По окончании пира Сунь Цэ вернулся к себе в лагерь. Он гордился отношением к нему Юань Шу, но на сердце у него было тоскливо. Расхаживая при свете луны по своему дворику, он думал о том, каким героем был его отец, Сунь Цзянь, и до какого положения опустился он, его сын. Сам того не замечая, Сунь Цэ громко заплакал.
– О чем вы так горюете? – с улыбкой обратился к нему неожиданно вошедший во двор человек. – Ваш батюшка при жизни часто пользовался моими советами. Если вы испытываете какое-либо затруднение, почему вы проливаете слезы, а не обратитесь ко мне за помощью?
Так сказал Чжу Чжи из Гучжана, прежде состоявший на службе у Сунь Цзяня.
– Я плачу с досады, что не могу исполнить желаний моего отца! – Сунь Цэ вытер слезы и пригласил его сесть.
– Вы нуждаетесь в войске и можете попросить его у Юань Шу, якобы для того, чтобы оказать помощь У Цзину. Тогда вы осуществите великое дело! – сказал Чжу Чжи. – Зачем вам изнывать под властью других людей?
В эту минуту вошел неизвестный человек и обратился к Сунь Цэ со словами:
– Я знаю, что вам нужно! У меня под командой есть сотня молодцов, готовых служить вам.
Это был советник Юань Шу, Люй Фань из Сияна. Сунь Цэ любезно пригласил его сесть, чтобы вместе обсудить план.
– Боюсь только, – продолжал Люй Фань, – что Юань Шу не согласится дать вам войско.
– У меня есть наследственная императорская печать, – сказал Сунь Цэ, – она досталась мне после погибшего отца. Это будет хорошим залогом.
– Юань Шу давно хочет раздобыть эту печать, – заметил Люй Фань. – Под такой залог он даст войско!
Все трое на том порешили. На другой день Сунь Цэ явился к Юань Шу, со слезами поклонился и сказал:
– Я все еще никак не соберусь отомстить за отца. Ныне яньчжоуский цы-ши Лю Яо вновь стал притеснять дядю моей матушки У Цзина. Моя престарелая мать, жена и дети находятся в Цюйа и подвергаются опасности. Осмелюсь попросить у вас несколько тысяч храбрых воинов, чтобы с их помощью выручить из беды моих близких. Если не верите мне, примите в залог императорскую печать, оставленную мне отцом.
– Мне ваша печать не нужна, – отвечал Юань Шу, в душе весьма обрадованный. – Но, впрочем, оставьте ее здесь. Я дам вам три тысячи воинов и пятьсот коней. Как только все уладите, сразу же возвращайтесь. Ваш чин не предоставляет вам большой власти, я представляю вас к званию чжэ-чун сяо-вэй и титулу Истребителя разбойников. Выступайте в поход в ближайшие же дни.
Сунь Цэ поблагодарил его и в назначенный день выступил в поход вместе со своими прежними военачальниками Чэн Пу, Хуан Гаем и Хань Даном. Возле Лияна им повстречалось чье-то войско. При виде военачальника, человека с прекрасным лицом и изящной осанкой, Сунь Цэ соскочил с коня и поклонился. Он узнал в нем Чжоу Юя. Еще во времена войны с Дун Чжо семья Чжоу Юя переселилась в Шучэн. Будучи ровесниками, Чжоу Юй и Сунь Цэ подружились и поклялись стать братьями. Сунь Цэ был старше Чжоу Юя на два месяца, а потому Чжоу Юй служил ему, как старшему брату. Дядя Чжоу Юя – Чжоу Шан был даньянским тай-шоу, и Чжоу Юй ехал повидаться с ним. Друзья обрадовались встрече, и Сунь Цэ посвятил Чжоу Юя в свои планы.
– Я буду служить тебе так же верно, как служат человеку собака и конь, – заявил Чжоу Юй, – и отдам все свои силы для выполнения твоего великого замысла.
– Твоя дружба обеспечит успех дела! – воскликнул довольный Сунь Цэ.
Чжоу Юй был представлен Чжу Чжи, Люй Фаню и другим.
– Мой старший брат, – сказал Чжоу Юй, – тебе должно быть известно, что в Цзяндуне есть два Чжана?
– Какие два Чжана?
– Один – Чжан Чжао из Пынчэна, а другой – Чжан Хун из Гуанлина. Они обладают даром толкования знамений неба и земли. Они живут здесь, укрываясь от смут. Почему бы тебе, брат мой, не пригласить их?
Сунь Цэ приказал отправить обоим мудрецам дары и приглашение, но те не пришли. Тогда Сунь Цэ сам отправился к ним. Он остался весьма доволен их рассуждениями и сумел уговорить их служить ему. Сунь Цэ пожаловал Чжан Чжао звание и военную должность, а Чжан Хуна сделал своим советником. Затем они вместе обсудили план нападения на Лю Яо.
Этот Лю Яо происходил из Дунлая и был потомком Ханьского дома. Прежде он занимал должность цы-ши округа Янчжоу и жил в Шоучуне, но, преследуемый Юань Шу, перешел в Цзяндун и поселился в городе Цюйа. Узнав, что приближаются войска Сунь Цэ, он поспешно созвал своих военачальников на совет. Один из них, Чжан Ин, предложил:
– Я с войском расположусь в Нючжу, и будь у врага хоть бесчисленная армия, все равно она не сможет приблизиться.
– Я хотел бы пойти впереди! – воскликнул стоявший у шатра Тайши Цы.
После того как Тайши Цы вырвался из окружения в Бэйхае, он приехал к Лю Яо, и тот оставил его при себе.
– Ты еще слишком молод и не сможешь командовать большим войском, – отвечал Лю Яо. – Оставайся-ка возле меня и повинуйся моим приказам.
Тайши Цы удалился удрученный. Чжан Ин с войском двинулся в Нючжу, оставив в Дигэ огромные запасы провианта. Когда приблизился Сунь Цэ, Чжан Ин двинулся навстречу. Противники встретились на отмели у Нючжу. На поединок с Чжан Ином выехал Хуан Гай, но тут в войсках Чжан Ина неожиданно возникло смятение – доложили, что кто-то поджег их лагерь. Чжан Ин отступил и, преследуемый Сунь Цэ, бежал в горы.
Как выяснилось потом, лагерь подожгли два могучих воина – Цзян Цинь и Чжоу Тай. Они проведали, что Сунь Цэ, который был прославленным героем в Цзяндуне, нуждается в способных людях, и привели к нему под начало отряд из трехсот с лишним человек.
Сунь Цэ назначил их сяо-вэями головного отряда колесниц. Захватив оружие и провиант, оставленные противником в Нючжу и Дигэ, и взяв более четырех тысяч пленных, Сунь Цэ двинулся в Шэньтин.
Чжан Ин, потерпевший поражение, возвратился к Лю Яо, и тот собирался казнить его, но советники Чжай Юн и Се Ли уговорили Лю Яо простить виновного и послать его военачальником в Линлин. Лю Яо сам повел войска в Шэньтин и разбил лагерь у южного склона хребта. Сунь Цэ расположился у северного склона.
– Кажется, поблизости в горах есть храм Ханьского Гуан-у? – спросил Сунь Цэ у местных жителей.
– Этот храм на вершине хребта, – отвечали ему.
– Мне снилось, что Гуан-у зовет меня повидаться с ним, – сказал Сунь Цэ своим советникам. – Я должен пойти и помолиться о счастье.
– Но ведь у южного склона лагерь Лю Яо, – напомнил ему Чжан Чжао, – что вы будете делать, если попадете там в засаду?
– Чего мне бояться? Дух Гуан-у поможет мне!
Сунь Цэ облачился в латы, вооружился копьем и в сопровождении тринадцати всадников выехал из лагеря. Поднявшись на гору и достигнув храма, он сошел с коня и воскурил благовония. Окончив обряд, он преклонил колена и стал молиться: «Если я, Сунь Цэ, добьюсь своей цели в Цзяндуне и восстановлю наследие моего отца, то я заново отстрою тебе храм и четырежды в год по праздникам буду совершать жертвоприношения».
После молитвы Сунь Цэ вышел из храма, сел на коня и обратился в своим военачальникам:
– Я желаю перейти хребет и разведать, где находится лагерь Лю Яо.
Военачальники считали, что этого делать нельзя, но Сунь Цэ не послушался их. Вместе они поднялись на вершину хребта. К югу виднелись деревушки и рощицы, где в засаде укрывались небольшие отряды.
Гонец тотчас же доложил Лю Яо о появлении Сунь Цэ.
– Сунь Цэ хитрит! Он хочет вовлечь нас в бой, – сказал Лю Яо, – не преследуйте его.
– Если сейчас не схватить Сунь Цэ, какого же еще случая ждать? – с жаром возразил Тайши Цы. Не ожидая приказа Лю Яо, он облачился в латы, вскочил на коня и бросился из лагеря с громким криком: – Эй, храбрецы, за мной!
Никто не двинулся с места. Только один какой-то неизвестный воин восторженно крикнул:
– Тайши Цы действительно отважен! Ладно, помогу ему!
Это рассмешило военачальников.
Тем временем Сунь Цэ, хорошенько осмотрев всю местность вокруг, двинулся в обратный путь. Как раз в тот момент, когда он переваливал хребет, с вершины донесся громкий окрик:
– Сунь Цэ, стой!
Сунь Цэ обернулся и увидел двух скачущих всадников. Он развернул в ряд тринадцать своих спутников и сам с копьем наизготовку остановился в ожидании врага.
– Который тут Сунь Цэ? – крикнул Тайши Цы.
– А ты кто такой? – спросил Сунь Цэ.
– Я – Тайши Цы из Дунлая и хочу поймать Сунь Цэ!
– Он перед тобой, – со смехом ответил Сунь Цэ. – Вы двое явились к одному, но я вас не боюсь, иначе я не был бы Сунь Цэ.
– А я не испугаюсь, если ты и со всей своей шайкой пойдешь на меня!
Подняв копье, Тайши Цы помчался на Сунь Цэ. Всадники схватились. После пятидесяти схваток победа еще не определилась. Чэн Пу и другие втайне восхищались единоборством. Тайши Цы, видя, что искусство владения копьем Сунь Цэ безупречно, притворился побежденным и стал отступать. Сунь Цэ погнался за ним, огибая гору, и громко кричал ему вслед:
– Беглеца нельзя считать хорошим сыном Поднебесной!
