А что, если попытать счастья на той тропинке, которая никуда не привела Собко? Цена платья – она продолжала оставаться необъяснимой. А что, если пренебречь принятой точной датировкой? Может быть, именно в ней и кроется ошибка? В таком случае та же формулировка „Государь с невестою“ в следующем десятилетии будет означать иных людей. Тогда это уже принц Антон Ульрих и принцесса Анна Леопольдовна, будущему сыну которых, согласно воле Анны Иоанновны, должен был перейти русский престол.
Петербург
Дом английского посланника. 1740 год
Дорогая Эмилия!
Ты столько раз интересовалась цесаревной Елизаветой и подробностями ее жизни, а я все забывала удовлетворить твое любопытство. Умоляю тебя не сердиться и простить мне мою несносную рассеянность. Это так естественно, что нас, женщин, особенно интересуют особы нашего пола, тем более царственного рода, и только сравнительно редкие встречи с цесаревной при дворе могут объяснить, что мое внимание постоянно отвлекалось другими предметами.
Я не могу не начать с того, что она прелестна. Двадцать восемь лет, неоднократные роды и нелегкая жизнь под постоянным неблагожелательным наблюдением двора не только не состарили ее, но придали цесаревне удивительное обаяние уверенной в себе зрелости. Она невысока ростом, последнее время начала несколько полнеть, что не мешает ей превосходно держаться в седле, ловко носить мужской костюм, к которому она испытывает особенное тяготение, и не менее ловко танцевать. Мне не приходилось встречать такой неутомимой танцорки: цесаревна начинает с первого танца и кончает последним, если даже он приходится на утренние часы из-за затянувшегося бала. Елизавета не знает усталости, и проведенная на ногах ночь не оставляет ни малейших следов на ее очень белом с ярким румянцем лице. Голубые глаза обычно светятся приветливой улыбкой. Цесаревна – участница всех возможных развлечений, маскарадов, аллегорических представлений. Говорят, она сочиняет стихи и песни, которые сама же исполняет. Ей знакомы несколько иностранных языков, которыми она если и не владеет в совершенстве, то пользуется с большой непринужденностью, не стесняясь ошибок или недостатка слов. Разговор с ней доставляет удовольствие своей живостью, хотя и не касается сколько-нибудь серьезных тем. Это легкая светская болтовня, одинаково далекая от искусства и политики.
Здесь сложилось вполне определенное представление о легкомыслии цесаревны и ее полнейшей неспособности интересоваться чем-либо серьезным, тем более вопросами власти. Во время выборов престолонаследника после смерти Петра II она вообще не нашла нужным приехать в Москву и, как говорят, по рассеянности послала свои поздравления герцогине Мекленбургской, не позаботившись узнать о действительных результатах выборов. Я разделяла эту точку зрения, не имея оснований думать иначе, однако события, связанные с венчанием принцессы Анны, заставили меня внимательнее присмотреться к цесаревне.
Всегда ко всем благожелательная и равнодушная к перипетиям дворцовой жизни, цесаревна на этот раз впала в полное отчаяние, которое ей даже не удалось скрыть. По-видимому, ее согревала вполне определенная надежда, рухнувшая с браком принцессы. Принося свои поздравления принцессе, цесаревна залилась слезами и не смогла заставить себя произнести хотя бы несколько слов. Она стала несравнимо серьезнее, задумчивее, и если старается вести себя по-прежнему, то, как мне кажется, чтобы не возбуждать ненужных подозрений. Ее окружение, немногочисленное, но очень ей преданное, также находится в глубокой печали. Мне несколько раз удавалось подметить взгляды цесаревны на отдельных лиц – очень холодные, оценивающие, меньше всего похожие на ее обычную веселую улыбчивость.
Тебя, конечно, заинтересует окружение Елизаветы. Оно, как я уже сказала, немногочисленно, причем состоит в основном из родственников по линии матери. Императрица Екатерина имела нескольких братьев и сестер, чьи дети и были введены в штат цесаревны. Кроме них есть камер-юнкер Михаил Воронцов из древней, но не слишком знатной фамилии, два, как их здесь называют, худородных, или иначе – малоимущих молодых дворянина братья Шуваловы и полунаперсница-полуфрейлина Мавра Шепелева. Если иметь в виду какие бы то ни было изменения в судьбе цесаревны, то следует обратить внимание именно на нее. Это бедная, некрасивая дворяночка, помещенная когда-то своим служившим при дворе императора Петра I дядею в штат цесаревны Анны Петровны. После замужества цесаревны Анны Мавра последовала за ней в Голштинию и прожила в Киле вплоть до смерти своей повелительницы. По возвращении на родину просьбами Елизаветы Мавра была оставлена в ее штате. Это малообразованное, зато на редкость волевое существо, обладающее, на мой взгляд, неистощимым честолюбием, ради которого она и служит цесаревне. Впрочем, Мавра играет в любительских спектаклях в доме цесаревны и даже как будто сочиняет пиесы. Но это уже из той области, которая при нынешнем положении цесаревны не может иметь никакого значения.
Я забыла еще упомянуть о фаворите цесаревны. Это полуграмотный церковный певчий, привезенный из южнорусских степей в столицу за свой красивый голос и сумевший покорить сердце Елизаветы. Их союз возник в первый же год прихода к власти императрицы Анны и пока, как уверяют, достаточно прочен, хотя Алексей Разумовский, как звать певчего, очень склонен к горячительным напиткам, единственный смысл жизни видит в застольях, а под действием вина способен даже поднять руку на цесаревну. Впрочем, все это может быть досужими домыслами окружения императрицы, потому что сторонники цесаревны, а их немало, относятся к Разумовскому с большой симпатией.
Чуть не забыла еще об одной важной новости. Как утверждают, императрица распорядилась о вызове в Петербург Алексея Бестужева. При дворе мнения расходятся, почему императрица до сих пор держит этого несомненно могущего ей быть полезным человека в посланнической должности: ее ли это желание или позиция Бирона, опасающегося умного и энергичного соперника в управлении государством. Имея в виду былые отношения Анны с Бестужевым-сеньором, никакой иной опасности для фаворита Бестужев-юниор как будто представлять не может.
Петербург. Зимний дворец
Императрица Анна Иоанновна и А. П. Бестужев-Рюмин
– Худо мне, Алексей Петрович, кабы знал ты, как худо!
– Ваше величество, вам бы только до первых морозов потерпеть, до белых мух, а там сразу полегчает. Осенью-то от ветров наших промозглых всегда каждая хворь о себе знать дает.
– Какая там зима – никакой зимы мне не видать. Каждое утро глаза открою и чую, веки-то свинцом наливаются, от света божьего сами закрываются. Пора, значит, моя – никуда от нее не спрячешься.
– Государыня, поверьте, ваш лейб-медик самых добрых мыслей о ходе вашего нездоровья.
– Оставь ты лекаря, о деле давай толковать, пока голова не отказала. Зло ты на меня держишь, Алексей Петрович, знаю, что держишь.
Да и кто б не держал – какое дело для меня спроворил, завещание достал, а я и не отблагодарила путем, за заслугу твою бесценную чем отплатила. Хотелось тебе в Петербург – за границей держала. Хоть и почет велик, да не по твоей мысли.
– Ваше императорское величество, ваша воля…
– Конечно, моя воля, иначе усидел бы ты в Гамбурге. Но что было – не исправишь, а расплатиться с тобой хочу. Уйми сердце-то свое, давай вместе прикинем, чтоб и мне хорошо и тебе бы впереди вольная дорога. Пожить-то хотелось бы, ведь пятого десятка не изжила, ведь всего-то нам с тобой по сорок семь годков – много ли, коли б бог здоровья дал.
– Даст, ваше величество, непременно даст, и поживете вы, на радость всем нам.
– А коли иначе станет, надо бы указом Иоанна Антоновича объявить, как мыслишь?
– Да что за нужда торопиться, государыня. На это всегда время будет.
– А ну как нет? А если помирать как тетеньке Екатерине Алексеевне придется: без чувств грохнулась да так до смерти в себя и не пришла? Что ж тогда?
– Слушать мне вас тяжело, государыня. Всё от Бога.
– Да это ладно, ты скажи, что тогда случится?
– Ваше величество, зачем душу-то себе травить?
– Да перестань ты! Вон герцог-то сразу быка за рога хватает, а ты мне тут хороводы водить будешь.
– Ну наследника выбирать станут.
– А воля моя устная?
– Да нет, государыня, с устной-то никто не посчитается. Кто не вспомнит, кто промолчит, как после кончины государя Петра Алексеевича было, иначе Екатерине Алексеевне престола ни в жизнь не видать.
– Верно. Значит, может и цесаревна на трон сесть?
– И она, и принцесса – кого выкликнут, за кого полки гвардейские поднять сумеют.
– Нет, такому не бывать. Не хочу их на троне. Пусть уж младенец – о нем хоть не знаю, каков будет. А если объявить его указом?
