- О, Зовутка! – удивился он, узнав мимолётную знакомую. - Да уж, встреча…
- А, дяденька! – отозвалась весёлая солдатка. - Довелось же сызнова встретиться.
За прошедший со дня прошлой встречи год, она заметно пополнела, обабилась, но не утратила природной живости и привлекательности. Не прекращавшийся поиск женского счастья отразился на её лице дополнительными морщинками.
- Спаси Христос! – Григорий поздоровался со зло зыркнувшей пожилой женщиной, вероятно свекровью хозяйки. Та ничего не ответив ушла на другую половину.
- Ты не обижайся, - усмехнувшись, сообщила знакомая. – У неё сына зарубили красные.
- А я тута при чём?
- Так ты жив и в красноармейской форме…
Она оценивающим взглядом рассматривала фигуру покорно стоящего мужчины и сказала:
- А ты всё такой же бирюк!
- Какой есть…
- Ладно, проходи.
- Благодарствуйте.
- Голодный небось? – хозяйка двинулась к кособокой печи.
- Дюже голодный… - согласился Григорий, хозяйским взглядом оглядев бедную обстановку комнаты. - Мужика по-прежнему нет?
- Нет.
- Как живёшь?
- Так и живу… Где зараз доброго казака найдёшь? Моего возраста половину поубивали, половина давно женаты.
Гость коротко кивнул головой и понимающе замолчал. Григорий в охотку съел сноровисто поданную холодную кашу и блаженно прикрыл уставшие глаза.
- Хорошо у тебя, - с благодарностью сказал он. – Тепло и сытно.
Хозяйка погодя вышла в другую комнату и зашуршала бельём. Судя по доносившимся оттуда звукам, она стелила постель.
- Неудобно как-то, - Шелехов закурил самосада. – Даже не знаю, как её зовут.
Он вспомнил, как впервые встретил сегодняшнюю хозяйку. Она тогда так и не призналась, как её зовут, откликаясь на смешное прозвище. Тогда он спешил со службы в Первой конной армии к Аксинье и с трудом не поддался неприкрытому зову молодой плоти новой знакомой.
- Как тебя звать – то? – незнакомка успела переменить повседневную кофточку на выходную и, подойдя к нему вплотную, гордо стала, подбоченясь полными руками.
- Григорий.
- А меня Лизавета…Будем знакомы!
- Будем, коли не шутишь. – Гость пытливо посмотрел на неё тёмными и влажными глазами.
Хозяйка слегка стушевалась, но не подала вида. Григорий, молча курил, отдав инициативу в руки бойкой бабёнки. Та быстро выполнив нехитрые хозяйские заботы, вновь подошла к нему, вытирая о фартук мокрые руки предложила:
- Пойдём спать!
- А как же свекровь?
- Она мне не указ, – просто и спокойно сказала Лиза. - Поздно уже…
- Пойдём.
Спать им, однако, не пришлось довольно долго. Истосковавшись по отдельности в отсутствии физической близости, они неистово ласкали друг друга, утоляя накопившийся голод.
- Ох и хорош окаянный! – каждый раз охала Лизавета, на минуту отлипая от казака. – Всё душу вынимает за раз.
Привыкнув к сильному телу Григория, Лизавета раз за разом начинала целовать его, как только он слегка восстанавливал распылённые силы. В коротких паузах заслуженного отдыха она донимала его вопросами:
- Куда направляешься?
- Иду на Донбасс искать лучшей доли.
- Почему один?
- Жена умерла, а детишки пока с сестрой остались.
- Где же твоя зазноба, к которой так поспешал тогда?
- Погибла… - не вдаваясь в подробности, сказал Шелехов.
- Погибла? Вона как… Так ты свободен теперь?
- Как ветер! – хмыкнул невесёлый любовник. – Который никому не нужен
- Хочешь, оставайся со мной…Наладишь хозяйство, детишек тебе нарожаю!
В первородных словах молодой женщины выражалось столько потаённого желания простого человеческого счастья, что Григорий молча отвернулся к стене. Он не смог глядя ей в глаза сказать, что не останется с ней. Она, подперев голову правой рукой, долго смотрела на его повёрнутое в профиль лицо, потом сказала:
- Молчишь… Пожалеешь опосля! – обиделась Лиза, по его молчанию поняв ответ.
- Не пугай, я не из пужливых…
- Да это я сдуру ляпнула! – испугалась молодая женщина. – Не обижайся Гришенька!
- Ладно, давай спать…
- Как скажешь.
Вскоре она, шумно засопев, удовлетворённо и крепко заснула. Григорий сам немного подремал. Когда едва - едва расцвело, тихонько собрался и, не попрощавшись, ушёл.
- Зачем нам лишние слова? – рассуждал он, шагая через оттаивающие буераки. – Встретились на ночь и разошлись навсегда.
Через два дня он добрался до долгожданной станции и, подождав десяток часов, уехал на переполненном поезде в юго-западном направлении, на Украину. Григорию несказанно повезло, в переполненном вагоне его пригласил к себе на полку незнакомый статный мужчина.
- Извините, - спросил он, когда они вышли покурить в пустой тамбур. – Вы случайно не офицер.
- В нынешнее время такие вопросы опасны! – Внешне небрежно ответил Григорий.
- Вы не обижайтесь, я спрашиваю без всякого злого умысла.
Мужчина смотрел в глаза собеседнику честным и открытым взглядом.
- Я сам вышел в офицеры из унтеров в германскую, потом служил в Белой гвардии. Закончил гражданскую в Красной Армии.
- У меня примерно такая же история.
Попутчики сразу потянулись друг другу, как бывает с совершенно незнакомыми людьми, случайно оказавшимся в одно время и в одном месте.
- Вы бывали в Донбассе? – Григорий интересовался любыми сведениями о новом месте жительства.
- Приходилось воевать, - отвечал словоохотливый собеседник. – Если хотите, расскажу интересный случай, произошедший как раз в тех местах.
- Сделайте милость.
Люди в вагоне уже давно спали, поэтому они могли курить и разговаривать почти спокойно.
- Случай произошёл в 1919 году. Перед нашей частью располагался богатый город Славянск. Бои за него приняли затяжной характер, но Славянск был все же взят, и это благодаря нюху нашего пулемётчика, поручика Антохина. Он неожиданно исчез с позиций и вдруг появился на шикарной тройке белых лошадей. В пулемётном тарантасе было несколько ящиков с бутылками водки.
- Мой нюх меня не обманул. – радостно сообщил он нам. - Там громадные склады спирта, но красные рядом!
Мы вытаращили глаза. Новость распространилась молниеносно. Казаки атаковали город как львы и захватили его и в первую очередь винные склады. Мы выбросили все вещи, кроме патронов и снарядов, и погрузили ящики водки везде, где только возможно. Вечером я был вызван к полковнику Шапиловскому.
- Генералу Топоркову нужен офицер, который не пьян и прилично выглядит.
- Я готов отправиться к генералу.
- С Богом!
По моем прибытии в штаб дивизии Топорков встретил меня и велел:
- Штаб армии находится в Горловке. Красные как будто отошли и путь свободен. Я просил дать патронов и снарядов. Возьмите паровоз, несколько вагонов и отправляйтесь за ними.
Я сдал лошадь и карабин, взял с собой непьющего казака-старовера, два ящика водки и двинулся на вокзал.
- Хочу уехать через 20 минут!
- Все хотят.
Машинист, явный большевик, не удостоил меня даже взглядом.
- А это? - я показал ему бутылки водки.
Он побежал бегом готовить состав. От враждебности ничего не осталось. Мы отправились, по дороге я всё больше братался с машинистом и кочегаром. Выпить пришлось много. В Горловку мы прибыли в 2 часа ночи. Я отправился в штаб и доложил генералу, начальнику тыла:
- Мы взяли Славянск. Нужны патроны и снаряды.
- Я слышал, что…
- Так точно, Ваше превосходительство!
Я побежал в свой вагон и принес четыре бутылки, всё же генерал.
- Вы получите 100 тысяч патронов и 100 снарядов. Скажите генералу Топоркову, что мы будем высылать всё необходимое.
Под вечер следующего дня мы еле нашли свою дивизию. Я явился к генералу Топоркову, отрапортовал и сдал пакет.
- Вы быстро выполнили поручение!
- С водкой в России возможно даже невозможное, Ваше превосходительство!
Он налил мне стакан из трофейной бутылки.
- Что я могу сделать для вас?
- Дайте, Ваше превосходительство, мне огурец на закуску…
По возвращении я доложил полковнику Шапиловскому:
- Простите, господин полковник, что не рапортую, но меня напоил генерал Топорков и я встать не могу. Но зато я привёз патроны и снаряды.
