Ознакомительная версия.
– Мы согласны послужить вам, сэр капитан, – ответил за себя и Алабина поляк.
– Вот и великолепно! – воскликнул Ренсенбринк. – Рохос, определит вам место в трюме и заключит с вами соглашение. Вы уже станете получать долю уже в следующем грабеже. Эй, Маклиш развяжи этих двоих…
Главарь внимательно оглядел барона и баронессу.
– Хотя я и служил Наполеону, но ненавижу его до глубины души, впрочем, как и его соотечественников. За то, что он захватили наше королевство и лишил его независимости. Поэтому я в свое время и дезертировал из французской армии и стал волею судеб пиратом. И я так ненавижу лягушатников, что готов резать их на мелкие кусочки в течение длительного времени. И мучить, мучить, мучить… Но этих французских пленных я не стану истязать до смерти, а попрошу за них хороший выкуп или перепродам другому иному капитану нашего Карибского братства или страшным и кровожадным берберским головорезам. А вот капитана и его помощника я, пожалуй, прикажу вздернуть на нок-рее. За сопротивление. Ты все понял на счет португальцев, Рохос?
– Слушаюсь, командир! – принял к сведению приказ главаря испанец.
Пираты подвесили веревки с петлями на оба конца реи грот-мачты. Жао заставили подняться наверх. Рохос накинул петлю на шею португальцу.
– Люди получат удовольствие от твоей казни, – мерзко и зловеще усмехнулся Рохос. – Я свою работу знаю блестяще! Немало на своем веку перевешал вашего брата.
– Porco espanhol! Deus vai castigá-lo! Logo você vai ser pendurado no yardarm![32] – выругался на своем родном языке Жоа Паштега.
– Говори что угодно, мерзкий окорок, скоро твоя глотка заткнется навечно, а язык твой поганый вывалиться наружу. Его после твоей смерти отклюют птицы. А тело твое, иссохшее и вонючее, бросим на корм рыбам. От тебя ничего не останется, ублюдок! Ни могилки, ни креста, ни надгробного камня. Умри, лиссабонская тварь!..
Рохос изо всей силы толкнул португальского капитана. Жоа Паштега потеряв опору под ногами, стал болтаться в воздухе…
Лаура в ужасе отвернулась. А Алабин, Юзевский и барон с мрачным выражением лица продолжали следить за казнью.
По злому умыслу Рохос неправильно закрепил петлю на шее португальца. Поэтому когда веревка захлестнула горло капитана, вместо того, чтобы умереть моментально, он боролся за жизнь в течение трех минут. И эта смерть была неприглядна и мучительна! Лицо капитана по мере удушения синело. От потери сознания опорожнился и мочевой пузырь. Потом изо рта пошла кровавая пена – ведь дыхательные пути были закрыты не полностью, и в легкие попадало какое-то количество воздуха, несмотря на петлю. Настоящая агония началась, когда боль от удушения, стала просто невыносимой.
Капитан начал судорожно дергать ногами. При этом пошли мощные движения грудной клетки – жертва безуспешно пыталась вдохнуть хоть глоток воздуха, и скорость этих движений стремительно нарастала. Казалось, что португалец бьется в припадке истерического смеха – настолько быстро сотрясались ее плечи и грудь. По телу капитана шла сильная дрожь, мышцы попеременно быстро спазматически сокращались и расслаблялись, как бы вибрируя. Эти движения были настолько сильными и частыми, что присутствующие на казни люди слышали, как гудит веревка. Ноги бедняги то поджимались к подбородку, то синхронно дергались в разные стороны, то раздельно. Повешенный поневоле исполнял «пляску висельника».
А это явно забавляло пиратов и их главаря Ренсенбринка.
Наконец Жоа Паштега в последний раз подтянул и опустил ноги… И замер…
– Отмучился, бедняга, – сказал Юзевский, сумрачно наблюдая за казненным португальцем. – Вот что нас ждало, Дмитрий Михайлович, в случае нашего отказа служить безумному голландцу.
– Да, ужасная смерть, – констатировал Дмитрий.
Рохос недобро посмотрел на Алабина и Юзевского.
– Эй, русские, говорите по-испански или на худой конец по-английски. Я должен знать, о чем вы говорите. Вдруг вы замышляете нечто дурное против нашего капитана.
– Good, sir! – ответил Юзевский. – We will speak English![33]
– Eso es bueno![34] – удовлетворительно кивнул испанец.
Над помощником португальского капитана – Лиушом – Рохос сжалился, и повесил его быстро и без излишних мучений.
После страшных экзекуций пираты стали перетаскивать товар с каракки на свой фрегат. Не забыли они прихватить с собой комплект запасных парусов «Мадре де Христофор», тросы, новую парусину и парусные нитки. Для этого задействовали всех пленных, кроме баронессы. Ренсенбринк пожалел французскую красотку. Как только весь товар и трофеи перекочевал с португальского судна на пиратское, разбойники стали отцепляться от португальского судна. Затем они подожгли каракку: пираты уничтожали следы своих преступлений.
Спустя час Бешеный Дик отдал приказ к отплытию.
* * *
Киль судна с большим усердием разрезал океанское пространство, и «Вильгельм Оранский» весело и стремительно бежал по волнам навстречу новым приключениям.
Итак, дело сделано – можно гулять смело! Пираты принялись отмечать победу. Они вдоволь ели, пили ром и джин, играли в кости, карты, вспоминали перипетии боя, и молились за павших товарищей.
Пьяный Рохос косился на Алабина и Юзевского.
– Не доверяю я вам, русские офицеры. Вы для меня сродни иберийским волкам: как вас сытно не корми, в лес убежите непременно. Знаю я вас, пленников, ставших вдруг джентльменами удачи. При первом удобном случае скроетесь в каком-нибудь порту и помашете нам ручкой. Разве я не прав, русские?
Рыжий шотландец Энди Маклиш (это он бился с Алабиным и Кислициным на португальском корабле) вступился за новых членов команды.
– Да не лезь ты, Рохос, к новеньким. Они бравые и лихие ребята! Им сейчас несладко привыкать к новой шкуре. Давай лучше в кости сыграем. Ставлю на кон пять шиллингов.
– Может по десять «бобов» сразу?
– Нет, пока по минимуму. А там посмотрим.
– Идет, братишка…
Игра началась. В итоге помощник капитана несколько раз проигрался в пух и прах своему более удачливому партнеру. Рохос сильно разозлился на Маклиша, но связываться с шотландцем не стал, зная его силу и умение владеть любым видом оружия. Как-то они серьезно повздорили, и шотландец вышел победителем в схватке на ножах, ранил противника и едва не выкинул Рохоса за борт. Если бы не вмешательство самого Бешенного Дика, то помощнику капитана пришлось бы несладко. Либо он утонул в океане, либо его съели почуявшие свежую кровь акулы.
Рохос, едва сдерживая гнев, вышел на палубу и разредил свою негативную энергию и обиду на менее авторитетным и вдрызг пьяным пиратом. Помощник Бешеного Дика так сильно ударил беднягу в челюсть, что тот завалился на спину и больше не двигался. Это был чистый нокаут. Из рук без вины виноватого бандита выпала бутылка и покатилась по дощатому полу, отставляя за собой коричневый ручеек.
Удовлетворенный испанец беззлобно уже выругался, перешагнул через распластавшееся по палубе тело, поднял бутылку и, отхлебнув из нее рома, пошел дальше. Ничего: завтра этот бражник проспится и даже не вспомнит о том, кто его хорошенько саданул.
А в это время рыжий шотландец Энди Маклиш начал доверительную беседу с Алабиным и Юзевским.
– Держитесь меня, русские. Рохос – отъявленный негодяй. Он так и ждет, дабы взять власть на «Вильгельме Оранском» в свои руки. Но открыто выступить или убить Бешеного Дика он опасается. Страшится его ловкого клинка и крепких кулаков. Он, хитрый и коварный мерзавец, нападет на капитана, когда на то будет благоприятная ситуация. Рохос заколет Ренсенбринка подло, во сне или из-за угла, либо когда тот будет тяжело ранен или болен, я в этом нисколько не сомневаюсь. Меня он тоже не трогает. Тоже опасается. С этим негодяем у нас равенство сил. У меня свои сторонники, у него – свои. Когда мы столкнемся на узкой дорожке, будет страшная бойня. А вы, русские, поможете нам разделаться с этой грязной испанской свиньёй. Не так ли?
– Конечно, поможем, боцман Маклиш! – горячо согласился Алабин. – Но обещайте нам, сударь, что после того как мы придем вам на выручку и устраним Рохоса и его людей, вы доставете нас в Европу, или на худой конец, на любой торговый корабль, идущий на европейский материк.
– Идет, сэр! Мое слово – закон! Я отправлю вас в Европу в любом случае. Только поддержите мою команду.
– Поддержим, боцман, – уверили шотландца Алабин и Юзевский и выпили за дружбу крепкого рома.
…Наступило время ночь.
Алабин не мог долго заснуть. Тому виной едкий запах пота, алкогольных паров и гниющей рыбы, который был просто невыносим. Груз и корабельные припасы хранились в трюме. Несмотря на все меры предосторожностей в нем постоянно скапливалась морская вода, и она усиливала только запах зловония на корабле. И хотя на протяжении всего плавания, пираты постоянно откачивали воду с помощью специальных трюмных насосов с ручным приводом, но это не помогало устранить устойчивый запах.
Ознакомительная версия.
