Но унять плачущих было не в его воле. Князь раздраженно окинул прощальным взглядом семейство, легко, несмотря на годы, взлетел в седло и ожег плетью круп лошади. Каурая вынесла его за ворота княжеского терема, где ожидали гриди охранной сотни.
Александр, поднявшись в маленькую горенку под самой крышей, еще долго наблюдал за удаляющимися от города всадниками.
Юный князь был доволен собой. Он помог отцу, дал ему все, что тот хотел, и больше того, обещал, как только позволят дороги, он сам приведет обозы и наемное войско во Владимир. Александр боялся, что приезд отца и его просьбы вызовут недовольство новгородцев, но Совет господ без особых возражений дал князю владимирскому денег, хотя в Новгороде его за крутой нрав не любили и боялись.
«Да, не единожды отец вставал на защиту земли Новгородской, но и немало горя принес он новгородцам, когда обрек их на голод в тот далекий год противостояния князей. Дядька-то Константин, что на Липице сошелся с отцом да ныне покойным князем Юрием Всеволодовичем, писал о княжеской власти и деяниях все верно, только сам не следовал писаному».
Александр вспомнил «Завет детям», написанный князем Константином в последний год жизни, слышанный им из уст отца, а впоследствии не единожды прочитанный им самим: «…у князя тягчайшая жизнь, ему не только о себе одному, но и обо всех во всякое время необходимо помышлять и печься. Да более всего о тех, кто сами о себе не помышляют, тех ему надо направлять, не дать никого обидеть и правильно судить, недужным помогать, войско обустраивать. А кто из вас более страждет и обо всех заботится, как подобает князю, который не имеет отдыха ни днем, ни ночью и все хлопочет, как бы ему все устроить, тот встанет в Судный день перед Богом и даст ему ответ и за себя, и за подвластных ему».
«Вот она, доля княжеская, – размышлял Александр над словами князя Константина ростовского, – «за себя и за подвластных ему» в ответе. А за Торжок, за убиенных новоторжан кому отвечать? Мне? Бояре решение приняли не чинить татарам помех, сидеть за стенами Новугорода… Я противился, да, видно, слабо… Не захотел услышать на Совете господ: «Ты, князь, сам по себе, а мы сами по себе». Но иные города порушены и сожжены, а Великий Новгород стоит… и стоять будет. Так велика ли моя вина? – пытался он найти оправдание своей покладистости, когда на Совете господ решалась судьба Северной Руси. – «За себя и за подвластных…» А их вон сколь в моей власти! И за каждого в ответе перед Богом».
С высоты птичьего полета, с самого высокого места Словенского холма, он медленно обвел взглядом пробуждающийся город.
Новгород лежал перед ним как на ладони. Впервые он оказался в этом славном городе в 1226 году. Ярослава Всеволодовича в очередной раз призвали на княжеский стол в Новгород Великий. Княжеская семья поселилась на Ярославовом Городище, в трех верстах от города. Сам же князь со старшими сыновьями поселился в летнем княжеском тереме на Словенском холме. Впервые Александр увидел и поразился величию города, раскинувшегося по берегам Волхова: сторона Торговая и сторона Софийская.
Сопровождаемые любопытствующими взглядами, князь Ярослав с сыновьями по Ильине улице, по Великому мосту через Волхов прошли на Софийскую сторону. Через ворота вошли в белокаменный кремль.
– Вот он, храм Святой Софии Премудрости Божией, – простер руку в сторону пятиугольного собора князь Ярослав. – В нем казна новгородская, там же похоронены владыки и князья, верой и правдой служившие городу. А это архиепископские палаты, – показал князь на примыкающее к Святой Софии вытянутое белокаменное здание. – В них заседает Совет господ, и руководит им архиепископ Антоний.
– А как же князь? – не утерпел с вопросом Александр. – Зачем новгородские бояре призвали тебя?
Положив руку на плечо сыну, Ярослав с улыбкой ответил:
– Много врагов и завистников у Новугорода. Сами-то бояре да купцы новгородские к ратному делу непривычны, им легче ополчить дружину для дел ратных. Во главе же войска поставить некого, вот и призывают князей. Твоего деда Мстислава Мстиславича призывали на княжеский стол не единожды.
– А чего же он доселе не правит Новугородом?
– Э-э, не все так просто. Князь призывается на два года, но если чем-то князь неугоден, вече решает: «Княже, ты – собе, а мы – собе».
– И что, князь уезжает? – удивился Александр. – А как же честь княжеская?
– Приходится иногда и честью поступиться…
Князь Ярослав по характеру был несдержан, крут, скор на расправу, и потому новгородцы его побаивались и не любили. Но он был доблестным и умелым полководцем, который в трудную годину мог призвать и переяславскую дружину, и попросить помощи у своего старшего брата великого князя владимирского Юрия Всеволодовича. В первый раз новгородцы его пригласили на княжий стол в 1215 году. Князь обещал править и судить по «Правде Русской» и клялся в том на «Ярославлих грамотах», но правил по-переяславски – строго, не считаясь с новгородскими привилегиями бояр и купцов. 11 февраля 1216 года он был изгнан из Новгорода. Оскорбившись, князь занял Торжок и Волок и не пропустил ни одного обоза с товарами и хлебом в Новгород. В городе начался страшный голод. На защиту Новгорода был призван Мстислав Мстиславич Удалой. Спор между новгородцами и князем Ярославом разрешился в Липицком сражении.
Во второй раз князя Ярослава новгородцы пригласили в 1222 году, когда город покинул малолетний князь Всеволод Юрьевич и некому было оборонять город от Литвы. Ярослав со своей дружиной пошел на литовцев, но не догнал. Они ушли за Усвят. Новгородцы же, перессорившись, не могли решить: нужен ли им князь, коль угрозы со стороны Литвы нет. Ярослав разрешил этот спор – он ушел сам. Но в 1223 году его опять пригласили, и только мольбы архиепископа Антония заставили его вернуться в строптивый и неугомонный город. Ярослав пришел с войском, покорил всю Чудскую землю и, взяв большой полон, вернулся с победой. В 1226 году князь Ярослав пришел в Новгород в очередной раз.
– Отец, зачем тебе город, из которого изгоняют князей? – не унимался Александр, пытаясь сопоставить то, что рассказывал ему отец о княжеском долге и княжеской чести. Ответ же отца Александра немало удивил.
– Не городу я служу, – чуть растягивая слова, произнес князь Ярослав, – а всей земле русской. Вот ноне немцы заняли Юрьев, заволновалась корела и емь. Ходил я на них. Ходил и побеждал. А боярам новгородским все мало. Им всегда будет мало. Речь не о них. Там, – показал князь Ярослав на запад, – ворог сильный и коварный – крестоносцы. И Юрьев – это только начало. Если их сегодня не остановить, завтра они город за городом будут воевать Русь.
Почти два года княжичи прожили в Новгороде Великом. Они познали особенности управления Новгородской республикой, ее устройство и территорию, взаимоотношения с соседями. Познались с лучшими новгородскими людьми, мудрым архиепископом Антонием, который познакомил их с написанной им самим, когда он был еще боярином Добрыней Ядрейковичем, Софийской владыческой летописью.
Но княжение Ярослава окончилось неожиданно. С войском он направился в поход на Ригу, где свили свое змеиное гнездо крестоносцы. В подвластном Новгороду Пскове он хотел пополнить ряды воинов и отдохнуть, но Псков ворота не открыл, хотя с ним находились в походе новгородский посадник Иванко и тысяцкий Вячеслав. Князь вернулся в Новгород и призвал переяславскую дружину, которая расположилась военным станом на Словенском холме. С приходом полков цены на продукты в Новгороде поднялись, что горожанам не понравилось. К тому времени Псков заключил союз с Ригой. Князь Ярослав расценил это как предательство и послал боярина Мишу к псковичам с предложением прекратить всякие сношения с крестоносцами и готовиться к совместному походу на Ригу. Но Псков ответил отказом. Мало того, псковичей поддержали новгородцы. На вече они провозгласили, что не пойдут без братьев-псковичей на крестоносцев, и потребовали увода переяславских полков. Князь с княгиней и дружиной ушли в Переяславль, оставив наместниками в Новгороде княжичей Федора и Александра.
К осени положение в Новгороде осложнилось: голод, болезни… Недовольство боярами вывело народ на улицы, начался мятеж. Архиепископ Антоний был смещен, а позже сослан в Хутынский монастырь, дворы приверженцев князя Ярослава разграблены. 20 февраля 1229 года боярин Федор Данилович тайно вывез княжичей из мятежного города.
Новгородцы призвали на княжение черниговского князя Михаила. Князь Ярослав, оскорбившись, начал готовить поход на Новгород, но прибывший из Киева митрополит Кирилл помирил Ольговичей с Мономашичами. Михаил уехал в Чернигов, оставив наместником в Новгороде пятилетнего сына Ростислава.
В 1228–1230 годах разразился страшный голод. В Новгороде люди умирали тысячами, и некому их было хоронить. Ростислав покинул вымирающий город, и взгляды новгородцев уже в который раз обратились в сторону Переяславля-Залесского. Посольство увенчалось успехом, и 30 декабря 1230 года князь Ярослав с сыновьями Федором и Александром прибыли в вольный город. Прожив в городе две недели, князь Ярослав возвратился в Переяславль, оставив в Новгороде наместниками сыновей.
