То, что Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко не канонизировал опыт Первой мировой войны, видно из его приказов, указаний и речей, произнесённых за закрытыми дверями. А ещё более отчётливо – из его действий. Пример: 21 марта 1941 года Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко направил Сталину план аэродромного строительства в приграничных районах. 24 марта было принято постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в соответствии с которым строительство аэродромов для Красной Армии возлагалось на НКВД. Во исполнение этого постановления в составе НКВД было создано Главное управление аэродромного строительства – ГУАС (приказ НКВД № 00328).
Было развёрнуто одновременное строительство 254 аэродромов. В основном на недавно «освобождённых» землях Литвы, Латвии, Эстонии, Западной Украины, Молдавии, Западной Белоруссии. На каждом аэродроме строилась бетонированная взлётно-посадочная полоса размером 1200 на 80 м. На строительство привлекались 199 674 заключённых из ИТК, 44 490 из лагерных подразделений, 51 920 осуждённых к исправительно-трудовым работам, 16 017 военнопленных (ГАРФ. Фонд 9414. Опись 1. Дело 1165. Листы 32 – 45).
Не иначе Семён Константинович Тимошенко вспомнил опыт Первой мировой войны, напомнил его товарищу Сталину с товарищем Молотовым…
Только один этот пример говорит о том, что Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко готовил новую войну вовсе не по сценариям Первой мировой. Не было в Первой мировой войне бетонированных взлётно-посадочных полос. Тем более – в таких количествах.
Понятно, планы войны никогда не будут открыты. Исследователям удалось найти только никем не подписанные и не утверждённые черновики. Но и этого достаточно. Черновики эти – наброски планов внезапного нападения на Германию, а вот планов оборонительных операций пока никому найти не удалось. Даже и черновых набросков.
И ещё: даже не утверждённые и не подписанные черновики планов нападения на Германию заставляют вспомнить простую вещь – ни один командир от батальона и выше никаких документов не составляет и сам их не пишет. На то у него есть штаб, который документы готовит. Любой подготовленный штабом документ первым подписывает начальник штаба. А уж потом – командир.
Даже если кому-то когда-то удастся найти документ, изобличающий маршала Тимошенко в том, что он цеплялся за опыт Первой мировой войны, то не спешите злорадствовать. Вспомните, что сам Семён Константинович Тимошенко никаких документов не составлял. На то у него был начальник Генерального штаба. Постарайтесь припомнить его имя…
С наркомом обороны разобрались.
Но был у него первый заместитель Маршал Советского Союза С. М. Будённый. Уж он-то явно за опыт Первой мировой мёртвой хваткой держался…
То, что Будённый за тот опыт не держался, я докажу чуть ниже. Сейчас только объясню роль первого заместителя. Подавно установившейся традиции первый зам является двойником командира. Это относится и к первому заму наркома обороны. Нарком убыл в Кремль, на войсковые учения, на испытательный полигон, на рекогносцировку в район государственной границы, а за него на хозяйстве остался первый заместитель. Решать возникающие вопросы первый зам мог и обязан был только в том же духе, что и сам нарком. Иначе будет разнобой. Иначе вертикаль власти раздвоится. Таким образом, нарком и его первый зам – это как бы единое существо, хотя и в двух лицах. Первый зам наркома обороны Маршал Советского Союза Будённый не мог и права не имел гнуть собственную линию вопреки наркому Тимошенко.
Всё это приходится вновь и вновь повторять и пережёвывать для того, чтобы ещё раз подчеркнуть: две ключевые фигуры в Наркомате обороны – это сам нарком и начальник Генерального штаба. Полководец и глава мозгового треста. В тот момент это Тимошенко и Жуков. Но вовсе не Будённый.
В Красной Армии старшинство определялось не воинским званием, а занимаемой должностью. Например, 15-м стрелковым корпусом 5-й армии летом 1941 года командовал полковник И. И. Федюнинский, а его заместители и командиры дивизий были генералами. И ничего. Ходили по струнке, отдавали честь полковнику и покорно выслушивали его матюги.
Так вот, из пяти заместителей наркома обороны трое – маршалы. Несмотря на это, генерал армии Жуков – самый старший из них.
И вот почему.
Артиллерия – бог войны. Но обязанности заместителя наркома обороны по артиллерии заключались в том, чтобы планировать пути развития артиллерии, направлять работу конструкторских бюро и испытательных полигонов, размещать заказы на военных заводах, принимать готовую продукцию, распределять её по войскам и хранилищам, готовить кадры артиллеристов, руководить подбором и расстановкой кадров, готовить резервы личного состава и материальной части на случай войны и пр. и пр.
И надо сказать, что со своими обязанностями Григорий Иванович Кулик справлялся. По крайней мере ни в Германии, ни в Великобритании, ни в США, ни в Японии равных ему артиллеристов не нашлось, и столь мощной полевой артиллерии ни в одной стране мира не было ни в начале войны, ни в её ходе, ни на завершающем этапе.
А вот к решению вопроса, выдвигать ли артиллерию большой и особой мощности к границе или отводить её за Днепр, зам наркома обороны по артиллерии Маршал Советского Союза Кулик отношения не имел. Тут решал Генеральный штаб: если с самого первого момента войны планируем рывок через границу, то, ясное дело, всю артиллерию к границе выдвигаем.
И в вопросах размещения стратегических запасов боеприпасов решающее слово принадлежало Генеральному штабу. Если Генеральный штаб планирует главный удар из Львовского выступа на Краков и далее на Бреслау, то понятно каждому, что там, у границ, и запасы копить. Заместитель наркома по артиллерии при решении этой проблемы отвечает только за то, чтобы боеприпасы соответствующих типов и калибров в заявленных количествах оказались в указанное время в соответствующих районах.
И так во всём. Если война планируется на чужой территории, если предполагается прорывать полосы железобетонных укреплений, то Генеральный штаб заказывает бетонобойные снаряды. Задача заместителя наркома обороны по артиллерии – разработать такие снаряды, испытать, обеспечить размещение заказов, приёмку, хранение, доставку, проконтролировать правильность применения, подготовить артиллеристов к использованию таких боеприпасов. Да не забыть о том, что у такого снаряда иная траектория, потому надо разработать для них соответствующие таблицы стрельбы, и сетки в оптических прицелах должны быть иными. Значит, всю оптику надо менять на тысячах орудий…
Если же готовимся останавливать танки противника, то нужны не бетонобойные, а бронебойные снаряды…
Кстати, в мемуарах того же Жукова проскакивает мысль: война началась, а с бронебойными снарядами завал. Нет их. И Великий Полководец тогда принимает смелое решение: стрелять по танкам бетонобойными! Во какой хитрый! Только забыл разъяснить, кто же перед войной требовал производить бетонобойные снаряды вместо бронебойных. И кому вообще потребовались бетонобойные, если на нашей земле нет и быть не может вражеских бетонных огневых сооружений?
Мысль повторяю: Григорий Иванович Кулик – маршал, однако характер грядущей войны определял не он. И если бы он и придерживался устаревших взглядов на характер грядущей войны, то ничего страшного в этом не было. От него планирование боевых действий не зависело. Этими вопросами занимался Генеральный штаб.
Заместитель наркома обороны по укреплённым районам Маршал Советского Союза Шапошников по всем основным вопросам тоже во всём зависел от планов Генерального штаба. Если Генеральный штаб не намерен обороняться на своей земле, то укрепления на «Линии Сталина» больше не нужны. Потому никто бы не разрешил заместителю наркома по УР распылять народные средства на содержание в готовности ненужных укреплений. И опять же, если Жуков планировал нанести главный удар из Львовского выступа на Краков, то много укреплений ему в районе Львова не нужно. Потому их тут и строили в минимальном количестве или не строили вовсе.
И боевая подготовка тоже полностью зависела от планов войны, т.е. от того, что затевал Генеральный штаб. Если планы наступательные, то в соответствии с ними заместитель наркома обороны по боевой подготовке генерал армии Мерецков учил войска форсировать реки, прорывать укреплённые полосы, вводить в прорыв мощные танковые соединения, высаживать морские и воздушные десанты. А обороняться учил только те войска, которые находились на Дальнем Востоке и в Закавказье.
Все заместители наркома обороны, включая и первого зама, все вместе взятые, при всех их заслугах, наградах, званиях и титулах, большего влияния, чем нарком и начальник Генштаба, на вопросы определения характера грядущей войны оказать не могли.
