— Посол, действительно, прибыл, мадам, но с какой миссией — мне неизвестно. Вам расскажет об этом сама королева-мать. Я вижу, вы все еще сомневаетесь в искренности моих слов. Клянусь честью и саном, никто не желает вам ничего плохого, наоборот, все мечтают увидеть вас и навсегда помириться. И то, что ее величество назначила встречу в Шенонсо и просила подождать здесь, вовсе не означает, что вы должны подозревать ее в дурных намерениях.
Наступило молчание. Жанна думала. Ее соратники находились рядом, ни один не проронил, ни слова, но все были хмуры: никто ничего не понимал. Она видела это и ни от кого не ждала совета. Отвечать надо было самой.
Королева решительно тряхнула головой:
— Что ж, поедемте… раз она так хочет. Далеко ваш замок? Ее загородная резиденция, я полагаю?
— Совсем рядом. Удивительно красивое строение, там поработали итальянские мастера; в нем долго жила в свое время Диана де Пуатье. Прошу вас в мою карету, ваше величество; вы не успеете и глазом окинуть окрестности, как мы будем на месте.
— Со мной моя дочь.
— Прекрасно, берите ее с собой.
Они сели в экипаж кардинала, гугеноты окружили их со всех сторон, и вся кавалькада направилась по дороге.
Как и уверял Карл Бурбонский, они довольно быстро доехали. Жанна вышла из кареты, бросила взгляд на замок и застыла в немом восхищении, залюбовавшись дивной красотой этого чуда архитектуры, созданного умелыми руками итальянских и французских мастеров начала столетия.
— Ну, что вы скажете, Монтгомери? — спросила Жанна, когда очутилась в отведенных ей покоях вместе с предводителями гугенотов.
— Скажу, что подозрения мои все усиливаются. Видимо, посол приехал ни с чем, иначе к чему бы ей заманивать вас сюда.
— Совершенно очевидно, что она не желает вашей встречи с легатом, который, по-видимому, привез отказ, — проговорил Лесдигьер. — А коли Екатерина Медичи упорствует, значит, это ловушка с целью заманить нас всех в свое логово.
— Вы полагаете, господа, что королева-мать намеренно желает избежать нашей встречи с послом, боясь, что, услышав отказ папы, мы развернем коней и умчимся обратно?
— Именно так, государыня, — произнес Конде, — для этого она и выслала вперед кардинала. Он должен задержать нас здесь с тем, чтобы дать время послу уехать. Она не хотела нашей встречи, боясь ее последствий и, надо думать, в душещипательной беседе с послом постаралась все же уговорить его воздействовать на папу.
Жанна задумалась. Прошла по комнате, наткнулась на Шомберга и Нассау. Подняла глаза:
— Что скажете вы, Людвиг?
— Госпожа Медичи стремится к этому бракосочетанию, видимо, даже больше, чем вы. Понять ее можно: она королева огромного государства, и этот брак — единственное средство примирить враждующие партии. Но без вашей подписи он невозможен, а потому вам ничего не может грозить до той поры, пока она не будет поставлена.
— А потом?
Нассау пожал плечами:
— Что будет дальше — известно одному Богу. Что касается разрешения папы, то она его получит, будьте уверены. Средств, терпения и связей у нее для этого вполне достаточно, а потому единственным неприятным моментом будет лишняя проволочка, которая продлится не меньше месяца. Впрочем, быть может, папа и дал согласие, кто знает. Полагаю, нам надо ждать. С приездом королевы все выяснится.
— Примерно и я так же думаю, — кивнула головой Жанна. — А вы, Шомберг, как думаете вы?
— Одно из двух, ваше величество, — громко провозгласил Шомберг, — либо мы тут же вскакиваем на коней и убираемся отсюда ко всем чертям, либо занимаем круговую оборону замка и готовимся к осаде. С вашего позволения командование обороной я возьму на себя.
— С удовольствием присоединюсь к тебе! — воскликнул Лесдигьер. — Никогда не знаешь, чего ждать от этих Валуа. Кто поручится, что они не прибудут сюда с двухтысячным войском, чтобы взять в плен нашу королеву, а нас самих перевешать на зубцах замковых стен? Вы согласны со мной, Монтгомери?
— Жаль, что у нас нет пушки, — ответил граф. — Впрочем, надо наведаться на хозяйственный двор, и если пушки там найдутся, я возьму на себя командование артиллерией.
— Перестаньте, господа, — обозначила миролюбивую позицию Жанна, — вы готовитесь к войне, в то время как к этому нет никакого повода.
— Тот, кто хочет мира, должен быть готов к войне, — назидательно произнес Конде, — и вы сами знаете об этом, ваше величество.
Наступило недолгое молчание.
— Так что же, — нарушил его Шомберг, — будем готовиться к обороне или улепетывать отсюда, пока еще не поздно?
— Поздно, — произнес Нассау, глядевший в окно на дорогу. — К замку приближается карета в сопровождении всадников. Вон они, смотрите, показались из-за рощи.
Все бросились к окнам.
Всадники числом не менее ста и королевская карета в середине отряда приближались к замку.
— Это она, — прошептала Жанна. — Значит, кардинал не солгал. Солжет ли теперь она?
Она встречала мадам Екатерину в большом зале замка, на первом этаже. Рядом с ней стояли: кардинал, священники, пасторы, католики и гугеноты вперемежку. Косые и недружелюбные взгляды, которые они бросали друг на друга, ярче слов говорили о взаимной «симпатии».
Королева-мать стремительно вошла и сразу же направилась к Жанне. На лице ее играла легкая, но вместе с тем самая радушная улыбка.
Обе королевы поздоровались: Екатерина — искренне радуясь встрече, Жанна — сдержанно улыбнувшись и слегка кивнув.
— Вы уж простите, дорогая сватьюшка, — защебетала королева-мать, — что местом нашей встречи оказался Шенонсо, а не Блуа, но там настолько шумно и людно, что мне захотелось поговорить с вами подальше от чужих ушей, в стенах этого прекрасного замка, в тишине и спокойствии, навеваемыми журчанием вод Шера под нашими ногами и шелестом листьев прибрежных рощ. В Блуа мы всего этого будем лишены.
— Кардинал Бурбонский встретил меня около часа назад и сказал, что вы нездоровы. Это не помешало вам приехать сюда?
— Вовсе нет. Я не хотела встречаться с вами в Блуа и потому выслала вперед его, чтобы он задержал вас здесь. Сама я, немного оправившись и приведя себя в порядок, выехала вслед за ним.
— Значит, вы действительно были больны?
— Я с трудом поднялась с постели и то только потому, что мне надо было ехать на встречу с вами. Но я нисколько не жалею об этом. Мы прекрасно отдохнем с вами здесь, и никто нам не будет мешать спокойно, договориться о наших общих делах. Мы долго не виделись с вами, больше пяти лет, — добавила Екатерина.
Голос журчал как весенний ручеек, пробивающий дорогу среди камешков и упавших веток. Это был тонкий психологический ход — одна из особенностей беседы с врагами. Этим маневром она поневоле заставляла их сбавить тон и полюбовно договориться так, как хотелось ей самой. Без труда разгадав извинченное состояние Жанны, она применила этот метод как наиболее действенный для успокоения нервной системы собеседницы.
— Сегодня мы отдохнем здесь, — вновь заговорила королева-мать, — а завтра поедем в Блуа. Вы повидаете наш двор и увидитесь будущей невесткой.
— Вы говорите так, будто вопрос о женитьбе наших детей уже решен. Что же, легат привез разрешение от Пия V?
Несколько секунд длилось молчание. Счастливая улыбка медленно, но неуклонно сползала с лица старой королевы.
— Я вижу, вам уже обо всем известно от кардинала.
— Его преосвященство тут ни причем, я знала и без него. Или вы полагаете, моя разведка работает хуже, чем ваша?
— Давайте поговорим об этом наедине, ведь мы для этого и встретились с вами, не так ли? Если хотите, мы прогуляемся по мосту, а нет — уединимся в одной из комнат замка. Мои квартирмейстеры тем временем позаботятся о том, чтобы все ваши люди были размещены на ночлег. Но что я вижу — и граф де Монтгомери здесь? — мимолетная тень былой ненависти на мгновение омрачила было лицо Екатерины, но тут же слетела, подавленная дружеской улыбкой. — Полагаю, граф, вы приехали сюда, чтобы напомнить о прощении, которое вы так и не получили, и уверить меня, что отныне между нами всегда будут мир и обоюдное взаимопонимание?
— Ваше величество совершенно верно поняли цель моего приезда, — поклонился Монтгомери.
— От всей души прощаю вам, граф, все ваши прегрешения в прошлом и заверяю, что с этих пор вы будете в числе моих друзей, а не непримиримых врагов.
— Благодарю вас, ваше величество, и готов поклясться, что день этот останется у меня в памяти как один из счастливейших в моей жизни, ибо быть вашим другом, так же как и врагом, одинаково почетно.
— Где-то я уже слышала эти слова… — сощурила глаза Екатерина, пытаясь вспомнить.
Но тут ее взгляд упал на Лесдигьера. Он поклонился, и она ответила ему самой любезной улыбкой, не забыв при этой мимолетной сцене мельком взглянуть в сторону Жанны.
