Олег тоже подавлял славянские восстания, приму-чивая прежних владельцев как богатейшего торгового пути из варяг в греки, так и небывало плодородных земель по Днепру. Но примучивая их, Олег никогда не доводил дело до крайности, до разгромов, карая только виновных и не подрывая самих основ существования славян. А существование славян, их внутренний покой и есть основа существования государства русов. Основа могущества государства. Значит…
Княгиня вдруг резко остановилась, поскольку до этого металась по покоям со скоростью собственных размышлений. Остановилась потому, что размышления эти привели ее к неожиданному, но, как она вдруг почувствовала, единственно правильному выводу.
Значит… Значит, необходимо навести порядок во всей подвластной русам славянской земле. Установить единые дани и пошлины, передать всю местную, племенную власть в руки самих славян, оставив за центральной властью лишь сборы дани и кару за преступления в межплеменных раздорах Нужен новый уклад, который может предложить только киевская центральная власть. Но… Но великий князь Игорь на этот шаг никогда не пойдет. И в этом, в этом заключена главная угроза самому существованию Киевского Великого княжения.
Значит…
Значит, великого князя Игоря нужно убрать. И чем скорее это свершится, тем лучше для всех племен, населяющих Киевскую Русь Для всех, а не только высоких родов конунга Олега и отважного витязя Сигурда Это — не родовая месть Это — необходимость. Просто — необходимость…
ГЛАВА 10
1
В шатре великого воеводы Свенельда шла неспешная задушевная беседа. Такая беседа всегда возникает неожиданно, когда два бывалых, израненных воина вдруг и как бы ни с того ни с сего начинают вспоминать общее детство. Это — не грусть, это — потребность омыть огрубевшую душу, вспомнить, какой нежной она когда-то была…
— А помнишь…
Неожиданно дружинник у входа откинул полог, возвестив:
— Дворянин Асмус к великому воеводе!
— Что-то я такого не помню, — проворчал Ярыш. — Да еще ромей, коли по имени судить.
— Знать, не вовремя мы с тобой в детство окунулись, — усмехнулся Свенельд. — Вели войти.
Вошел Асмус. По-византийски, то есть несколько картинно, поклонился.
— Дворянин Асмус от великой княгини с весьма срочным докладом.
— Садись и рассказывай все, что велено.
Асмус тотчас же сел, но говорить не спешил, выразительно поглядывая на Ярыша. Свенельд пояснил:
— Мой побратим боярин Ярыш. Мы только что вспоминали с ним о детстве. При нем можешь говорить все.
Асмус коротко, без ненужных эмоций рассказал о посещении князя Игоря во главе собственной младшей дружины. Упомянул и о разгроме усадьбы сына Зигбьерна, при которой был убит хозяин, но детей удалось спасти. Добавил от себя, что охота за сыновьями Олеговых бояр идет повсеместно, но добавил как бы между прочим, особо подчеркнув главное:
— После того как великий князь Игорь оскорбил великую княгиню в присутствии раба, великая княгиня выгнала их всех одним словом, на моих глазах вдруг превратившись в великую королеву русов. Она повелела убить немого раба, и я его убью.
— И навсегда потеряешь дворянское звание, пожалованное тебе королевой русов, — усмехнулся Свенельд.
— За убийство раба?
— По законам чести ты должен сражаться тем оружием, которое изберет вызванный тобою на поединок. Это входит в славянское понимание чести воина.
— Я готов!
— Его оружие — кулаки. Его сила — звериная мощь. Он убьет тебя, Асмус.
— Прости меня, великий воевода, но ты считаешь, что на это не следует вообще обращать внимания? Княгиня Ольга так не считает, и я…
— Его убью я, — негромко перебил Ярыш.
— Он моложе тебя лет на двадцать, — вздохнул Асмус. — Прости, боярин, но это — так.
— Не совсем так, дворянин Асмус, — по-прежнему негромко продолжал Ярыш. — Ты слыхал о Соловье-разбойнике? Он встречал купеческие караваны без меча, потому что с мечом в лесах не побегаешь. И всегда выходил победителем, даже если ему случалось сражаться одному против троих, а то и четверых.
— Он пользовался ножом?
— Он знал приемы кулачного боя
— Он знал, не спорю. Но тебе, боярин Ярыш, его приемы неведомы.
— Я — его сын.
— Выбрось это из головы, — недовольно проворчал Свенельд. — Асмус прав, немой моложе и сильнее тебя. Тем более что никаких особых хитростей кулачного боя ты знать не можешь. Ты был еще ребенком, когда твой отец передал тебя в нашу семью.
— Больше некому, Свенди, — вздохнул Ярыш. — Лучше я, чем дворянин великой княгини. Он тонок в поясе.
— Ты тотчас же поскачешь в Берестов, — подумав, жестко повелел воевода. — Осмотришься, встретишь княгиню Ольгу и будешь при ней безотлучно.
— Мне по душе такая служба, — улыбнулся Ярыш. — Прими мою благодарность, Свенди.
— Сообщи, добрались ли туда сыновья Годхарда.
— Если не добрались, пошлю человека, — сказал Ярыш.
И, кивнув ромею, тут же вышел. И дворянину великой княгини это весьма понравилось. Наконец-то он попал к людям, которые не тратили лишних слов.
— Ты, Асмус, вернешься во дворец великой княгини, — продолжал Свенельд. — Поможешь ей с переселением в Берестов и защитишь от всех и всяких неожиданностей.
— Будет так, великий воевода.
— Если понадобится, ценою собственной жизни
— Ценою собственной жизни, — негромко повторил Асмус.
— Ступай и не медли. Игорь начал охоту. Асмус молча поклонился и вышел из шатра.
2
Первые обозы с пожитками княгини уже ушли в Берестов, когда воротился Асмус. Ольга ждала этого возвращения, а потому, уже собравшись, не покидала дворца Олега. Стража была начеку, где-то в стороне догорали усадьбы, ночью спаленные Игоревыми молодцами, но ни самих молодцов, ни великого князя посланные на разведку парнишки поблизости не обнаружили.
Странные чувства испытывала великая княгиня, размышляя об Асмусе. Он был не только статен, отважен, умен и образован — он должен был стать ее приманкой для великого князя Игоря. Ольга поняла это, когда он вернулся и она глянула на него какими-то иными глазами. Этот иной взгляд родился в ней не от изменившегося вида ее первого дворянина, а как итог всех ее мучительных размышлений.
Она не боялась непредсказуемого гнева Игоря. Ей показалось, что причиной могло послужить что-то, вдруг ставшее ему известным. Например, всадник, скачущий на иноходке по плотине. А всадником был отец ее ребенка. Ребенка, которого она уже ощущала в себе, которого уже любила и хранила больше, чем собственную жизнь. Свенельд еще не в Киеве, поэтому можно допустить, что великий князь мечется, безумствует и жжет усадьбы близких воеводе людей, ожидая, когда он вступится за них. В ее дворне есть если не люди Игоря, то люди Кисана, об этом говорил Асмус. И надо сделать все, чтобы эти люди и под пытками показали, как великой княгине дорог Асмус. Асмус, но не Свенельд! Еще рано, рано рисковать отцу ее будущего ребенка. Хотя бы потому, что может родиться девочка.
Она повелела устроить прощальный пир во дворце, когда-то принадлежавшем ее отцу, Олегу Вещему, и собрала на нем дворян и челядь, оставшуюся при ней стражу и явных людей Кисана, в свое время навязанных ей. Поблагодарив всех за верную службу, великая княгиня особую хвалу вознесла Асмусу.
— За верную службу и преданность я, великая княгиня, назначаю тебя, дворянин Асмус, распоряжаться нашим переездом.
Асмус рассыпался в благодарностях, про себя невесело отметив, что чем-то он великой княгине не угодил. Княгиня Ольга вскоре ушла, а пир продолжался, и Асмус все больше ощущал полное свое одиночество, не переставая, впрочем, размышлять, где, когда и как именно он умудрился огорчить королеву русов.
Переезд был назначен на следующее утро. Все, кроме стражи, ушли спать, но Асмус в эту ночь так и не ложился. Он тщательно осмотрел все покои, кроме, естественно, покоев великой княгини, через каждые два часа проверял стражу, перед рассветом поднял челядь, указав на обнаруженные им недоделки, и вообще вел себя полным хозяином.
