Мама разозлилась, потому что папа ничего не ответил сенатору Грязная Грязь. Сенатор Грязная Грязь — изоляционист. (Я заметила, что он слопал весь свой мясной рулет и пюре и попросил добавки того и другого. Может быть, мама права.)
Папа становится еще терпеливее, чем обычно, когда мама так себя ведет, и это правильно, знаю по опыту.
Он объяснил ей, что цель званого ужина состояла в том, чтобы узнать мнение важных людей в правительстве, чтобы он мог БЫТЬ ПОЛЕЗНЫМ СВОИМ ЧИТАТЕЛЯМ. (Это очень серьезная фраза для папы, одна из немногих вещей, по поводу которых нельзя шутить.)
Мама, которая, конечно, об этом знает, ответила, что она готова слушать все, что угодно, кроме этого «изоляционистского бреда». Она сказала, что у нее нет читателей, которым она должна быть полезной (я подумала, что тут мама ужасно близко подошла к черте, которую нельзя пересекать), и что больше она не будет спокойно слушать это. В следующий раз она собирается высказать свое мнение.
Она сказала папе, что он «должным образом предупрежден». Папа выглядел «должным образом предупрежденным».
Понедельник, 27 октября 1941 года
Вашингтон, округ Колумбия
Я не собиралась говорить с Эллисон, даже если бы она заговорила со мной, но она со мной не заговорила. Всю последнюю неделю мне приходилось каждый день сидеть с ней в одном классе на каждом уроке, постоянно притворяясь, что она не существует.
Мама была права. Мне нужно иметь больше одной подруги. Мама думает, что было бы лучше, если бы у меня было две или три подруги или даже несколько подруг, но мне это не нравится. Мне нравится иметь только одну лучшую подругу, которой я могу доверять. Как только я приезжаю в новый город, я нахожу кого-то, кто становится моей лучшей подругой, вот так.
Слишком сложно иметь больше одной подруги. Но мама говорит, что иногда бывает не так сложно жить, когда у тебя много друзей.
Лучше бы я послушала ее, а то теперь я с ужасом иду в школу, потому что мне не с кем дружить, кроме Сильвии Прескотт. Сильвия милая и обожает меня, но это несколько неудобно, потому что она бывает надоедливой.
В любом случае я не понимаю, почему я должна ходить в школу. Скоро мы уезжаем на Гавайи, так какая разница? Я просто пропущу на пару дней больше.
Мама только посмеялась, когда я сказала ей об этом. К школе она относится еще серьезнее, чем папа.
Похоже, у нас бесконечный список дел, которые надо сделать, и все бегают вокруг, натыкаясь друг на друга, как шары на бильярдном столе.
Мне надо решить, что я возьму с собой, потому что мама говорит, что мы будем жить в гостинице, пока не прибудет наш багаж. Я понятия не имею, что носят дети на Гавайях. Точно возьму свои свитера из жесткой шерсти, хотя знаю, что там очень тепло. Я взяла юбки в складку, включая две клетчатые, черно-белую и коричневатую, и гольфы. Интересно, носят ли на Гавайях гольфы.
Я так занята, что у меня нет времени как следует сосредоточиться на том, что я боюсь впервые лететь на самолете.
Энди сказал, что это не страшно, а потом начал рассказывать мне все, чего я никогда не хотела знать о полетах. Понятия не имею, откуда он все это знает, если тоже ни разу не был в самолете.
Не знаю, почему мой первый полет должен длиться тысячу часов.
Мама сказала, чтобы я взяла с собой в самолет достаточно книг. Не знаю, скольких будет достаточно, но взяла две книги про Нэнси Дру — «Секрет старых часов» и «Тайна бунгало — маленький дом в большом лесу», а еще книгу «Годовалый олененок». Этого должно хватить на какое-то время.
После обеда я сидела в своей комнате и рассматривала книгу с картинками о Гавайях, которую принесла из библиотеки. В дверь постучали. В нашей семье существуют строгие правила насчет стука в двери. Папа твердо убежден, что у каждого должно быть право на уединение — у него и у всех других (это странно для человека, чья работа в основном состоит в том, чтобы совать нос в дела других, но я никогда ему не говорила этого).
Если кто-то находится в своей комнате за закрытой дверью, никто не может войти ни при каких обстоятельствах (если только это не чрезвычайная ситуация) до тех пор, пока человек внутри не разрешит войти. Мы часто стучим в двери и научились узнавать стук друг друга.
Энди стучит «бумбумбум», три удара подряд без перерывов, будто он собирается выбить дверь, если ему не ответят немедленно. Папа тоже стучит три раза, но это больше похоже на «тук, тук, тук». Очень вежливый и терпеливый стук, как и сам папа. Мы с мамой стучим дважды. У меня получается «тук, т-у-к», один удар короткий и один длинный, а у мамы «тук, тук», просто и четко.
Поэтому когда я услышала «тук, тук», то была уверена, что это мама, и сказала «войдите».
Я была потрясена, когда выглянула из-за книжки и увидела, что в ногах моей кровати стоит Эллисон.
Она выглядела такой расстроенной, что я забыла вести себя так, как будто я зла, а зла я вроде бы была, но вроде бы и не была. Я подумала, что, может быть, что-то случилось с ее отцом, которого то клали в больницу, то выписывали, хотя Эллисон не знает почему. В ее семье никто ей не говорит об этом. Семья Эллисон не любит говорить ни о чем. У меня от них мурашки по спине бегут, хотя я никогда ничего не говорю Эллисон, потому что, я думаю, у нее от них тоже мурашки по спине, и, если бы я сказала что-нибудь, она бы чувствовала себя от этого еще хуже.
Поэтому ей нравится так много времени проводить с моей семьей и поэтому мама сразу разрешила ей подняться в мою комнату. По крайней мере, я думаю, что поэтому.
Прежде чем я даже успела спросить ее, в чем дело, она сказала, что хотела бы начать разговор о моем переезде на Гавайи снова, с самого начала, и я подумала, что это хорошее предложение. Но когда я сказала, что мы переезжаем на Гавайи, она опять расплакалась и сказала, что будет очень сильно скучать по мне, что с трудом может переносить эту мысль и что никогда не найдет лучшей, чем я, ближайшей подруги.
Терпеть не могу, когда люди плачут, и терпеть не могу, когда они говорят мне что-нибудь хорошее. Вряд ли это характеризует меня с лучшей стороны. (Может быть, с самой худшей.) В таких случаях я очень, очень теряюсь и реагирую очень странно.
И я начала смеяться.
Я просто пыталась взбодрить Эллисон. Я сказала, что буду писать ей раз в неделю не важно о чем и что я самая надежная подруга по переписке, хотя Эллисон знает, что это совсем не правда (когда летом она уехала в штат Мэн, я не ответила ни на одно из ее писем). Это была такая вопиющая ложь, что Эллисон действительно рассмеялась, а я поняла, что это мой шанс, и предложила спуститься вниз и съесть мороженое с моими мамой и папой. Есть мороженое с моими мамой и папой — одно из любимых занятий Эллисон. Мама и папа всегда считают калории (папа немного склонен к полноте, а мама особенно осторожна с тех пор, как стала ждать ребенка), но мороженое после ужина перед сном — семейный ритуал.
К счастью, за мороженым мы отвлеклись, потому что Энди был все еще расстроен тем, что папе придется продать «шевроле». Эту машину с замечательным устройством, которое брызгает чистую воду на ветровое стекло, когда водитель нажимает на кнопку. Папа сказал Энди, что тот сможет помочь в выборе новой машины, когда мы приедем на Гавайи, но я не знаю, помогло ли это.
Энди хочет научиться говорить на гавайском языке (не то чтобы он по-английски очень хорошо говорит), поэтому тренируется. Aloha значит «добро пожаловать», «любовь» или «до свидания», mahalo значит «спасибо». Мы будем mahinis, что значит «новоприбывшие», а я wahine, что значит «девочка».
Так что до свидания, Вашингтон, округ Колумбия, и aloha, Oaxy, Гавайи.
Пятница, 7 ноября 1941 года
Оаху, Гавайи
Перелет из Вашингтона в Сан-Франциско длился вечность, а перелет из Сан-Франциско на Гавайи длился вечность и еще один день (больше восемнадцати часов). Надо сказать, что это очень захватывающе и не так страшно, как я думала.
В Сан-Франциско мы сели на «Китайский клипер» — летательный аппарат, похожий на очень, очень большой моторный катер с гигантским крылом сверху. Мы взлетели с плавучего пирса и приземлились на воду. Четыре огромных пропеллера расположены так высоко, что не достают до воды. Мы опустились на воду и подобрались к пирсу.
Мы вылетели в 15.00 и прибыли в Гонолулу в 9.00 следующего дня. Я много спала (половина пути из Сан-Франциско на Гавайи пришлась на ночь). Я отлично сплю, особенно когда мы куда-нибудь едем. В машине я кладу голову Энди на колени и через пять минут уже крепко сплю.
Я прочитала почти все книги, которые взяла с собой, и разгадала кроссворды. Мы играли в информационную игру «Монополия» (три часа — мама выиграла), а потом попытались проверить, можем ли мы все вместе вспомнить названия столиц всех сорока восьми штатов. Не смогли. Никто не знал столицу Мичигана (Лансинг) и Кентукки (Франкфорт).
