его герой, — тоже крестоносец и тамплиер. Уверен, если этот человек ещё жив, Андре сочтёт за честь служить с ним под одним знаменем.
Де Сабле изогнул бровь.
— Герой? Кто же это?
— Кузен Андре, из английской ветви нашего рода, хотя последние тридцать лет владения его семьи находятся на севере, в Шотландии. Это мессир Александр Сен-Клер... Но он с рождения живёт среди этих невежественных островитян и даже имя своё произносит так, как оно звучит на тамошнем грубом наречии.
Де Сабле призадумался.
— Наверное, я вас не понял. Вы же сказали, что его зовут Сен-Клер?
— Да, это наше общее родовое имя. Но у них на острове оно звучит как Синклер.
— Синклер? Действительно, звучит странновато... Но почему Андре считает его героем?
Старый рыцарь пожал плечами и улыбнулся.
— Потому что он и вправду герой. Почему же ещё? Алек — так он себя называет — отчаянно храбрый и умелый воин, к тому же ветеран Храма. Он провёл у нас два года: жил в нашем замке вскоре после вступления в орден, когда Андре был ещё мальчиком. Этот человек оказал большое влияние на моего сына.
Увидев, как изменился в лице де Сабле, Анри осёкся.
— В чём дело, мессир Робер? Вы что-то слышали об Алеке Синклере?
Де Сабле сразу перестал хмуриться.
— Я его не знаю. Но, кажется, слышал о нём. Это очень необычное имя.
— Да, необычное имя необычного человека.
— А почему по вступлении в орден он провёл два года здесь?
— Вот об этом, мессир Робер, если выдастся случай, вы можете спросить его самого. Мне было известно лишь, что он занимается какими-то делами ордена, а в них, как вы понимаете, посторонних не посвящают.
Внешние двери распахнулись, и вошёл Андре. Ещё с порога он заявил, что приказы герцога переданы и выполняются. Ричард сразу направился к выходу, позвав с собой мессира Анри, и уже через плечо крикнул де Сабле, чтобы тот чуть позже подождал его у парадных дверей.
Герцог и хозяин дома ушли, оставив младшего Сен-Клера с Робером де Сабле. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Почувствовав, что пристальный взгляд будущего начальника слегка смущает юного рыцаря, де Сабле доброжелательно промолвил:
— Андре, ваш отец рассказывал о вашей дружбе со старшим кузеном, мессиром Александром Синклером.
Андре Сен-Клер слегка улыбнулся и кивнул.
— Я бы не назвал это дружбой, мой лорд. Мы нравились друг другу, но я в то время был нескладным мальчишкой, а Алек — он на десять лет меня старше — полноправным рыцарем Храма. Мы не виделись восемь лет или даже больше. Но если мессир Алек жив и всё ещё в Святой земле, я почёл бы за честь снова встретиться с ним, может, даже сражаться бок о бок.
— Значит, вы предвкушаете своё путешествие на Восток?
С виду невинный, вопрос этот имел множество оттенков и подтекстов, и Сен-Клер замешкался с ответом.
— Подойдите сюда.
Андре подошёл почти нехотя, гадая, зачем ему отдан этот приказ, последовавший за оставшимся без ответа вопросом. Когда старший рыцарь протянул руку, юноша едва не преклонил колено, однако де Сабле остановил его.
— Нет, просто пожмём друг другу руки.
Больше не колеблясь, Андре Сен-Клер принял протянутую руку и, ощутив особое, тайное пожатие, ответил таким же, молча подтверждая своё членство в братстве. Де Сабле отпустил его руку.
— У меня было предчувствие, что я встречу в этом доме кого-то из наших братьев. Правда, я подумал сразу же о вашем отце, но он не ответил на ритуальное пожатие.
— Нет, мессир Робер, мой отец — не член братства. Зато к братству принадлежит мессир Алек.
— Когда вы об этом узнали?
— Разумеется, только после моего посвящения. Наставники сообщили мне много нового, и я по-другому взглянул на то, что ещё в детстве озадачивало меня в поведении Алека. Я задал вопрос своему наставнику и получил подтверждение.
— Значит, даже будучи посвящённым в наше древнее братство, вы вовсе не помышляли о вступлении в орден Храма?
Теперь Сен-Клер ухмыльнулся открыто.
— Совершенно не помышлял, мессир. Подозреваю, и вы тоже. Я был и остаюсь преданным членом братства, но, как уже говорил, в монахи меня не тянет.
— Однако в скором времени вам предстоит стать монахом... Хотя в первую очередь, разумеется, вы будете связаны не обетами церкви, а обетами братства. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду?
Андре пробормотал, что понимает.
— У меня нет никаких сомнений в том, что по прибытии в Святую землю братство возложит на вас некие обязанности. А теперь нам надлежит связаться с советом, доложить о нашей встрече и об обстоятельствах, при которых она произошла.
Андре кивнул, мимолётно вспомнив об уже принесённых обетах. Посвящение и принятие в ряды братства Сиона предусматривало принесение двух обетов, похожих на церковные обеты бедности и послушания, но в то же время отличающихся от них. Новообращённые братья клялись не иметь личного имущества, владеть всем совместно с другими посвящёнными, повиноваться не Папе и не магистру Храма, а главе древнего братства. Ритуал братства не предусматривал принесения третьего канонического обета — обета целомудрия, считавшегося непременным условием вступления в орден Храма. Иными словами, целомудрие могло быть обязательным для тамплиера, но необязательным для этого же человека — члена братства Сиона.
Андре покачал головой, не в первый раз дивясь тому, как мало знают посторонние о подобных вещах... И это снова навело его на мысль о Ричарде Плантагенете. Взглянув на де Сабле, он решил поговорить с ним начистоту.
— Могу ли я задать вам вопрос о нашем братстве, мессир Робер?
