Несмотря на настойчивые усилия Рейчэл восстановить здоровье Эндрю, он оставался худым, истощенным. В осенние дни она обходила поля, наблюдая за уборкой урожая. Земля была подобна раскаленному котлу, и пыль забивала рот и нос. Возвратившись с полей, Рейчэл шла в хижину над родником, где Молл заранее заполняла тазы прохладной водой. Сбросив запыленное платье и капор, Рейчэл купалась и мыла волосы. Расчесав их, она закрепляла прическу золотым гребешком, подаренным ей Эндрю. После этого она надевала белое или светло-желтое платье без воротничка, с короткими рукавами и отправлялась в главный дом, чтобы выпить перед обедом с Эндрю стакан холодного вина. По вечерам они садились под деревьями и веерами отгоняли назойливую мошкару.
Судья Овертон посещал их так часто, как позволяли его многочисленные обязанности. Джон Коффи приезжал, чтобы провести вместе уик-энд. Из семейства Донельсон они виделись с Джейн, приезжавшей в полдень со своей дочерью Рейчэл, а Мэри и Катерина наведывались обычно по воскресеньям, привозя с собой целую стайку детей. Уильям осудил дуэль, Джонни молча дал понять, что недоволен новыми осложнениями, которые создали для клана действия Эндрю. Александр и Левен были либо слишком индифферентными, либо слишком ленивыми, чтобы приехать или же прислать свое сочувствие. Лишь Северн, с которым ни она, ни Эндрю не поддерживали близких отношений, почувствовал, что они страдают от изоляции. Он купил участок земли, непосредственно примыкавший к Эрмитажу, и настаивал на том, чтобы Джэксоны почаще навещали его.
Как только доктор сказал Эндрю, что он может ездить в карете, Эндрю отправился в свою лавку в Кловер-Боттом. После трех поездок он перестал ездить туда, и Рейчэл не нужно было спрашивать почему. Она и так поняла, что лавка пустовала. Ей удалось также скрыть от мужа, что полковник Уорд не выполнил своих обязательств по выплате второй половины суммы за Хантерз-Хилл. К обрушившимся на них проблемам добавилось и то, что их последняя флотилия из семи лодок, нагруженных продуктами для Нового Орлеана, попала в шторм. Три лодки потонули, а оставшиеся были повреждены и по этой причине приплыли с запозданием; в итоге продажа на рынке не возместила даже расходов.
Рейчэл философски приняла все эти финансовые потери. Она была убеждена, что они — неизбежная часть их образа жизни. Но в долгие бессонные ночи она вновь и вновь шептала про себя:
— Ох, Эндрю, если бы ты направил свой пистолет вверх и выстрелил в небо, каким великим человеком ты бы стал! Ты вышел бы из дуэли милостивым победителем, слишком щедрым, чтобы требовать свой фунт мяса!
Однако в те несколько секунд, что прошли между осечкой и новым взводом курка для выстрела, Эндрю знал, что он серьезно ранен. Мог раненый, возможно умирающий, человек пожалеть своего противника, полного мрачной решимости уничтожить его? И кто дал ей право судить? Она, погнавшаяся за любовью, поспешила вступить во второй брак, зная, что совершает неслыханное дело, что развод неизвестен в Теннесси и в пограничных территориях, что Льюис Робардс не позволит ей стать совершенно свободной… что стигма навсегда превратит ее в источник спора и вражды.
/2/
Однажды ночью в конце сентября они услышали стук копыт по тропе. Эндрю вылез из постели, подошел к большому окну, которое оставалось открытым, и воскликнул:
— Да это полковник Берр!
Эндрю надел халат и тапочки. Рейчэл поднялась и села на кровати.
— Эндрю, могу ли я спуститься вниз с тобой? — спросила она.
Он взглянул на нее: ее косы были туго закручены на голове, а глаза сверкали от такого неожиданного визита.
— Иди впереди, — сказал он с улыбкой, — если полковник считает себя с нами на такой дружеской ноге, что врывается к нам так поздно ночью, то это значит, что мы можем принять его по-семейному.
Лицо полковника Берра расплылось в любезной улыбке, когда они открыли перед ним дверь.
— Как приятно вновь увидеть вас и генерала, миссис Джэксон. Я ждал этого случая много дней. Только этим я могу объяснить мою бесцеремонность в столь поздний час.
— Да ну, полковник, я был бы крайне огорчен, если бы вы не ворвались, — прогудел Эндрю.
Рейчэл подобрала полы своего широкого фланелевого халата и прошла в хижину около родника, где хранились ее припасы. Она взяла холодных жареных цыплят, булку хлеба, испеченную Молл, охлажденное сливочное масло и бутылку белого вина. Она застала мужа и полковника, когда они углубились в обсуждение планов военных действий против Испании. Рейчэл давно не видела Эндрю таким оживленным. Только теперь она поняла, в каком сонливом состоянии он был все лето, как ему хотелось находиться в гуще происходившего в Теннесси. Расстилая скатерть на столе и ставя тарелки и бокалы, она прислушивалась к сообщению полковника Берра, что вооруженные силы Испании, действующие на американской территории, заточили в тюрьму пять граждан Соединенных Штатов и сорвали американский флаг, поднятый над дружественным индейским племенем.
— Боже Всевышний! — воскликнул Эндрю. — Кажется, пришло наше время!
— Я купил полосу земли площадью двести тысяч акров в Уошито, — продолжал Берр, — и несколько сотен молодых бойцов обязались поселиться там со мной. Когда начнется война с Испанией, у нас будет самодеятельная армия, готовая двинуться на Техас и Мексику.
— Все в Нашвилле с удовольствием услышат ваши сообщения, полковник, — страстно сказал Эндрю. Он повернулся к Рейчэл: — Моя дорогая, я хотел бы, чтобы ты пригласила на обед всех тех, кто был на нашем первом обеде в честь полковника Берра.
Рейчэл отшатнулась, когда оба мужчины посмотрели на нее. Придет ли хотя бы один из приглашенных? Осмелится ли она просить чету Фарисс, Дейзи Дэзон и ее отца, других, оплативших траурную кайму в газете? Должна ли она рисковать нарваться на их отказ воспользоваться возможностью устранить ров холодности и враждебности, разделивший их после дуэли? Ей может помочь Джон Овертон — он тесно связан с Нашвиллем. Она должна прежде всего поговорить с ним.
Джон был одним из управляющих Нашвиллской ассамблеи танцев, чей первый бал должен был состояться вечером в субботу в новой гостинице «Тальбот». Рейчэл спросила, не захочет ли Ассамблея пригласить полковника Берра в качестве почетного гостя. Джон подумал над предложением, решил, что оно поднимет значение бала, и послал извещения всем спонсорам Ассамблеи.
В следующий полдень он нанес ответный визит.
— Кажется, я действовал без моей обычной адвокатской осмотрительности, приглашая полковника Берра на встречу в субботу вечером.
— Были возражения?
— Да. В мою контору пришли несколько человек, заявивших, что мы не должны оказывать честь полковнику Берру. Кажется, полковника обвиняют в сомнительной деятельности.
— Какой? — настороженно спросила она.
— Так, прокурор Соединенных Штатов во Франкфорте мистер Дэвис вызывает полковника в федеральный суд по обвинению в том, что он собирается нанести ущерб державе, с которой Соединенные Штаты находятся в состоянии мира.
— О, ты имеешь в виду подготовку к войне с Испанией? Эндрю одобряет это…
— Другие сомнительные действия: в Каннонсбурге, штат Огайо, Берр сказал полковнику Моргану, что Союз не проживет долго — нерешительность и глупость федерального правительства велики, и через четыре-пять лет штаты разойдутся и что с двумя сотнями бойцов он может сбросить в Потомак конгресс с президентом во главе.
— Но ведь это предательство! — Она была буквально ошарашена. — Есть ли доказательства для таких обвинений?
— Доказательств нет. Все опирается на слухи… Во всяком случае мы достигли рабочего компромисса: полковник Берр получит входной билет, но не будет нашим почетным гостем… И конечно, на балу будешь ты и Эндрю.
Полковник Берр уехал в Нашвилл в пятницу и остановился в гостинице «Тальбот». Эндрю надел форму генерала милиции, а Рейчэл решила не привлекать к себе внимания. Она сочла, что лучше выглядеть скромно, и надела простое темное платье.
Джон встретил их при входе. Повернувшись к Рейчэл, он сказал с грустной улыбкой:
— Как распорядитель бала, мадам, могу ли я иметь честь ввести вас в зал?
Она покраснела от удовольствия — таким способом Джон показал враждебно настроенному обществу, какова его позиция. Почти пятнадцать лет назад он дал понять окружающим, что верит в ее невиновность, приехав из Харродсбурга в блокгауз Донельсонов и попросив принять его постояльцем. Сколько раз за прошедшие годы он возобновлял знаки своего доверия!
Она почувствовала себя неловко лишь в тот момент, когда Эндрю вошел в зал вместе с полковником Берром и начал представлять его членам Ассамблеи. К ее облегчению, их приняли сердечно, поскольку в Нашвилле попытки Берра развязать войну против Испании воспринимались положительно. Полковник крепко пожимал всем руки и радушно улыбался. Рейчэл не спускала с Эндрю глаз: как приятно видеть, что он беседует и смеется с друзьями, которых не видел со времени дуэли. Она заметила, что капитан Эрвин и его семья, а также клан друзей и родственников Дикинсона не присутствовали на балу.
