Впрочем, Васо, как всякий умный полицейский, справился с задачей; оставшись почти в полном одиночестве, он пошел в наступление, — его примеру последовали и другие, — на всех сразу без разбору.
— Разойдись! В сторону! Расходитесь! — разносилась по площади то команда Васо, то полицейских, и в воздухе угрожающе поблескивали сабли, а подковы зловеще стучали по асфальту; под одним полицейским конь стал на дыбы, — может, конь Васо? — и чуть не придавил бежавших впереди людей.
Все бросились врассыпную, кто возмущаясь, кто молча, заполнили ближайшие улицы, набились в подъезды домов или просто прижались к стенам. Особенная неразбериха наступила на покрытых тентами террасах двух ближайших кафан. И вскоре площадь, всего минуту назад усеянная людьми, как летом деревенский стол мухами, опустела.
Чистая, словно выметенная! — вспомнились капитану слова Васо.
Сам он укрылся на террасе ближайшей кафаны, спрятавшись здесь и от генерала, который в самом деле пришел на площадь и отсюда некоторое время следил за происходящим, сейчас он как раз сворачивал на ближайшую к кафане улицу.
Капитан был возмущен жестокостью, с которой Васо и его подчиненные набросились на людей, — не его ли конь чуть не раздавил старушку? — тем не менее сам он все больше успокаивался. Глядя, как постовой, которому по приказу генерала он должен был сообщить о демонстрации, промчался прямо перед ним, безуспешно пытаясь поймать одного из демонстрантов, он удовлетворенно подумал, что его все же миновала необходимость доносить, за него, очевидно, это сделал кто-то другой!
Но кто? — для него было загадкой. Не в силах дать ясный ответ, он пришел в печальное и какое-то подавленное состояние; не радоваться же тому, что доносчиком оказался кто-то другой, если хорошо известно, что, не окажись другого, им бы стал он сам!
Тем временем шум, поднятый демонстрантами, стих. Васо со своим отрядом отступил на передний край площади и здесь, восседая на коне и выпятив грудь, с видом победителя, выигравшего бог знает какое сражение, то тупо глядя перед собой, то рыская глазами по сторонам, наблюдал, не вспыхнет ли где снова пожар. Но тот, очевидно, был погашен окончательно, и это почувствовала публика, попрятавшаяся по подъездам и террасам кафан. Приободренные люди снова выползали из своих укрытий и, тихо переговариваясь или молча, снова усеяли площадь.
Ссутулившись, пытаясь незамеченным скрыться от Васо, выполз из-под навеса и капитан. В театр он уже немного опоздал, поэтому решил поехать на трамвае — остановка была напротив. Но едва он сошел с тротуара, как вынужден был остановиться. В компании совсем еще молодых, модно одетых людей, стоявших на тротуаре неподалеку от кафан, он сначала заметил Панкраца, а затем и услышал его голос. Тот интересовался результатом футбольного матча и, узнав, что выиграл местный клуб, к которому он не питал особых симпатий, разозлился и, отвернувшись, тоже заметил капитана.
— Ого! — воскликнул он; и продолжал стоять, раздумывая, стоит ли ему покидать компанию.
— Вы идете? — скорее вырвалось у капитана, нежели он на самом деле думал спросить. Впрочем, почему бы им не пойти вместе в театр?
— Прежде я хотел бы поужинать! — Панкрац все же решился подойти к нему. — К тому же, можно сказать, мне повезло, можно будет поговорить с Васо о бабке. Вы идите, а я вслед за вами! — Он протянул ему руку, но капитан не пошевелился и не подал свою. В ту минуту, когда он встретился с Панкрацем, мимо него прошли двое молодых людей, своим видом напомнивших тех, что шли с демонстрантами, и один из них сказал другому:
— По-видимому, на нас донес кто-то из отделения, — он назвал его адрес. Но тотчас говоривший, наверное, тоже узнал капитана и замолчал; только отойдя шага на два от них, довольно громко прошептал, оглянувшись на капитана:
— Не этот ли?..
Что ответил второй, не было слышно, да и сами юноши скрылись в толпе прохожих, но то, что капитан услышал, было достаточно: молодые люди подозревали его! Может, это было к лучшему, в капитане сейчас с необыкновенной ясностью возникло другое подозрение, бывшее, вероятно, ближе к истине. Он не мог избавиться от него, поэтому продолжал стоять, расспрашивая Панкраца:
— А как вы оказались здесь? Куда исчезли там наверху?
Панкрац не слышал, о чем говорили двое молодых людей, но своим собачьим нюхом догадался, что капитан его в чем-то подозревает. В ответ он только рассмеялся и сказал с деланной и заранее продуманной простодушностью:
— Наверху? Вернее, внизу! Представьте только, какая глупость! — Он недоговорил, прямо на них мчалась машина, за ней другая, и они вынуждены были отойти ближе к трамвайной остановке, куда и собирался пойти капитан. Только здесь, подальше от людей, Панкрац продолжил: — Я подумал, что это мои друзья, а они оказались вашими товарищами! Чтобы избежать встречи с этим милым обществом, я, вовремя спустившись по лестнице вниз, набрел на улице, — он назвал улицу, — на трамвай, и вот минуту назад приехал сюда, намереваясь пойти к Васо!
— Почему же вы не вернулись назад? Ах да, из-за Васо! — вспомнил капитан и слегка смутился, поскольку Панкрац не сумел развеять его подозрений. Правда, можно допустить, что он перепутал процессии, но когда вдруг понял это и, как он и сам сказал, был на той улице, где находился полицейский участок, — разве не мог там же донести на демонстрантов, а уже оттуда по телефону сообщили в центр! Конечно же, как только он спустился по лестнице, участок оказался прямо перед ним! А рядом и трамвайная остановка! — капитан отчетливо вспомнил это место. Только каким образом по этому доносу, — одно сомнение сменялось другим, — полицейская кавалерия могла так быстро прибыть на место? Впрочем, отчего же и нет? — разволновался капитан, но ничего не сказал, а только заметил: — Если вы собираетесь ужинать, то приедете к концу спектакля!
Для Панкраца было важно попасть в театр к большому антракту, тем не менее не без сожаления он сказал:
— Я потороплюсь! Знаете, я проспал сегодня обед, а идти на пустой желудок не имеет смысла… Но и вас я бы не хотел задерживать, впрочем, как вы здесь очутились? Пришли вместе с процессией? — усмехнулся он. — Она ведь там прошла мимо вас! Вы имели удовольствие видеть своих героев! Развеяло их, словно пух по ветру!
— Что им еще оставалось… да они, как мне кажется, и сами уже думали расходиться, — помимо желания вырвалось у капитана. Впрочем, сейчас он уже думал только о театре! Он протянул Панкрацу руку, собираясь уйти, как вновь остановился.
Это Васо, все еще стоя со своей кавалерией в начале площади как неколебимый страж мира и порядка и наблюдая за прохожими, еще раньше заметил у кафаны Панкраца и капитана и теперь, улучив минуту, когда толпа рассеялась, подошел и, сделав вид, что не узнал капитана, сразу же обратился к Панкрацу:
— Я сейчас вернусь, а ты, как я уже прежде сказал, пойдешь со мной!
— Не припомню, чтобы ты мне что-либо говорил, — пристально посмотрел на него Панкрац. — Разве ты не заметил капитана Братича?
Васо повернулся к нему и как бы только теперь узнал капитана. Он попытался улыбнуться, но в лице его затаилась злоба. Сделав неопределенное движение рукой, будто намереваясь отдать честь, пробормотал:
— Ах, это ты! Что тебя сюда привело? Видел ты эту банду?
Капитан неестественно улыбнулся и, не зная что ответить, растерялся, но Панкрац его опередил, бросив насмешливо Васо:
— При капитане не употребляй подобных выражений, для него это не банда!
— Что? Правильно ли я тебя понял? — Васо откинул назад голову и, словно только что проснувшись, подозрительно смотрел то на Панкраца, то на капитана.
— Да ничего, успокойся! Что тут непонятного? — смерив его взглядом и как бы сейчас реваншируя за старое, Панкрац острие своего замечания направил против Васо. — À ты стал героем дня! Всех разогнал, словно их и не было! Только немного смешно получилось, выстрелить-то выстрелил, а в цель не попал! Дотянуться дотянулся, а схватить хоть одного так и не смог!
В этом как раз и заключалась причина злости Васо, он никак не мог успокоиться, что не взял с собой отряд пешей полиции, тогда бы точно кого-нибудь да поймал. Тем не менее упрек Панкраца ему показался незаслуженным, а поскольку после застолья у него еще не выветрился хмель, он, не удержавшись и не обращая внимания на капитана, отрезал:
— Ты должен был, дорогой, позвонить мне чуть раньше!
— Зачем звонить? — вспылил Панкрац, почувствовав на себе вопросительный взгляд капитана, но тут же вывернулся, сказав с усмешкой. — Ах да! Ты все о том! Да я тебе вовремя сообщил, разве Йошко уже уехал из уезда?
— А, он! — помрачнел Васо и сглотнул слюну, как будто только теперь до него дошло, о чем тот говорит. — Все в порядке! А ты что, капитан, молчишь? — повернулся он с еще более мрачным видом к капитану. — Переживаешь из-за той банды? Да, кажется, я видел, как кто-то из них пробежал мимо тебя, вы чуть лбами не столкнулись! Ты даже посторонился, пропуская его, а мог бы помочь полицейскому схватить!
