— Хоть бы глоточек воды!..
— А чего ее зря переводить?! — усмехнулся один из палачей. — В твоем брюхе все равно в могилу попадет! Потерпи малость, ты у меня сейчас кубарем покатишься — и ахнуть не успеешь!..
Насмешка не тронула, не оскорбила Вагифа, — сейчас ему было не до этого. Пить уже не хотелось. Словно впервые оказавшись в горах, словно родившись заново, он жадно озирался по сторонам, впитывая в себя окружающую красоту. Так нежно, так сладостно пахла трава — никогда прежде не вдыхал он подобного аромата. Вдалеке чуть виден был дом Медины… Почему так случилось? Почему он не простой, безвестный человек?! Всю свою жизнь провел бы он у этих дверей, служа ей, как слуга, как раб…
Вагиф остановился. Взглянул на бледное лицо сына.
— Куда они нас ведут?
— Туда, куда ты отправил многих… — негромко сказал Касум–ага; в голосе был упрек.
Страдание исказило лицо Вагифа. Огромным усилием воли заставил он себя идти вперед. Мучительная, неотступная мысль сверлила мозг — пусть это конец, жизнь
его уже никому не нужна, но сын!.. Почему сын должен разделить его участь? Он молод, он должен жить!..
На тропинке, неподалеку от плоскогорья, Вагиф упал, идти он не мог. Палач разок–другой дернул его за руку, Вагиф не поднимался.
— Делайте здесь свое дело! — сказал он тихим, полным достоинства голосом. — Дальше я не пойду!
Палачи переглянулись, пошептались о чем–то. Один из них достал кинжал, направился к Касум–аге. Тот обмер.
— Пощадите! — крикнул Вагиф, увидев, что сына его, словно жертвенного барана, повалили на землю. — Убейте сперва меня! Меня!..
Палачи не вняли его мольбе. Услышав предсмертный хрип сына, Вагиф потерял сознание. Больше он уже ничего не видел, не чувствовал…
Узнав о казни земляка, Кязым, захватив с собой заступ и кирку, вместе с сыном поднялся на плоскогорье. Там они увидели Медину. Она привела муллу и, разбив шатер, велела обмыть тела…
Вместе с Мединой Кязым выбрал место для могил. Их вырыли рядом. Предав земле тела Вагифа и Касум–аги, совершив заупокойную молитву, все разошлись. Осталась только Медина, она рыдала, упав на дорогую могилу…
А трава вокруг пахла так нежно, так сладостно…
Через два месяца после казни Вагифа вернулся из Дагестана Ибрагим–хан. Сторонников Мамед–бека он казнил, ему самому приказал покинуть Шушу. Мамед–бек забрал вдову Вагифа Кызханум, на которой успел жениться, погрузил на коней сокровища, взятые из шахской казны, и уехал. Некоторое время он оставался в Калантарли — на берегу Тертера, потом получил письмо от ширванского хана Мустафы; тот звал его к себе предлагал в жены собственную дочь, обещал сделать наследником.
Как только Мамед–бек прибыл в Ширван, Мустафа–хан отобрал у него все сокровища, а самого заковал в цепи. После мучительных пыток Мамед–бек был убит, Мустафа–хан отомстил за отца и за братьев.
Вновь овдовев, Кызханум вышла замуж за некоего Гусейн–бека из Сарыджи. Но тот вскоре был убит во время одного из набегов. На этот раз вдову взял в свой гарем Мустафа–хан. Кызханум родила хану двух сыновей, потом он развелся с ней. Кызханум вернулась в Карабах и здесь снова вышла замуж. Теперь мужем ее оказался майор Аббаскулу–ага.
Ибрагим–хан отправил останки Агамухамед–шаха в Тегеран. Пытаясь упрочить отношения с Ираном, он отправил туда также дочь Агабегим и сына Абульфат–агу.
Став женой Фатали–шаха, Агабегим сразу покорила супруга, он даже присвоил ей титул старшей жены и подарил бесценный наряд, снизу до верху затканный жемчугом. Но Агабегим тосковала, грустила по родине и частенько напевала стихи, которые сама сочинила:
Я люблю мой Карабах, Шеки, Ширван, Карабах.
Тегеран хоть раем стань, Не забуду Карабах[79].
Фатали–шах услышал ее пение и разобиделся. Тогда Агабегим решила схитрить:
«У меня не так написано, — уверяла она. — Я написала «Тегеран — это рай, я забыла совсем Карабах!..»
Пока Ибрагим–хан предпринимал меры, связавшие судьбу Карабаха с Ираном, на севере положение резко изменилось: русские опять продвинулись вперед. Цицианов взял Гянджу, и Ибрагим–хану предложено было принять русский протекторат. После переговоров, которые вел прибывший в Шушу майор Лисаневич, на берегу Куракчая, неподалеку от Гянджи, состоялась встреча Ибрагим–хана с Цициановым; они заключили договор о принятии Карабахом покровительства России. Согласно этому договору от 14 мая 1805 года хан Карабаха лишен был права вести самостоятельную внешнюю политику, обязывался поставлять русскому гарнизону в Шуше провиант и фураж и, кроме того, — ежегодно выплачивать восемь тысяч золотом — дань. Он обязался также отремонтировать дорогу между Гянджой и Шушой, а внука своего отправить в Тифлис заложником.
Признав наследственными владения карабахского хана, русское правительство сохранило их и за его семьей. Поскольку хан Карабаха не вел теперь самостоятельной внешней политики, для его защиты в Шуше был размещен гарнизон: пятьсот солдат и артиллерия. Ибрагим–хану присвоено звание генерал–лейтенанта русской армии, а наследнику его Мамедгасан–аге — звание генерал–майора.
Вскоре между майором Лисаневичем, командовавшим гарнизоном Шуши, и Ибрагим–ханом возникли разногласия, превратившиеся в открытую вражду. Кончилась она тем, что Лисаневич убил Ибрагим–хана неподалеку от Шуши.
Сафар еще до казни Вагифа бежал из тюрьмы, он снова стал гачагом. И хотя Ибрагим–хан вскоре вернулся в Шушу, Сафар туда возвратиться не захотел.
Кязым по–прежнему занимался своим ремеслом, а друг его Аллахкулу переехал в Тифлис.
Нукер — слуга.
Ферман — указ.
Чуха — верхняя длинная мужская одежда.
Махалла — квартал, округ, район.
Перевод В. Кафарова.
Перевод В. Кафарова
Перевод Т. Спендиаровой.
Техаллюс–псевдоним.
Селлеби — прохладительный напиток из молока.
Касида — стихотворная форма.
Архалук — короткая верхняя одежда.
Айван — подобие веранды.
Кибла — местонахождение Мекки, в сторону которой магометане обращаются при молитве.
Гатыг — простокваша.
Дестерхан — дорожная скатерть.
Оймак — община, хутор.
Дабтелеб — название местности в Шуше.
Халфали — село близ Шуши.
Бейлербей — бек беков, самый знатный среди беков.
Амикызы — дочь дяди (по отцу).
Перевод К. Кафарова.
Перевод В. Кафарова.
Перевод В. Кафарова.
Перване ганады — крылья мотылька.
Енге — сваха.
Перевод В. Кафарова.
Перевод В. Кафарова.
Перевод В. Кафарова.
Сюзане — тонкое покрывало.
Обычай бросать вуаль невест на ветку плодоносного дерева означает пожелания новой семье быть богатой многочисленными детьми (сыновьями и дочерьми).
Ней — музыкальный инструмент, подобие флейты.
Зиндан — темница.
Дарга — начальник базарной охраны.
Фалагга — деревянные колодки, к которым привязывают ноги провинившегося и бьют по ним палкой.
Диванхана — суд, судилище.
Килим — палас.
Зорхана — спортплощадка.
Азан — призыв мусульман к молитве.
