кольчужный капюшон, оставив голову непокрытой. Как обвиняемый в опасном преступлении, он не имел права носить оружие, тем более в присутствии своего герцога.
— Выглядишь ты просто замечательно, — задумчиво повторил Ричард. — И для человека, которому предъявлено обвинение в убийстве священника, кажешься совершенно невиновным.
Андре Сен-Клер и глазом не моргнул, а Ричард, отодвинувшись вместе с креслом от стола, указал на своего спутника.
— Это мессир Робер де Сабле, он едет со мной в Париж на встречу с королём Филиппом. Хоть с виду Робер и молод, он человек многоопытный, проницательный и очень умный. И он уже знаком с твоей историей... В том виде, в каком её изложил твой отец. Хотя я и сам пока не знаю, убеждён ли Робер в твоей невиновности. Можешь поприветствовать его.
Молодой рыцарь повернул голову в сторону де Сабле и почтительно поклонился. Де Сабле с бесстрастным видом поклонился в ответ.
Ричард скрестил длинные ноги, сомкнул руки на колене и негромко произнёс:
— Это не официальный суд, мессир Андре, а дознание, которое я провожу как твой сеньор. И должен сразу сказать: независимо от того, чему я склонен верить, меня в первую очередь беспокоит более чем странная история с исчезнувшей женщиной. Будь в нашем распоряжении её тело, твоим обвинителям не на что было бы рассчитывать. Но без тела и без каких-либо сведений об этой женщине у тебя нет доказательств, что она вообще существовала. Никто не заявлял о её исчезновении, никто не разыскивает её, мы не только не знаем, кто она такая и откуда взялась, но, похоже, никогда этого и не узнаем. Посмотри мне в глаза.
Андре повиновался, и они долго смотрели друг на друга, прежде чем Ричард сказал:
— По правде сказать, в правдивости твоих слов меня убедило выдвинутое против тебя обвинение в содомии. Но оно убедило меня, поскольку я тебя знаю; для судей же вряд ли послужит доводом в твою пользу. Прямых доказательств твоей правоты нет, поэтому ты имеешь все шансы оказаться на виселице... Если каким-то чудом не сумеешь узнать имя той женщины.
— Элоиза де Шамберг, мой сеньор.
— Элоиза де Шамберг... И откуда она взялась, эта призрачная Элоиза?
— Из Лузиньи, мой сеньор. Это почти в тридцати милях к югу от Пуатье.
— Я знаю, где это, парень. Там мои владения. Но почему ты никому не сказал, что её знаешь?
Младший Сен-Клер пожал плечами.
