— Здоров ты, боярин, за столом работать! — Не удержался Ягайло. — А еще говорил: поел малость.
— Следую твоим советам, великий князь. — Справедливо заметил Монивид, откладывая в сторону объеденную кость.
Общими усилиями с яствами покончили, и только теперь Монивид спросил:
— А почему, князь, мы ужинаем у тебя в кабинете?
— Здесь нам никто не помешает.
— Не помешает ужинать? — Удивился Монивид.
— Ты уж прости, боярин, но я пригласил тебя не только разделить трапезу. Мне нужен совет друга. — Признался Ягайло. — Только наш край покинули крестоносцы, а сегодня пришло известие, что Андрей Полоцкий вновь отправил посольство в Москву.
— Понимаю, великий князь, — многозначительно протянул Монивид.
— И что ты можешь посоветовать?
— Женись, князь.
— Тьфу ты, — плюнул Ягайло. — Я у тебя спрашиваю, как уберечь государство, а ты с глупостями лезешь.
— Ничуть не глупости, князь, и напрасно ты на меня обижаешься. У Дмитрия Донского старшая дочь Софья на выданье. Так почему бы тебе ни послать гонцов в Москву?
На некоторое время в комнате воцарилось молчание — Ягайло обдумывал неожиданное предложение Монивида.
— После того, что я сделал против Дмитрия в союзе с Мамаем, он вряд ли согласится отдать Софью. — Сказал Ягайло.
— Почему ты так думаешь? Положение Дмитрия Ивановича тоже незавидное: на великое княжение Владимирское давно точат зубы князья нижегородский и тверской. Тохтамыш тоже не дает расслабиться, кроме того, в Орде заложником находится его сын Василий. Так что Дмитрию Ивановичу сейчас нужны союзники не меньше чем тебе.
— А как дочь у Дмитрия, ничего хоть? — Вдруг спросил Ягайло.
— Говорят, писаная красавица. — Ответил Монивид. — Но есть у меня на примете еще одна невеста.
— Кто она? — Заинтересовался Ягайло.
— Королева Польши Ядвига.
— А тебе известно, боярин, что из-за ее руки в Польше паны уже не первый месяц рубятся на саблях и мечах.
— И пусть бьются, на то они и поляки. Это такой народ: хлебом не корми их, дай между собой подраться. А когда много претендентов на краковский трон, в короли приглашают чужеземца, дабы никому не было обидно. Последним у них был Людовик венгерский — отец Ядвиги. Так что, и здесь у тебя есть шансы на успех.
— Пожалуй ты прав, Монивид, пора мне жениться. — Согласился Ягайло. — Вот только на ком?
— Это ты еще хорошенько подумай. — Сказал боярин. — Но мой совет: немедленно посылай сватов к Дмитрию Донскому. Женишься, не женишься, это не столь важно, а замыслы Андрея Полоцкого спутаешь…
Вдруг в дверь боязливо постучали, и на пороге появился слуга Ягайлы Богдан.
— Ну что еще? — Недовольно спросил Ягайло.
— Приехал Скиргайло. — Сообщил слуга.
— Зови сюда немедленно.
Вошел Скиргайло. Его покрытый пылью наряд говорил о том, что покоритель Трок так спешил, что даже не успел переодеться.
— Чем порадуешь, брат?
— Троки наши, великий князь.
— Где Витовт? — Угрюмо спросил Ягайло.
— Ему удалось уйти.
— Лучше бы ты города не взял, а привел в Вильно на цепи Витовта. — Со злостью вымолвил Ягайло. — Как же ты с таким огромным войском умудрился его упустить?
— Да войско наше — сущие бараны — бросились штурмовать южную стену, а в это время Витовт вывел свой отряд через Северные ворота. — Оправдывался Скиргайло. — Пока наши опомнились, они успели пробиться к лесу.
— И что же, его не преследовали?
— Видишь ли, великий князь, Витовт вырвался на узкую лесную дорогу, можно даже сказать, тропу. Сбоку на эту дорогу конным не выедешь — кустарник кругом да дремучий лес, а на дороге остались прикрывать отход человек двадцать здоровенных жемайтийцев во главе с одетым в железо немцем. Пока с ним расправились, Витовта и след простыл.
— О каком немце ты говоришь, ведь крестоносцы давным-давно ушли в Пруссию.
— Крестоносцы ушли, но один остался. Это давний друг Кейстута — остерродский комтур Куно фон Либштейн.
— И его вы тоже упустили?
— Нет, он мертв. Дрался комтур как раненый волк. Добрых десятка полтора наших уложил, пока, наконец, его не достала литовская сулица.
— Туда ему и дорога, — зловеще улыбнулся Ягайло. — Теперь меня интересует только одно: куда направился Витовт?
— Опять под крылышко великого магистра. Куда ему больше деваться? — Вступил в разговор Монивид.
— Хорошо бы поссорить Витовта с Конрадом Цольнером. — Подумал вслух Ягайло.
— Хорошо бы, — согласился Монивид, — но как это сделать? Они обманывают друг друга, но, тем не менее, Витовт нужен Конраду Цольнеру, чтобы получить на законных основаниях Жемайтию, а потом и всю Литву; великий магистр необходим Витовту, чтобы вновь получить помощь для войны с тобой, Ягайло. И этот союз сохранится, несмотря на то, что его участники ненавидят друг друга. Вот где главная опасность для тебя.
— А может Витовту рассказать о том, что магистр пытался договориться со мной за его спиной. — Предложил Ягайло.
— Вряд ли эти вести изменят что-либо в отношениях Витовта с крестоносцами, тем более, они знают, что обманывают друг друга. — Разочаровал Монивид своего господина. — Когда крестоносцы помогут Витовту утвердиться в Литве, он сам пошлет их ко всем чертям. Но сейчас Витовт будет преданно служить Ордену, ибо у него нет иного пути к власти.
— Тогда давай, брат, пообещаем Витовту часть владений его отца, если покинет Пруссию. — Предложил Скиргайло.
— Что ты на это скажешь, боярин? — Спросил великий князь.
— Пообещать, конечно, не трудно, но вы столько раз обманывали Витовта, что он вряд ли поверит на этот раз. На его месте я бы старался вернуть земли отца с помощью немцев, а потом уже думал, как от них избавиться.
— Жалко, что рядом со мной нет Войдыллы. Он бы нашел выход из любого положения. — Вздохнул Ягайло. — Впрочем, и в твоей голове, боярин, иногда появляются дельные мысли. Но, кажется, наш ужин затянулся, и ты уже спешишь приласкать женушку.
— Что ты, князь, с тобой беседовать одно удовольствие. За нашим разговором я потерял счет времени и забыл о супруге. — Отпустил комплимент Монивид, видимо в благодарность за изысканный ужин.
— Побереги любезности для жены. — Посоветовал князь и добавил. — Ты свободен, боярин.
Монивид вышел, а вслед за ним Ягайло отпустил и брата:
— Иди, отдыхай, Скиргайло, ты сделал все что мог.
Оставшись один, великий князь несколько раз прошелся взад-вперед по комнате и вслед за гостями тоже покинул кабинет. Ноги привели его в апартаменты княгини Ульяны.
— Я не помешал, матушка?
— Нет, нет, входи сынок. — Обрадовалась мать. — Я как раз сидела, не зная чем себя занять: спать еще рано, а день уже закончился. Хотела книгу почитать, да что-то глаза стали плохо видеть — буквы расплываются.
— Как ты посмотришь, матушка, если твой сын женится? — Спросил вдруг Ягайло.
— Уж давно пора, да и мне хочется успеть понянчить внуков. — Одобрила намерения сыны княгиня. — И что же, есть невеста на примете?
— Хочу просить руки дочери московского князя — Софьи.
— Почти все князья из рода Гедимина брали жен в русской земле. Почему бы и тебе не жениться на московской княжне? — Заметила Ульяна и тут же спросила. — Когда сватов собираешься отправлять в Москву?
— Да хоть завтра, — Ягайло проявил несвойственную ему поспешность. — Надо только людей подходящих подыскать.
— Одного человека, пожалуй, я смогу тебе предложить.
— Кто же он, матушка?
— Это я.
— Ты!? — Удивился Ягайло. — Но отношения Великого княжества Литовского с Московским княжением далеко не дружественные, и я не могу подвергать опасности свою мать.
— Сынок, в моем возрасте мало думают об опасности, да и кому нужна старуха. Кто знает, может скоро господь призовет к себе, а напоследок хочется увидеть русскую землю. Когда мы сговоримся с московским князем, съезжу в родную Тверь, повидаюсь с братьями. Выпадет ли когда еще такой удобный случай побывать на родине?
— Зачем на твои плечи возлагать лишний груз? — Недоуменно промолвил Ягайло. — Для посольства к московскому князю мы найдем других людей, а ты, если хочешь, съезди в Тверь, обогнув Москву стороной.
— Нет, Ягайло, сначала я поеду к Дмитрию Ивановичу. Кто лучше матери сможет устроить будущее сына? — Настаивала на своем Ульяна.
— Вижу тебя не отговорить. Сдался Ягайло. — Езжай в Москву, но только береги себя. К Дмитрию Донскому отправился мой брат Андрей: боюсь, опять что-нибудь худое против нас замыслил.
— Не волнуйся, Ягайло. Все будет хорошо. — Успокоила сына княгиня.
День и ночь Витовт гнал коня по непроходимым жемайтийским пущам. Едва поспевал за своим предводителем немногочисленный отряд воинов. Изредка бешеной скачки не выдерживали даже славящиеся своей необычайной выносливостью низкорослые жемайтийские лошади, а запасных коней в отряде не было. Воин, потерявший скакуна, мужественно прощался с товарищами и оставался один посреди бескрайнего леса, в котором даже в яркий день всегда царит полумрак, ибо настолько густы кроны деревьев, что не пропускают солнечный свет. На коротких привалах беглецы быстро утоляли голод хлебом или сухарями и страстно молили о помощи бога Альгиса*.
