Миледи продолжала получать известия о несгибаемости супруга и одновременно советы продолжать скрываться, если только она хочет в конце концов добиться успеха. Вконец измученная, она решила отправиться в Брюссель, куда в ближайшее время должен был прибыть лорд Санли. Вот почему леди Гертруде пришлось покинуть столь гостеприимный край, где она видела столько хорошего от вашей милости, о чем я не мог в то время доложить миледи, из страха добавить лишнее беспокойство к ее многочисленным горестям. Ведь если она еще могла оправдать их побег необходимостью спасти леди Гертруду от самодурства лорда М., собиравшегося выдать дочь без ее родительского благословения, то как бы это выглядело, если бы теперь она решилась обойтись без благословения отца? Это чрезвычайно осложнило бы ситуацию и, лишив леди М. морального перевеса, дало бы ее мужу повод для суровых репрессий. Вот почему вы и нашли в лице миссис Уитерс – миссис Бернард – столь ревностного стража.
(Должен признаться, я счел доводы убедительными и отдал должное бдительности миссис Бернард, хотя в свое время немало пострадал от нее).
Мистер Уитерс продолжал:
– Мы благополучно добрались до Брюсселя, а вскоре одно за другим произошли два события, которые смягчили лорда М. Во-первых, лорд Ф. неожиданно женился на бойкой молодой особе, в чьем сердце расчет возобладал над нежными чувствами, что необычайно рассердило лорда М., а во-вторых, сразу после заключения этого брака лорд Ф., благодаря одной из столь часто встречающихся в политике перемен ветра, внезапно утратил былое могущество, что повлекло за собой перемену в чувствах лорда М. Он успокоился; благополучие и счастье его семьи снова вышли на первое место. Миледи не стала дожидаться, пока приятели убаюкают его проснувшиеся чувства новыми честолюбивыми посулами, и, не опасаясь больше лорда Ф., написала покаянное письмо, в котором полностью отдавала себя в руки мужа; ее покорность превзошла степень нанесенного ему оскорбления. Примирение супругов было не за горами, тем более, что и лорд Санли приложил к этому руку. Вскоре лорд М. воссоединился со своей семьей в Брюсселе, и они вместе совершили паломничество в Экс-ла-Шапель.
Трудно вообразить более трогательную сцену, нежели примирение лорда М. с семьей. Леди М. и леди Гертруда бросились к его ногам и омывали его руки слезами счастья оттого, что им была предоставлена возможность выказать ему свою любовь. Обе на все лады обвиняли себя и тем самым его совершенно разоружили.
Все прошлые обиды канули в Лету. Миссис Уитерс и я также получили полную амнистию, а миледи была счастлива лишний раз убедиться в том, что она поступила правильно.
Итак, все семейство отправилось в Экс-ла-Шапель, и тамошние воды произвели такой эффект на состояние здоровья лорда М., что он постарался пробыть там как можно дольше. Ужасная буря сменилась долгожданным покоем и полным счастьем. За Экс-ла-Шапелью последовало путешествие по Европе, пока, наконец, дела не призвали милорда в родное имение, откуда он, меньше чем за два дня до вашей встречи с леди Гертрудой на балу-маскараде, привез жену и дочь в столицу, а сам снова уехал вместе с сыном, в свое поместье. Впрочем, мы ожидаем их скорого прибытия.
Получив вашу записку, я не мог далее откладывать объяснение некоторых подробностей, как бы малозначительны они ни были; хотя я ни за что не стал бы навязывать их вам, если бы вы собственными действиями не дали мне для этого веского повода.
Рассказ был окончен. Я покраснел, почувствовав в его последних словах заслуженный упрек, однако нельзя было терять ни минуты. Я умолил его передать от меня леди Гертруде письмо с извинениями – разумеется, с разрешения леди М. Я также не забыл попросить его засвидетельствовать мое искреннее уважение миссис Бернард.
Он удалился, оставив меня в волнении – на этот раз чрезвычайно приятном, ибо я снова обрел надежду. Я отменил все распоряжения, связанные с заграничным вояжем, и, к величайшей радости леди Беллинджер, поспешил поведать ей о перемене в моих намерениях.
