— Да, — ошарашенно ответила я.
Она взяла мою руку, повернула ее ладонью к себе, а затем подняла мою голову за подбородок. В очаге тлел торф, заполняя комнату терпким благоуханием.
— Зачем ты приехала ко мне? — спросила она. — Ты и так видишь то, что должна знать. К тому же ты носишь знак, дающий тебе силу и прозрение. — Она похлопала меня по левому плечу.
Я прижала руку к тому месту, где на моей коже был выведен знак Бригиды.
— Ко мне приходят видения во время сна. Я пыталась разглядеть знаки на воде, но я не сильна в этом.
— Попробуй найти ответ с помощью огня, ибо он родствен твоей природе. Нас постоянно окружают предзнаменования, а у тебя достаточно ума и провидения, — «да Шилад» — сказала она, — чтобы осознать их смысл, где бы они ни проявлялись, — в огне, воде или же другим способом. Ты не нуждаешься в том, чтобы я предсказывала тебе твое будущее, девочка.
— Я пришла просить тебя о добрых предзнаменованиях и могущественных заговорах. — Я задержала дыхание. — О колдовстве, которое принесет благо мне и моим близким.
— Я знаю твоего мужа. Он сильный и честолюбивый человек. Но послал ко мне тебя не он. — Она умолкла, обхватив обе мои руки: — Сама ищи предзнаменования. Можешь даже гадать на будущее, только не заглядывай слишком далеко вперед. Ты по природе сначала действуешь, а потом думаешь. — Она выпустила мои руки и склонилась ко мне еще ближе: — А королева скоттов должна сначала думать.
— Я не королева. Я — госпожа Морея.
— Пока еще не королева, — ее темные глаза сузились, а улыбка стала зловещей.
— Скажи мне, что знаешь, — попросила я.
— Давай посмотрим вместе на воду. Вон кувшин. Принеси его сюда. И достань миску с полки.
В тусклом свете я отыскала на столе кувшин, а затем полку, на которой было сложено несколько деревянных мисок. Затем я наполнила миску водой и поставила ее на камни перед очагом. Затем колдунья отправила меня в темный угол, чтобы я достала из корзинки можжевельник и ветки орешника, которые ока бросила на брикеты тлеющего торфа. Он тут же вспыхнул золотистым огнем, рассеивая дым, отразившийся на поверхности воды. Эйтна достала травы из маленькой склянки и тоже побросала их в огонь. Я ощутила запах корицы и более резкий дух тимьяна.
Она стала произносить заговор на гэльском языке, и до меня донеслись слова «защита… Бригида… дар… благословение». Потом она провела своей костлявой рукой над водой:
— У тебя будут сыновья.
— У меня уже есть один, — склонилась я к ней. — Будут еще? Сколько?
— Возможно, двое. — Она откинулась назад и пристально посмотрела на меня — взгляд ее темных глубоких глаз, казалось, проникал в самую душу, так что я непроизвольно отодвинулась. — Дочерей нет. Твои сыновья пребывают в руках Господа, и Он будет решать их судьбу, а не ты.
— Да, — тихо произнесла я. Значит, она ничего не могла пообещать мне. — Я надеялась услышать более радостные известия.
— В каждой бочке меда всегда есть ложка дегтя, — ответила она. — У тебя есть здоровый сын, который вырастет сильным воином. Что до остального… жди и молись и принимай свою судьбу такой, какая она есть.
Темное чувство шевельнулось в моей душе:
— А ты не можешь помочь мне… зачать и выносить ребенка до рождения?
— Зачать тебе поможет твой муж, а не я, — сухо ответила она. — Что же касается остального, найди себе целительницу и повитуху, которой сможешь доверять. Обратись к Бригиде и попроси ее о помощи. А если она до сих пор тебе не помогла, значит, у нее были на то свои основания. — Она взяла меня за плечо и развернула так, чтобы я могла заглянуть в миску с водой. — Скажи мне, что ты видишь?
Отблески огня плясали по поверхности воды, в которой отражались наши лица.
— Ничего особенного. У меня нет твоих способностей. Я старалась, но у меня ничего не получается.
— Тсс! Гляди вглубь, за пределы воды, миски и этой комнаты, — тихо повторила она.
Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
А когда я открыла их, вода словно замерцала, и я поняла, что вижу то, что происходит за ее поверхностью, в сияющем золотистом тумане.
— Военная ладья, — промолвила я, ибо она внезапно возникла перед моими глазами. — Я вижу ладью и людей на ней… она плывет под черными и пурпурными парусами. На ней погибший воин. — Дыхание мое стало глубже, ибо меня охватили трепет и благоговение. — Я тоже плыву на этой ладье вместе с воинами. Но я не знаю… — «Король» — внезапно озарило меня. — Король умирает.
Она молчала. Теперь в миске отражалось лишь пламя и мое собственное лицо. Я откинулась назад:
— В лодке король… Может, это похороны? Но чьи?
— Излишнее знание вредит сну и нашим душам, — Эйтна отодвинула миску. — У тебя есть провидческий дар. Такой же, как был у меня много лет тому назад. — Она улыбнулась, и вдруг вместо старой карги я увидела красавицу — юное лицо в обрамлении длинных темных волос и статную фигуру гордой женщины.
— Где ты научилась магии? — спросила я.
— У матери и бабки. В течение многих лет я впитывала их знания. Мой отец, ирландский король, выдал меня замуж за норвежского князя. И я стала залогом мира между норвегами и ирландцами. А потом я много лет провела в Норвегии и на Оркнейских островах, где обучилась колдовству у одной старухи. Викинги владеют очень сильной магией.
— Оркнейские острова, — повторила я. — Значит, это ты изготовила Вороний стяг. Всем известно, какой силой он обладает.
— Я наложила на него заговоры, обладающие силой защищать людей.
— Матушка Эйтна, я пришла к тебе не за предсказаниями, а за колдовством.
— Тсс! Люди редко в нем нуждаются, если нуждаются вообще. Хотя, должна согласиться, королевы иногда не могут без него обойтись. — Она бросила на меня внимательный взгляд. — Ты хочешь заговорить флаг своего мужа? Ты считаешь, что я упрочу силы Макбета в его борьбе против своего внука? Тогда можешь уходить, если ты приехала за этим.
— Я хочу помочь своему мужу, — ответила я, — но не в деле уничтожения Торфина.
— Хорошо. Это я могу сделать, — сказала она, не отводя от меня взгляда. — Запомни, я никогда не помогала прийти к власти и никогда не уничтожала власть предержащих. Они, включая моего мужа Сигурда, всегда все делали своими собственными руками.
— А эрл Торфин? Говорят, он тоже владеет магией.
— Я научила его кое-каким заговорам, но не знаю, пользуется ли он ими. Берегись Торфина, — тихо добавила она, — ибо у него душа ворона. И любой, перешедший ему дорогу, пожалеет об этом. Но не найти и друга более верного, чем он.
— Мой муж тоже так считает, хотя у меня с Торфином есть свои разногласия.
— Он хоть и умный человек, но в свое время совершил много глупостей. Власть дурманит голову, как крепкое вино, а он, к несчастью, имеет пристрастие и к тому, и к другому. Но с ним можно договориться.
Однако я к этому совершенно не стремилась:
— В отличие от Макбета, я никогда не доверяла Торфину.
Она кивнула, словно поняв меня:
— Если хочешь, я научу тебя пользоваться твоим провидческим даром и плести заговоры, когда они тебе понадобятся.
— Я предпочитаю предоставить это занятие другим, иначе меня сочтут ведьмой.
— Как осмотрительна маленькая королева, — заметила она, и глаза ее блеснули. — Ты обладаешь даром. И вне зависимости от того, будешь ты им пользоваться или нет, он никуда не исчезнет. Тебе будут продолжать сниться сны, даже если ты и предпочтешь больше не заглядывать в иной мир.
— Я пришла лишь для того, чтобы ты помогла мне и нашему общему делу…
— То, что я сделала, я сделала не для тебя и не для Макбета. А вот ты можешь ему помочь. — Она похлопала меня по плечу. — Колдовство не такая уж трудная штука, поскольку оно повсюду вокруг нас. Мы либо видим и чтим его, либо предпочитаем оставаться слепыми, и тогда мы его боимся. Дым и травы, стихии и заговоры… Я могу научить тебя этому и многому другому. Однако тебе придется выбирать между престолом и ведьмовством.
— А я действительно стану королевой? — спросила я. Эйтна кивнула и передернула плечами. — Если так, то я всеми силами должна помочь своему мужу.
— Больше всего ты ему поможешь, если станешь сильной королевой, в которой он нуждается, — сказала она.
— Сильной. Я знаю. Пожалуйста, матушка Эйтна, научи меня сильному заговору или…
— Хорошо, — она нетерпеливо махнула рукой. — Но запомни, я никогда не совершала дурных поступков.
— Я и не прошу тебя об этом.
Она встала и подошла к столу, стоявшему в углу комнаты, на котором покоился деревянный ящик с медным замком. Она открыла его, и я различила блеск серебра и золота, которое когда-то принадлежало супруге норвежского эрла.
Она поманила меня к себе и, когда я подошла, вложила мне в руку большую брошь:
