Так или иначе, на всех ведущих предприятиях сидят люди СВА, следящие за тем, чтобы данное предприятие работало по планам СВА. В этих случаях СВА не интересуется запутанной механикой юридических прав собственности на данное предприятие, будь то G.m.b.H. или K.G., или другое капиталистическое понятие. Этот вопрос был решен несколько позже в форме Советских Акционерных Обществ САО.
Вторая категория промышленности советской зоны, где СВА не заинтересован непосредственно, оказалась безнадзорной. Сажать своих представителей на мелкие предприятия для СВА не имело смысла, оставлять же их без присмотра тоже не в наших привычках.
Вот тогда-то и было решено использовать «бесполезную» промышленность с максимально возможным эффектом. Приказ №124, где говорится только об имуществе бывших нацистов, практически распространили на всю группу «бесполезной» промышленности.
Эти предприятия отчуждаются или попросту конфискуются у бывших владельцев и передаются в руки местных немецких самоуправлений, получая ярлык «Landeseigene Betriebe» Всё обставляется с подобающей данному случаю помпой, представители новой власти с гордостью заявляют, что наконец-таки предприятия стали «собственностью немецкого народа».
По сути дела это просто-напросто социализация мелкой промышленности. Маневр СВА исходит из двух соображений. Во-первых, требуется вырвать экономическую базу из-под ног второй самостоятельной группы немецкого общества: предпринимателей-промышленников.
В сельском хозяйстве эта операция уже проделана с помощью земельной реформы. Во-вторых, этим создаётся видимость прогрессивности нового режима, создаётся временный политический капитал для нас и наших марионеток.
СВА со своей стороны ничего не теряет. В новых условиях планового хозяйства вся группа «бесполезной» промышленности осуждена на гибель, без кредитов и дотаций она не в состоянии продолжать своё существование. Здесь вполне целесообразно передать нерентабельный объект «в руки немецкого народа».
Впоследствии «Landeseigene Betriebe» сплошь и рядом в порядке кооперации, как заводы-смежники, выполняли заказы предприятий, работающих на репарации. Хотя «Landeseigene» сами и не получали репарационных нарядов-заказов, все равно они работали на репарации. Что и требовалось доказать.
Начавшаяся таким путем социализация, спустя некоторое время, распространилась и на другие области «частно-капиталистического сектора». С одной стороны СВА все больше и больше прибирает к рукам немецкие «самоуправления», с другой стороны передаёт в руки этих «самоуправлений» бывшие до того относительно независимыми сектора общественной и экономической жизни Германии. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Один из самых остроумных ходов, сделанных Политуправлением СВА в борьбе за политическое господство в Германии, является создание Единой Социалистической Партии СЕД.
С первых же дней после капитуляции СВА всячески стремилось, как можно больше усилить Коммунистическую Партию Германии КПГ и её авторитет среди германского народа. При этом пользовались испытанным на практике приёмом: с одной стороны, представляя членам КПГ всевозможные преимущества, с другой стороны, оказывая давление на людей, воздерживающихся от вступления в КПГ.
Старая, как мир, или, во всяком случае, как Советский Союз, политика кнута и пряника. Некоторое время это помогало, но затем прирост КПГ резко уменьшился, а вскоре и совсем приостановился. Ещё больше, чем численный прирост КПГ, упал авторитет компартии в глазах немецкого народа.
Для всех было ясно, что КПГ – это партия держащаяся на штыках оккупационной власти. Даже люди, до этого интересовавшиеся марксистскими учениями, после встречи с практикой сталинизма, значительно разочаровались в своих исканиях.
В результате этого сдвиг влево в среде германского народа, вполне естественный после крушения тоталитарной диктатуры, вылился в форме роста не компартии, а социал-демократической партии Германии СДП. Однако, СДП, несмотря на свою левизну, оказалась довольно несговорчивой и относилась холодно к настойчивым заигрываниям со стороны СВА.
Особенности переходного периода, наряду с бесцеремонными мерами экономического порядка, требуют соблюдения некоторых внешних демократических формальностей. Одной из первых таких формальностей являются выборы в представительные органы немецких властей.
Представители западных союзников несколько раз предлагали на повестку дня Союзной Комендатуры Берлина вопрос о проведении всеобщего голосования в Берлине. СВА продолжительное время отмалчивалось и всячески старалось затянуть решение этого вопроса.
Причиной служило то, что Карлсхорст был крайне неуверен в исходе голосования, в том, что КПГ получит желательное для СВА большинство голосов.
В Политуправлении СВА неоднократно собирались конференции с руководящими представителями КПГ во главе с Вильгельмом Пик. Политуправление настаивало на усилении влияния КПГ любыми средствами. Пик только беспомощно пожимал плечами. Тогда-то, после консультации с Политсоветником, и был впервые поднят вопрос о возможности слияния КПГ с социал-демократической партией.
Это сразу дало бы КПГ огромный прирост членов и голосов. СДП рассматривалось СВА как многочисленная, но мягкотелая и беспомощная политическая формация.
Если КПГ, малочисленная, но энергичная, беспринципная в средствах и к тому же пользующаяся поддержкой оккупационной власти, сможет проглотить и переварить СДП, то успех, во всяком случае внешний, будет обеспечен.
Так рассуждали политические гроссмейстеры Карлсхорста. Будущей коалиционной партии было решено дать промежуточную вывеску – Единая Социалистическая Партия Германии СЕД.
Оказано, сделано. Была проведена шумная политическая кампания за слияние КПГ и СДП. Диссонансом в этом оркестре прозвучал решительный голос центрального руководства СДП со штаб-квартирой вне досягаемости СВА: руководство СДП отказывается от коалиции, не признает слияния или вернее включения своих членов в состав СЕД, где крёстным отцом стоит СВА.
В ответ на это СВА раскопало в пределах своего господства несколько ренегатов, которые от имени СДП восточной зоны выразили свою готовность к социалистической коалиции с КПГ. Произошел формальный раскол СДП на две части – восточную и западную.
Вскоре жители восточной зоны увидели на заборах пестрые плакаты с братским рукопожатием КПД-СДП. Советские офицеры по этому поводу посмеивались: «Руку мы вам протянем, а ноги вы уж сами протянете».
Насколько Карлсхорст не учёл политическую зрелость немцев, стало видно из результатов голосования, проведенного в Берлине в октябре 1946 года. Новорожденный политический бастард, на которого СВА возлагало столько надежд, из четырёх Партий, участвовавших в голосовании, вышел на предпоследнее место.
Несмотря на скандальный провал в Берлине, где можно было ожидать свободного волеизъявления немцев, в провинциях советской зоны СЕД всеми правдами и неправдами пришла к власти. Оккупационный режим имеет достаточно средств воздействия на массы.
Меня, советского офицера, все эти мероприятия интересуют, в первую очередь, с той точки зрения, какую пользу они могут принести моему народу и моей стране. Делать выводы на эту тему пока ещё рано.
4.
Здание Управления Промышленности расположено вне территории ограждения Карлсхорста. Результат вредного влияния окружающей среды налицо – напротив Управления стоит немецкий газетный киоск и многие сотрудники, идя на работу, покупают там немецкие газеты и журналы. Просто так – для «практики в немецком языке».
Три раза в неделю в Управлении производятся обязательные занятия по изучению немецкого языка. Сегодня занятия по каким-то причинам сорвались и образовалось неожиданное «окно».
Я сижу в своем кабинете и разбираю бумаги. Случайно дверь в соседний кабинет открыта и я вижу как, войдя в комнату, капитан Багдасарьян швыряет пачку газет на стол и попутно заявляет:
«Ну, посмотрим, какие тут новые сенсации есть». Его слова относятся к «Курьеру» и «Телеграфу» – газетам, издающимся во французском и Английском секторах Берлина. Аккуратно надев шинель на плечики и повесив её на гвоздь позади стола, – это уже явно европейская привычка, – он углубляется в чтение.
Капитан сидит за столом, наклонившись вперед и опустив голову вниз. Со стороны можно подумать что он разбирает сложные служебные документы, требующие особого внимания и сосредоточенности. Первым делом он раскрывает пёструю обложку «Иллюстрирте Рундшау».
Это еженедельный журнал, приложение к газете «Теглихе Рундшау». И газета и журнал являются официозами СВА на немецком языке и издаются под руководством главного редактора полковника Кирсанова.
«Так, так. Немцы тракторами пашут. Правильно – пусть пашут кушать мы будем», – капитан перелистывает страницу. – «Ага, вот и у нас пашут», – он ещё ниже склоняется над журналом, стараясь разглядеть еле уловимые детали. – «Видно, тракториста одели, когда фотографию готовили для местной прессы – бедновато тракторист выглядит. Выношу замечание Кирсанову!» Вместе с Багдасарьяном за вторым столом сидит лейтенант Компаниец. Он раскрыл перед собой учебник немецкого языка и беззвучно шевелит губами, повторяя немецкие склонения.
