— Отчего? — Роберт вспомнил разговор с отцом.
— Слишком плохо себя чувствую. Я болен, Роберт. Какой смысл жениться? Для меня многое сейчас теряет смысл. Когда жизнь покидает твоё тело, ты начинаешь думать о душе, о встрече с Богом. Размышляешь о том, что успел сделать, что ещё надо успеть. Мне тяжело читать, тяжело говорить. Лишь мыслить осталось. На это есть ещё силы.
Роберт не знал, что ответить. В нём-то как раз было много сил и желаний. Только, к сожалению, этого, оказывается, бывает мало, чтобы быть по-настоящему счастливым.
ГЛАВА 6. АПРЕЛЬ, 1552 ГОД
В начале 1552 года всё-таки был казнён герцог Сомерсет. С тех пор как его выпустили из Тауэра, он продолжал попытки вернуть себе власть. Джон Дадли, несмотря на остатки тёплых чувств, которые он испытывал к бывшему другу, решился на казнь.
Елизавета, чьё присутствие во дворе Тауэра на сей раз не считалось обязательным, с облегчением осталась во дворце. Кого бы ни казнили, перед её глазами всегда всплывал образ матери, шевелящиеся губы на отрубленной голове и кровь, заливающая деревянный помост.
С тех пор как Елизавета переехала в Виндзор, произошло, пожалуй, два события, которые сделали жизнь принцессы ещё чуть менее счастливой. Её наставника Роджера Эшама сразу же отправили в Испанию к английскому послу. Эшам был убеждённым протестантом, но и в католической стране заслужил себе признание, исправно служа в посольстве на благо Англии.
Роберт Дадли женился, как и планировалось, на Эмме Норфолк. Свадьба не была пышной, но король почтил её своим присутствием, выказав одобрение сделанным его другом выбором. Елизавету это событие опечалило, но она стойко переносила душевные муки, стараясь не думать о Роберте слишком уж часто. К сожалению, не думать о нём было непросто. Он, как и раньше, жил во дворце. Король не собирался отпускать от себя единственного близкого друга, а Роберт и не слишком стремился жить в глуши с женой. Он привык быть в центре внимания, находиться в гуще событий. Да и встречи с Бэт доставляли Роберту удовольствие, хоть он и старался держать обещание, данное отцу, и не видеться с ней чаще, чем это позволяли приличия.
Время от времени Эдуард заводил с сестрой разговоры о замужестве.
— Тебе надо выбрать мужа, — настойчиво твердил он ей, — тебе уже девятнадцать. Скоро ты просто никому не будешь нужна.
Елизавету подобные разговоры раздражали. Она понимала, что многих не устраивает её незамужнее положение. Оставаясь в Англии, не выходя замуж, она так или иначе, но представляла собой зримую угрозу остальным претендентам на престол. Про Марию все как-то успели подзабыть. Она прозябала в своём замке в удалении от Лондона. А невидимая угроза угрозой вроде не является.
Но Елизавета была к тому моменту безнадёжно влюблена. И если предыдущие слабые попытки выдать её замуж ещё могли привести к успеху, то в этот раз они терпели полный крах. Любовь к Роберту не шла ни в какое сравнение с любовью к Сеймуру. Первая серьёзная влюблённость осталась в прошлом.
Постепенно вновь при деле оказался Фредерико. Если Роберта не было в Лондоне, то он отвозил письма ему и потом вёз пылкие ответы обратно. Также Елизавета возобновила более или менее регулярную переписку со старшей сестрой. Несмотря на разницу в возрасте, разное вероисповедание и образ жизни, они умудрялись писать друг другу какие-то ничего не значащие фразы. К тому же Джон Дадли, памятуя о двух встречах с Фредерико, которые привели к успешному завершению сложных и запутанных дел, давал ему иногда отдельные поручения.
Однажды, в апреле Елизавету снова вызвал к себе король. Когда она вошла, он полусидел в кровати, не в силах встать из постели. В комнате стоял полумрак, но Елизавета заметила и синие круги под глазами брата, и его неестественную бледность. Каждый раз, когда она видела, насколько плачевно состояние Эдуарда, на её глаза наворачивались слёзы...
— Бэт, — прошептал Эдуард, — послушай меня.
Елизавета подошла поближе и присела на краешек кровати. В комнате пахло лекарствами и смертью. Запах смерти Елизавета легко отличала от других. Смертью не всегда пахло одинаково, но ошибиться было невозможно. Этот запах в комнате брата иногда витал слабее, иногда сильнее, но он не уходил насовсем, лишь прятался порой по углам, собираясь с новыми силами.
— Я принял важное решение, — продолжил более уверенно брат, — оно касается нового порядка престолонаследия.
— Что ты решил? — испуганно спросила Елизавета.
— Я не могу пока тебе об этом сказать. Никто не должен знать до поры до времени. Но оно касается и тебя, и Марии. Когда всё станет известно, помни, я это сделал ради страны, ради сохранения спокойствия, ради веры. В стране главенствующей должна остаться вера протестантская, главой церкви останется король. Мы не позволим Риму вновь захватить здесь власть.
— Ты считаешь, что Мария изменит существующий порядок? — догадалась Елизавета.
— Она католичка.
— Но я нет. Я на твоей стороне и полностью согласна с твоим мнением по поводу вероисповедания и управления страной, — заверила Елизавета короля.
— Знаю. Но предложенный мне иной вариант наследования престола я считаю более безопасным. В любом случае ты не сможешь стать королевой вместо Марии. Признавая одну из вас незаконнорождённой, вторую надо также признать незаконнорождённой.
— Так, значит, ты изменил последнюю волю отца? — вскрикнула Елизавета.
— Я так делаю во благо Англии, — Эдуард начал сердиться. В последнее время болезнь сделала его вспыльчивым и раздражительным. Длительные беседы давались ему с трудом. Если кто-то начинал ему перечить, король тут же заканчивал разговор. Единственным человеком, способным долго говорить с ним, был Джон Дадли. Он ухитрялся даже выводить Эдуарда на заседания Тайного совета и создавать у окружающих иллюзию того, что король все решения принимает самостоятельно. Или уж во всяком случае Совет с ним всегда советуется, прежде чем что-то предпринимать.
— Ты узнаешь все подробности после того, как я умру, — король нахмурился, — пока я просто предупреждаю тебя. Я тебе много раз советовал выйти замуж. Сделать это ещё не поздно. После моей смерти тебя некому будет защитить. Ты останешься одна. Подумай, Бэт. Вот за этим я тебя и вызывал.
— Спасибо, — Елизавета приподнялась с кровати и поцеловала брата в лоб, — ты скоро выздоровеешь. Наш разговор не имеет смысла, — она постаралась улыбнуться, — ты женишься на Джейн. У вас родятся дети, и именно они станут наследниками престола, — Елизавета поклонилась и пошла к выходу.
— Не надейся понапрасну, Бэтти, — послышалось ей вслед, — мои дни сочтены...
Расстроенная, Елизавета шла от брата и думала. Все уже привыкли к тому, что он сильно болен и умирает. Когда это произойдёт точно, одному Богу известно. Во время каждого приступа весь двор застывал в ожидании. Но Эдуард выкарабкивался и назло смерти оставался жить. Тем не менее тем, кто хотел занять трон после его смерти, следовало поторопиться. И они явно преуспели в своей цели. Брат ясно дал ей понять, что закон уже изменён. Он подписал необходимые бумаги. Да, Совет должен их утвердить, но что-то подсказывало Елизавете — тот, чьей неотступной целью стал престол, подготовил членов Совета к принятию верного решения.
— Ты расстроена, Бэт? — она и не заметила, как ей навстречу вышел Роберт.
— Я только что навещала короля, — Елизавете захотелось прижаться к широкой груди Дадли, — его здоровье ухудшается день ото дня.
— Он сказал тебе что-то важное? — спросил Роберт, ненавидя себя за то, что пытается выведать у несчастной Елизаветы нужную ему информацию.
— Попытался сказать. Я не поняла толком ничего, — Бэт внутренне напряглась и не стала говорить всей правды. Ей бы и хотелось довериться Роберту, но, к сожалению, за ним вечно стояла тень его отца. А уж он-то был одним из главных желающих добраться до власти.
— Я иду к нему. Попробую развеселить его величество, — без особого энтузиазма сказал Роберт, — больше всего на свете я бы хотел сейчас уйти гулять с тобой в парк, — признался он, пылко глядя на Елизавету.
Она улыбнулась:
— Иди к королю. Ему твоё общество куда важнее, — Елизавета пошла дальше, а Роберт смотрел ей вслед, пока она не повернула за угол. Он вздохнул ещё пару раз, стряхнул напавшее оцепенение и отправился выполнять свой долг: в качестве друга короля поднимать последнему настроение...
Вернувшись к себе, Елизавета задумалась: стоит ли ей написать Марии о разговоре с братом? Елизавета и сама понимала, что сестра-католичка — не лучший выбор для расколовшейся на две части страны. Осталось много людей, которые пойдут за Марией. И тогда дело, начатое отцом и продолженное братом, погибнет. С другой стороны, Мария могла бы предпринять какие-то меры, приехать ко двору, в конце концов.
