Старик Одоевский, передохнув несколько часов, подкрепленный сном, проехал в Успенский собор, где также присягали всю ночь новому повелителю «всея Руссии и иных земель и царств»…
Федор совсем расхворался и не вышел к телу отца, выставленному в Архангельском соборе на короткое время для поклонения.
Когда же надо было хоронить отца, больной царь явился все-таки к погребению, сидя в кресле, которое комнатные стольники несли на руках, так же как и сани, покрытые черным бархатом, в которых, по обычаю, следовала за печальной процессией вдова покойного царя, Наталья Кирилловна.
Царица сидела в санях почти без чувств, припав головой к плечу провожающей дочку Анны Леонтьевны; заплаканное лицо Натальи было закрыто густой фатою.
Вопреки обычаю, Софья уговорила остальных сестер, и они все тоже вышли в траурных нарядах провожать к могиле гроб отца. Но, чтобы не нарушать благопристойности, царевны шли как бы инкогнито, смешавшись с толпой других боярынь и бояр, провожающих тело с рыданиями и стонами.
Не было обычной свиты вокруг царевен и наряд их ничем не выделялся среди остальных…
Только на одну ночь опоздал, не поспел к похоронам раньше еще вызванный из Астрахани, из своей почетной ссылки, Иван Михайлыч Милославский.
И сейчас же принял самое деятельное участие в правлении, к неудовольствию Богдана Хитрово, хотя и сам он, и тетка Анна Петровна, были тоже не забыты в первых милостях нового царя.
2 февраля была объявлена и разослана по городам царская грамота о вступлении на престол царя Федора Алексеевича. В ней говорилось так:
«Царь и великий князь Алексий Михайлович скончался в 4 часа ночи [16], на 30 генваря; а, отходя сего света, — державу всея России пожаловал, приказал нам и на свой престол благословил нас, сына своего…»
Симеон Полоцкий в то же самое время сочинил и широко обнародовал «Прощание царя Алексия со всеми ближними ему».
Витиеватым слогом излагались прощальные речи усопшего, обращенные будто бы к наследнику Федору, к жене, к остальным детям и сестрам его.
Но рядом с этими официальными документами вырвались из толстых, глухих стен дворца иные вести, нехорошие слухи…
Многих смущал вопрос: по какой причине царь раньше не успел объявить боярам своей воли или не выразил ее письменно относительно передачи престола старшему сыну? И только за три часа до кончины нарек наследника.
Очевидно, у самого Алексея до последней минуты не созрело решение, такое, казалось бы, простое и законное: старшему сыну передать землю и царство.
Почему же это?
Конечно, нашлись люди, которые по-своему объясняли желающим, почему это так вышло…
Возникли рознь и толки между стрелецкими полками, принимающими молчаливое, но важное участие в последних событиях.
Те полки, которые оказались явно на стороне Милославских и Хитрово, были особенно награждены.
Немало темных слухов проникло и в простой народ московский…
Но все это пока было бесформенно, неясно. Слухи не успевали сложиться в открытые обвинения, из подозрений не зарождалось еще упорной уверенности; тем более что вести, самые разноречивые, самые противоположные друг другу, налетали со всех сторон: из царского дворца, из теремов вдовой царицы, из теремов царевен старших и меньших, от боярских дворов и посадов: Милославских, Языкова, Хитрово, Матвеева, Голицина и других… И кружились эти слухи и вести, сбивая с толку москвичей, порождая в них неясное озлобление, непонятный им самим страх и тревогу в душе…
Темные, как осенняя ночь, смутные, как туманная даль, эти слухи и толки имели только одну общую примету: они были полны ожиданием чего-то нового, желанного, небывалого еще. Не было скорби о старом, о нем говорили, словно о покойнике, как будто вместе с Тишайшим-царем умерло оно, это старое, привычное. И теперь ждали иного от юного Федора Алексеевича, хотя все знали, что он много мягче и слабее Тишайшего. Даже раздавались дерзкие голоса, обвинявшие нового владыку земли в слабоумии.
— Бабы станут теперь царством вертеть, старые и молодые! — так негромко толковал не только простой люд, но и близкие ко дворцу лица.
И все-таки у всех назревала уверенность, что старое, привычное отжило свой век, что должно настать нечто новое, может быть, и тяжкое для многих, но неизбежное, богатое важными последствиями.
Как сбылись эти ожидания, будет рассказано в следующей книге, где очерчена борьба царевны Софьи с юным Петром.
В ней развернутся картины временных побед «царь-девицы» и окончательное торжество юного властелина над честолюбивой сестрой.
Але — но, однако, да, ведь
Багрянородный — дарственно-рожденный
Байня — баня
Барма — ожерелье на торжественной одежде со священными изображениями. Их носили духовные сановники и русские государи
Бахарь — краснобай, сказочник
Бирюк — годовалый бычок
Блазень, блазнить — искушать, совращать
Булгачиться — суетиться, метаться, тревожиться, суматошиться
Велемочный — весьма сильный, крепкий; весьма властный, многомогущий (велий — великий)
Вельми — весьма
Верея — столбы, на которые навешивались полотенца ворот
Вершник — верховой, конник
Вяшший, вящий — высший по силе, власти
Гаить — кричать
Глузд — ум, память, рассудок
Горлатный — о мехах: горловой, дущатый
Горюн — кто горюет, кручинится
Грамата — всякое царское письмо, писание владельной особы
Десница — правая рука
Доводчик — доносчик, свидетель
Драбант — телохранитель
Дука — вельможа
Дятьчить, дякать — беседовать
Зане — потому что, так как
Иже — кой, который
Избыться — избываться, быть изводиму, погубляему
Исполать — хвала, слава
Истовый — истинный
Кадаш — бочар, бондарь
Канун — здесь: молебен, панихида
Карбункул — пироп, ценный камень из рода граната
Кат — палач
Клейнод — один из предметов, служащих представителем державной власти: корона, скипетр, держава
Клюшник, ключник — придворный чин, заведующий столовыми приборами, прислугою
Колыска — люлька, колыбель
Копр — куча, ворох
Кравчий, крайчий — придворный чин
Крин — растение и цветок лилия
Кружало — кабак
Лестовка — кожаные четки староверов с кистью кожаных лепестков
Лих — но, только; выражает злорадство (Так не дам лих)
Лиша, лишень, лишо — лишь, только что, теперь
Мыслете — название буквы, 14-й в церковной азбуке, 13-й в русской (Все люди, как люди, а мы как мыслете)
Наипаче — особенно, тем более
Натакать (кого на что) — наставить
Негодь — все, что негодно
Новина — новизна, нововведение
Оберемя — охапка
Облом — здесь: грубый, неуклюжий, мужиковатый человек
Облыжный — лживый, ложный
Поставец — стол, столик; посудный шкаф
Пошлина, пошлина — давний обычай
Припадок — здесь: случай
Проруха — ошибка
Радить — советовать
Рейтар — конный воин, всадник
Ремство — ненависть, злоба, досада
Роженый, роженый, рожоный — родной, желанный, родимый
Рында — здесь: телохранитель, оруженосец
Свычай — привычка, навык
Сиречи, сиречь — то есть, а именно
Состав — здесь: заговор
Стогна — площадь, улица в городе
Стряпчий — чиновник-правовед, наблюдающий за правильным ходом дел
Студ — стыд
Суймовать — баламутить
Сулея — бутыль
Схизматик — раскольник
Талька — ручное мотовило для крестьянской пряжи
Тафта — гладкая тонкая шелковая ткань
Убрус — плат, платок, полотенце
Уразить — бить, ранить
