Ознакомительная версия.
– Думаешь? Если они заблудились, то, подойдя к реке, должны были развернуться и идти назад по своим же следам.
– Устали.
– А ночью что делали?
– Да откуда же мне знать, Ермолай?
– Татары обычно проходят верст двадцать-тридцать, вечером останавливаются и высылают вперед разведку, добыть языка. А эти, получается, ночью шли, а днем устроили лагерь? Что же это за татары?
– Тебе видней, Ермолай. Я заметил облако пыли ранним утром. Поначалу подумал, туча надвигается, потом понял, что эту пыль поднимают лошади. После появились эти семеро татар. Удивительно, как пыль быстро рассеялась. Пойдем к дубу? Может, Влас еще чего углядел?
Но Найденов приказал:
– Ты, Мартын, возвращайся к дубу, мы пойдем к южному лесу. Напротив нашего поля он неширокий. Большой отряд татар там разместиться не мог. Посмотрим, что к чему. Если Влас заметит крупный отряд татар или еще что угрожающее, догоняй нас, чтобы мы под удар не попали. Коли Иворин ничего не увидит, оставайся у дуба, продолжай нести службу. Если придется выйти в поле, я подам тебе знак рукой. Увидишь. Только смотри в оба глаза, а то сдуру отправишь Власа в село, шум подымешь.
– Я, Ермолай, с малолетства знаю, что такое нашествие татар. Зря ты меня за несмышленого младенца считаешь.
– Обиделся? Напрасно. Мы на службе, Мартын. Я сказал, что должен был. Станешь головой, сам приказывать будешь, а покуда без обид делай то, что велено. – Найденов повернулся к девяти ратникам, сопровождавшим его. – Асташ, Борис! Пойдете вперед, до южной опушки леса. Посмотрите, нет ли там проклятых басурман. Я с ребятами за вами. Коли что, подойдем тут же, будем недалече.
Передовой дозор скрылся в высоких колючих кустах, начавших сбрасывать листву.
Выждав немного, Найденов приказал:
– Тронулись! Идти след в след, не растягиваясь, не отставая, в готовности принять бой.
Отряд ушел.
Мартын вернулся к дубу, поднял голову.
– Влас?
Сверху донеслось:
– Чего, Мартын?
– Что видишь?
– А ничего. Татары не появлялись, пыли нет. А где наши?
– Ермолай повел их туда, где ты видел татар.
– Я наших не замечаю.
– Лесом идут.
– Умело! Даже птицы не вспархивают. Над татарами взлетали, кричали.
– Ты гляди лучше. Ермолай говорил, что коли ничего не случится, он к нам пойдет полем, а до того знак из леса даст. Ты не пропусти, а то попутаешь, наших за татар примешь или наоборот.
Около полудня Влас крикнул Кононову, державшему наготове оседланных коней:
– Мартын, вижу Ваську Носа. Рукой машет.
– Это знак Ермолая. Хорошо, что отряд не встретил басурман.
– Наши на конях пошли в балку.
– Все ли возвращаются?
– А сколько было людей?
– Десять.
– Тогда все.
Вскоре к дубу подошел отряд Найденова.
Ермолай подошел к Кононову и сказал:
– За лесом наткнулись на следы многочисленной конницы. Трава прибита на ширину сажен в тридцать, земля взрыта, повсюду свежий навоз. Следы ведут до самой реки. На равнине никакого лагеря. Большой луг вытоптан, видно, стоянку татары делали, а потом пошли на юг. К полю же они высылали разведку. Может, надеялись увидеть деревню да разорить ее. Похоже, татары на самом деле заплутали.
– Тогда чего не пошли назад по своим следам?
– Мурза посчитал это опасным. Наши разъезды могли перекрыть дорогу, поэтому он повел своих басурман вдоль реки. В общем, ушли татары.
– Сколько же их было?
– Табун был примерно голов в сто. Но в походах конный татарин ведет с собой запасную лошадь, а то и двух. Можно сказать, что басурман тут было немного, человек сорок, не больше.
– Похоже на разведывательный отряд.
– Верно, – согласился Найденов. – Непонятно только, чего он тут рыскал.
– Так заплутал же!
– Не будем гадать. Ушли татары, и слава Богу. Но на селе надо усилить охранение, подготовить лодки для переправы за реку баб, детей, стариков. Для себя плоты оставить. Отряд татар в сорок всадников мы отобьем. А вот коли большие силы нагрянут, придется жечь село и уходить к крепости.
– Даст Бог, пронесет!
– На Бога надейся, Мартын, а сам не плошай! Не зря люди так говорят. Я возвращаюсь в Высокое. Ты дождись смены. Потом езжайте с Власом на село, отдыхайте.
– Угу.
– А покуда подойдет смена, смотрите за полем.
– Мог и не говорить.
– Ладно, давай, Мартын. На селе встретимся. Мне еще гонца посылать. В крепости должны знать о появлении татар.
Ермолай свистнул. Его малочисленный отряд вышел из оврага и скрылся в лесу.
Мартын крикнул Иворину:
– Слазь, Влас. Я подменю тебя до прихода смены.
Иворин быстро спустился на землю.
– Кажись, пронесло, Мартын?
– Это только Господу ведомо. Теперь я на дубе посижу, а ты с холма из кустов за полем да лесом смотри, но далеко не уходи.
– Понял.
– Давай.
Скоро начался дождь, мелкий, нудный. Заметно посвежело.
Прибыла смена, Трифон Угримов и Амос Абашев. После короткого разговора с ними Кононов и Иворин направились в село. Трифон с Амосом приняли пост.
Из села Высокое в крепость был послан гонец. Донесение о появлении татар в стороне от Муравского шляха тем же вечером ушло и в Москву.
В Высоком Ермолай организовал подготовку к отражению вполне возможного нападения крымцев.
Тревожные донесения все чаще поступали в Москву. В них говорилось о постоянных стычках русских дозоров с крымцами.
Такие новости встревожили Ивана Грозного. В ноябре месяце он с опричным войском выехал к Оке и трое суток простоял в Серпухове. Оттуда были посланы в степь крупные разведывательные отряды.
Царь собрал военный совет. На нем было решено, что войскам надо возвращаться в Москву.
Как показали последующие события, хан Девлет-Гирей получил сведения о прибытии Ивана Грозного к окской береговой черте. Он не решился открыто выступить против Руси и отдал приказ увести орду в Крым на зимовку.
Иван Васильевич прибыл в Москву.
Вечером того же дня к нему явился Малюта Скуратов.
– Долгих лет тебе, государь!
– И тебе, Малюта. Проходи, садись. Мы были в Серпухове. Наши ертаулы не подтвердили подхода каких-либо значительных сил татар. Думаю, хан мог прознать про наш выход и принять меры, увести басурман в Крым. Что скажешь на это, Малюта?
– Ты прав, государь. Воеводы не стали бы доносить напраслины. Я лично встречался с одним из них. Он выезжал в степь и своими глазами видел следы многочисленного татарского отряда. Мной был отдан приказ проверить правдивость сообщений воевод и в других городах. Результат тот же. Татары были на Руси. Если сложить количество басурман, замеченных сторожами, то выходит, что Девлет посылал на нас немалые силы. Тысяч сорок, мыслю, будет.
– Тогда чего он не пошел на Москву?
– Думаю, хан желал показать нам свою мощь, заодно провести разведку. Поход турок на Астрахань провалился не без участия Девлет-Гирея. Хан упоминал об этом в разговоре с видным крымским мурзой Сулемой, который стоит за мир с Москвой. Мол, он, Девлет-Гирей, истомил турок походом, не дал им подступить к Астрахани. Так он якобы делал ради дружбы с русским царем.
– Потому и потребовал вернуть Астрахань!
– Попросил, государь! А получивши отказ, решил применить силу. В этом году он явно не собирался идти на нас всеми силами, но думаю, следующим летом пойдет на Москву.
– Плохо! У нас сейчас основные силы сосредоточены на западе. Снимать войска оттуда нельзя. Речь Посполитая и Швеция тут же воспользуются этим. Вести войну и на юге и на западе недопустимо. А в Москве сил немного.
– Так и Девлет тоже вряд ли наберет большое войско. Главное, вовремя узнать про его замыслы. Надо поручить это Афанасию Нагому, нашему послу в Крыму.
– А ну-ка, Малюта, пошли-ка человека в Посольский приказ. Пусть ко мне явится думный дьяк Андрей Щелканов, который его возглавляет.
Тот вскоре прибыл.
Иван Васильевич спросил у него:
– Какие новости мы имеем из Крыма?
– Я на завтра готовил отчет о работе приказа.
– А мне он нужен сегодня. Докладывай!
– Слушаюсь! Афанасий Федорович Нагой, исполняя твой, государь, наказ, внимательно следит за обстановкой в Бахчисарае. Неделю назад он прислал донесение, в котором сообщает о переговорах хана Девлет-Гирея с королем Речи Посполитой Сигизмундом Августом, а также с ногайскими мурзами.
Царь приказал:
– Садись и давай подробно.
– Первое, переговоры с Сигизмундом. Хан открыто заявил королю, что собирается в поход против Москвы с целью вынудить тебя вернуть Казань и Астрахань. Он просил короля поддержать его.
– И что Сигизмунд?
– Тот пока осторожничает. План похода на Москву одобряет, однако не обещает никакой помощи.
– Чего именно ждет от короля крымский хан?
– Девлет-Гирей просит его продолжить войну в Ливонии, хотя бы продвинуть свои полки к нашим крепостям, чтобы ты не мог снять оттуда значительные силы.
– Ясно, – проговорил Иван Грозный. – С Сигизмундом у нас перемирие. Одновременно с татарами он свои войска на наши крепости не пошлет, станет ждать, как сложится обстановка на юге. Если король поймет, что дела у крымцев пошли хорошо, то решится на нарушение перемирия. До этого он не будет препятствовать отходу части наших войск из Ливонии к Москве. Ему выгодно иметь пред собой ослабленного противника. С этим понятно. Что по переговорам хана с ногайцами?
Ознакомительная версия.
